Все, что говорят люди — это монологи и диалоги. Абсолютная власть монологична. «Я говорю, ты слушаешь». Обратная связь не требуется. Ненужные голоса глушатся. Телевизор — да, Интернет — нет. Шоу, инструктажи, приговоры. Вопросы адвокакта отклоняются как не имеющие отношения к делу.

 Свобода диалогична. Нет начальников и подчиненных, нет вертикали власти. Власти вообще нет, есть самоуправление. Надо слышать друг друга, надо договариваться. Монолог это только реплика в диалоге.

 Когда-нибудь война закончится, политики договорятся и нам скажут «Забудьте, ничего не было». И вот тогда эти  голоса не позволят забыть. Они будут говорить с тобой.

НЕМНОГО ОПТИМИЗМА С УТРА

 Лето 2022. Мое заявление на фронт отправлено, но похоже, скорого вызова ждать не стоит, российское гражданство и возраст не в мою пользу,  и пока что  я отправляюсь на свое первое дежурство в качестве волонтера. Сейчас 8 часов утра, точнее без двух минут восемь. Место действия — автовокзал города Риги. Только что закончился дождь, перескакивая через лужи пересекаю площадку перед вокзалом. Впереди бодро семенит старушка, я почему-то уверена, что это к нам. И точно, у волонтерского пункта меня уже ждет та самая бабушка. Она пришла за чемоданом. Чемоданы — дефицитный продукт. Многие выехали, собрав вещи в охапку, в целофановый пакет. Старые сумки и чемоданы не выдерживают тяжелой дороги.

— Вы когда едете?

 — Скоро, на днях.

— Сейчас нет чемоданов. У вас уже есть билет? К какому числу вам надо?

— Так, как только освободят Мариуполь, так и поеду!

 — Ну, тогда ещё немножко подождать надо.

— Так, когда освободят, сразу все туда рванут, а я первая буду, вот только вещи в чемодан сложу!

ГРАБЯТ

 — Выбирались из Мариуполя через российские блокпосты. На каждом блокпосте грабят. Сигареты надо обязательно с собой брать, чтобы было чем откупаться. На одном блокпосте кадыровцы забрали банку рыбных концервов. На последнем уже нечего было с нас брать, отобрали два рулона туалетной бумаги.

АНАРХИСТЫ

 Очень пожилая пара. Нужно в Россию, там дети.

— Имейте в виду, что там вы будете на враждебной территории.

— Понимаем. А вы знаете, что в России очень многие против войны?

— Да, знаем. Но управляют там те, кто за войну.

— Войны всегда устраивают правительства. Надо, чтобы не было никаких государств и правительств, тогда и войны не будет.

Средних лет мужчина.

— Я сразу пошел в военкомат, попросился на фронт. Не взяли по здоровью. Решил поехать в свою бывшую воинскую часть, там меня знают, возьмут. А тут русское наступление, попал под Харьковом на оккупированную территорию. С трудом выбрался. Сейчас мне скорее назад, в Украину надо. Как быстрее до Львова доехать? Смотрю, сколько молодых из Украины бегут — стыдно за них. А про оккупацию я вам так скажу: от России никакой помощи жителям нет. Вся сила в самоорганизации. Люди там самоорганизуются, а без этого было бы не выжить.

ГЕРОЙ

Старик:

— Мы с моей старухой из Мариуполя на своей машине выехали. Жигули 1986 года. Была в гараже новая машина, ее оккупанты забрали, а этот драндулет не тронули. Из вещей ничего у нас нет. Соседка там учительница оставалась без помощи. Муж у нее после инсульта. Мы все вещи выбросили, их взяли. Я в жизни много грешил, ну может две спасенные души мне зачтутся. Машина наша здесь в ремонте, обстреливали нас, пулевые пробоины в ней. Вот жду, когда починят, дальше поедем. Что надо из вещей? Да, ничего, ну может старухе моей шапочку какую-нибудь от солнца.

ОСТОРОЖНЕЕ С ТЕЛЕФОНАМИ

…Выезжал из Мариуполя. На блокпосту оккупанты требуют предъявить телефон. Все приложения заранее удалил. Симку спрятал, поставил чистую.

— Так, а где у вас фотографии?

-Нет у меня в телефоне фотографий, не увлекаюсь.

Унесли телефон, через 20 минут вернули, отпустили.

Пока ехал до следующего российского блокпоста, подумал, не сделали ли они подорок своим коллегам — закачают туда что-нибудь, а коллеги их потом найдут и арестуют меня. И точно, смотрю — поставили мне Инстаграм. Ничего, правда, не закачали, попытались на удачу восстановить пароль. Не вышло. А если бы  этот самый Инстаграм там раньше был и я бы только само приложение удалил, вполне могло бы получиться.

 У кого находят что-то, что им не нравится, тех уводят и возвращаются не все…

 РУССКИЙ

  Пожилой мужчина:                  

 — Здравствуйте, я хочу помочь Украине.                                           

Достает из кошелька и протягивает деньги. А потом, уже уходя, осторожно, тайком показывает свой российский паспорт…

СТРАШНЫЙ УЖАСНЫЙ «АЗОВ»

 Женщина из Мариуполя:

— Эти сторонники Путина, они же дураки. Говорят, что вот мол танк специально возле театра русских дразнил, чтобы они по театру стреляли. Выстрелит — отъедет — с другой стороны выстрелит. Все правильно он делал. А сами даже не пытались с азовцами поговорить. Вот мы вышли из нашего подвала, сказали им «Ребята, мы тут живем, вы не могли бы немного отъехать». И этот страшный-ужасный Азов все понял, сказали «хорошо”и переместились на другую точку.

ДЕТСКАЯ МЕЧТА

Кем вы хотели стать в детстве? Мои желания менялись. Первое, года в два — стать писателем. Писать и читать я тогда, естественно, не умела, рисовать — каляка-маляка. И вот я почему-то решила, что буду писателем и всем об этом говорила, кто спрашивал. Стать писателем я решила немедленно, истории сочинялись из увиденного на прогулке, из услышанных обрывков взрослых разговоров и все это я просила взрослых записать. Интересно, где теперь эти записи…

Следующая мечта, года в три, была стать мусорщиком. Для маленьких детей нет престижного/непрестижного, чистого/грязного, а мусорщики были люди очень интересные. Раз в день, через узкие ворота в наш двор приезжала мусорная машина, выходили двое рабочих, грузили в нее стоявшие во дворе мусорные баки и ставили новые чистые. Всё это было звонко и весело, нам, ребятне, шикали, чтобы не лезли под колеса, но не грубо. Какая интересная работа и полезная!

 А вот теперь я точно знаю, кем хочу стать — продавцом в бесплатном магазине. Не думаю, что в будущем будут просто делать заказ и забирать на складе. Обслуживать друг друга, проявлять заботу и внимание будет важным занятием людей. Сейчас такой «магазин» есть для беженцев — он есть благодаря тому, что люди хотят делиться и проявлять солидарность.

— Вот смотрите, на полгодика есть пюре. А вам самой? Как это-ничего не надо? Вот возьмите орешки, вам силы нужны.

— На больные ноги? Вы присядьте, посмотрим, что есть, может быть что-то подберем.

— Вы читаете по-украински? Нам привезли отличные детские книжки, с добрыми картинками.

— Карандаши? Пожалуйста! И тетрадку бери, нарисуешь картинку, отправишь папе на фронт.

И крайне редко кто-то просит явно больше, чем человеку нужно, чаще еще и уговаривать приходится.

ТАТУИРОВКА

 Проход российских блокпостов неприятен и унизителен, особенно для молодых мужчин — раздевают догола, смотрят татуировки и нет ли следов пороха.

—  Из Европы в Украину ехал, на оккупированную территорию. Сам давно в Польше живу и татуировку ту десять лет назад сделал, до всякой еще войны. А тут отец умер, на похороны хотел. Не пустили в Россию, не понравилась татуировка.

Не спросила, а сейчас все гадаю, что же там было у него…

ПАСПОРТ НА ТВАРИНУ

 Паспорта появились сравнительно недавно, потом появились паспорта с фотографией, потом паспорта с биометрией… Что дальше? Еще лет 20 назад,  думаю, паспорт на собаку или кошку звучал бы как анекдот. Теперь это реальность. Кошка. Самец. Порода. Имя. Возраст. Фотография…

 Зато теперь я точно знаю, что кот Моисей и кошка Принцесса Булочка с сопровождающими лицами благополучно покинули развалины Мариуполя и прибыли в Европу. Пусть будет благословен город, предоставивший им кров.

 Вынужденное путешествие с животными — тяжелое дело. Многие транспортные компании отказываются их брать. А если животных несколько? Некоторые старики отказываются от эвакуации совсем не потому, что ждут оккупантов, а потому, что не могут бросить хвостатых. Вся надежда как всегда на взаимопомощь и самоорганизацию.

ПСИХОЛОГИЯ

 Обучение по психологической помощи в чрезвычайных ситуациях. Рекомендация волонтерам: говорить без эмоций, не выражать сочувствие, не спрашивать, что случилось, как себя чувствуешь, не поощрять долгие рассказы. Это все потом. Задача — вернуть человеку возможность рационально функционировать здесь и сейчас. Ничего не советовать, обозначить ситуацию и возможности. Например: Был громкий хлопок, ты упал. Сейчас все закончилось. Пострадавших нет. Ты можешь попить, умыться и позвонить близким. Что ты хочешь сделать сначала? Также помогает дать человеку позаботиться о тех, кто с ним, например, о ребенке.

 Веду старенькую бабушку, несу ее сумки. За бабушкой на поводке устало перебирая короткими лапками семенит маленькая собачка. Жара, бабушка еле идет, стонет «Ой, не дойду, ой, зачем я согласилась»… Так, сейчас надо попробовать.

— Какая у вас интересная собачка! Скажите, какая это порода?

— Это наполовину бр-бр-бр (что-то непроизносимое), наполовину чихуа-хуа. Голос бабушки крепнет.

 — Да, уши у ней вроде, как у этой самой хуа.

— Вы на мордочку посмотрите, мордочка тоже от хуа, а вот хвост…

Так бодренько и добрались до места.

ОБУВЬ

 Не забыть детские ботинки, стоящие как памятник убитым российской армией детям.  А у этой обуви счастливая судьба, они стояли на полках и ждали, кому они подойдут, чтобы отправиться по дорогам Европы. И сегодня дождались. Жара за сутки сменилась ледяным дождем и полки почти опустели.

НОЧНОЙ ГОСТЬ

 Начало сентября, ночи уже холодные. Включаю радиатор, включаю электроплитку, готовлю нехитрый ужин.

 — О, у тебя тут похоже на ту подсобку, где мы с другом прятались…

Деревня наша недалеко от Купянска. Нас не бомбили, ничего для них важного в наших деревнях нет, просто вдруг мы увидели российские танки. Да еще как-то над головами ракета в сторону Изюма пролетела, огромная, казалось прямо за макушки деревьев задевает.

 За все время оккупации интернет так и не дали. Значит ни учебы, ни работы и информация только та, что от оккупантов. За огромные деньги некоторые покупали «тарелки» и потом продавали по пол-часа, только почту посмотреть, написать, что живы. Пришлось вспомнить давно забытое — что такое локалка, там файлами стали обмениваться.

 Потом стали давить на магазины, требовали, чтобы цены параллельно указывали в рублях и в гривнах и курс они устанавливали как хотели. Под конец уже стали требовать, чтобы был 1:1. Приложения банковские тоже перестали работать. Ловкие люди, которые могли как-то проскальзывать за линию фронта, брали у людей телефоны и пароли и там за проценты обналичивали. А сколько на самом деле они снимали — не проверишь…

 Пропагандисты их во всю трудились. Приглашали детей на танке покататься. Ну, дети ж не понимают, им интересно. И сразу фото, вот мол какие мы добрые. Гуманитарку раздавали — по банке тушенке и пачке макарон. Мы не брали, но кто-то получал, и тоже сразу на фотографию. Перед тем как драпать, оккупанты стали слухи размещать, что идут сюда не украинцы, а «войска НАТО» и там «одни негры» и всех будут расстреливать, кто хоть раз что-то взял у оккупантов, некоторые бабки повелись…

 Комендантский час ввели. Единственный автобус утром отправляется. Из нашей деревни на него не успеть. Хорошо, знакомая пустила переночевать в подсобку, затемно вышли, до автостанции как-то проскочили. Дальше трое суток в дороге. И вот она свобода. А вообще я первый раз за границей.

 — Ладно, гашу свет. Будет холодно, бери вон там пальто.

— Ага, спасибо.

— Завтра, когда доберешься до места, дай знать.

— Обязательно.

КУДА?

 Новый поток беженцев с востока Украины. После «референдумов» Россия тут же мобилизует новых недобровольных граждан. Парни бегут в чем были, в тапках на босу ногу. Дорога через Россию в Эстонию и Латвию очень нелегкая, но пока открыта. Доехав, ошалело смотрят вокруг, не могут поверить, что вырвались. Совершенно не представляют, куда дальше.

— Я — тракторист.

— Я — рабочий. Пластиковые окна делал.

 — Я — шофер. Как думаете, куда лучше податься?

А таким же пацанам из России, которые не хотят становиться убийцами, куда? Говорят, пока открыты Грузия, Казахстан и Монголия.

КРЫМСКИЕ ТАТАРЫ

 — Вы бы видели во что они наш Крым превратили, ставят свои базы где вздумают, вековые сосны рубят, виноградники Массандры уничтожили и разграбили. Их даже немцы во время войны не трогали, понимали, что это ценность.

 Наш меджлис объявили незаконным, а это же просто общественная организация, совет. Приходят к людям ночью и уводят из дома. У нас так принято: когда беда, сразу собираются соседи, друзья, родственники. Они замечают, кто пришел, и потом тех людей уводят и так дальше.

 Мужу моему 59 лет, у нас все друг друга знают, после одной такой ночи позвонили, сказали, что ему повестка в военкомат выписана, мы за час собрались, дом закрыли и уехали. Удивило нас в дороге, что сколько русских против войны и нам сочувствуют.

ДОЧКА

 — Мы жили в Луганской области. Сначала к нам кадывовцы зашли, сразу дочку мою заприметили. Она у меня красавица, вот посмотрите фото! Стали приходить, спрашивать, где дочка. Мы ее в сарае под сеном спрятали. «Не знаю, — говорю, — ушла куда-то». А они все приходят и спрашивают. Потом решили мы ее перепрятать, у речки в камышах спрятали. И на следующий же день снова приходят, сразу в сарай пошли и по сену этому стали очередями стрелять. И смеются.

 Потом русские пришли, им у нас убивать было не велено, в других частях Украины можно, а у нас запретили им. Так они грабили, все хватали и к себе волокли. Для виду спросят: -» Можно мы возьмем?»  А сами уже волокут к машине. Печку книжками из библиотеки топили! Вокруг сухостоя столько, взять и нарубить, а они — книжками. В туалет прямо на пол ходили, стыдно сказать. Потом набросят на это наши простыни. На столбах у нас солнечные панели были, посрубали столбы, панели себе забрали. У соседа тарелку сняли, думают к себе поставят, у них интернет появится! 

ЗА ВДВ

 Жил в Киеве парень. Где-то в начале 80х прошлого века (или конце 70х) забрали его в армию. Парень был спортивный, пошел с охотой и взяли его в ВДВ и отправили служить в Латвию. Отслужил он хорошо, предложили поучиться и стать профессиональным военным. Служил, время шло, вышел в отставку, вернулся в Украину, работал. И вот война. Пожилой этот мужик с женой стал беженцем. Куда податься? Вспомнил Латвию, где молодость прошла, и приехал. Снял квартиру подешевле и вот сидит, отмечает день ВДВ, пьет водочку, закусывает жениным борщом, вспоминает —  веселое было время, жаль только из сослуживцев никого, разъехались все…

 Интересно, а он подумал хоть раз, что в Латвии им, молодым и весёлым, не сильно рады были и защищать себя не просили? Хотела спросить, не спросила. Просто интересно.

СИМПОЗИУМ

 Есть в Европе депрессивные уголки, где живут очень бедные люди, в основном пожилые, часто сильно пьющие. Вот иду через такой район. Рядом с магазином на лавочке распивает дешевый алкоголь компания стариков, один выделяется — белая борода до пояса, похож на священника. Тема симпозиума — будет ли ядерная война. Говорят каждый на своем языке и отлично друг друга понимают. Общий вывод оптимистический: Не будет. Не смогут. Не посмеют.

ЖЕНЩИНА ИЗ МАРИУПОЛЯ

 Назад еду в Мариуполь. Сына хоронить. На мине подорвался. Успеть надо, пока наши не пришли, как освободят Мариуполь, оккупанты эти, кто закопал их, сбегут и место тогда никто показать не сможет. Вот на фото дом наш обгорелый, а здесь во дворе где-то закопали их, двенадцать человек в общей могиле. Найду останки, генетический тест сделаю, хочу похоронить как положено. Вот подвал, месяц здесь просидели, вот сын, вот внуки мои, трое маленьких внуков остались…

Родственники у меня ватники: говорят «освободили вас», говорят «бендеровцы». Да, кто вас просил нас освобождать! Гады, сволочи. Сами говорили, что мы один народ. И что же вы сделали?! Какой у нас город был! Красивый, богатый. Мэр пришел молодой, стал благоустраивать. Два завода крупных прибыль пожертвовали на развитие города. Я врач сама. Какая у нас больница была! Все современное, кондиционер в каждой палате. Шесть врачей у нас убили… А бандеровцы, если и есть, так то наши бандеровцы, мы с ними сами как-нибудь разберемся!

ДЕДУШКА

 — Вот гляди — внучки мои!

На фото две принцессы, нарядные платья, бантики.

— Они в Польше теперь. Летом в Испанию ездили, море, солнце, а они каждый день домой просятся: «Мама, когда мы в Украину вернемся?». Так что, мне есть за что воевать — нужно, чтобы внучкам моим было куда вернуться. Не один я такой, знаю еще мужиков за шестьдесят на фронте. Когда ранило меня, думаю все, без ноги остался, очнулся в госпитале, а нога на месте, собрали мне ее по кусочкам. Не поверил даже, все ощупывал. Вышла она немного короче другой, но ходить могу. Вот подлечат меня, обязательно на фронт вернусь. В свой полк хочу, да нет больше полка… Ну в пехоту мне все-равно уже никак, может в артиллеристы пойду.

СРЕДНИЙ

 Бывают на войне счастливые истории. Молодая женщина, беременная. С ней сын лет 14 и еще один совсем маленький, года полтора.

 -Из Купянска. В Польшу, там наш средний остался. 7 лет ему исполнилось — в первый класс пошел… Школу его бомбили, узнали, что учитель успел детей вывести и всё, никаких вестей. Мы в оккупации оказались, связи нет, интернет не работает. Через знакомых подала в розыск, фотографию опубликовали. И через месяц дозвонился ко мне начальник полиции Полтавы. Оказывается, успели в последний момент детей в Полтаву эвакуировать… А потом снова связи нет… И тут звонит волонтер из Польши, туда вывезли детишек и наш там у них. Живой, нашелся.

Тем временем просыпается младший и с деловым видом идет обследовать пространство. Маме приходится прерывать рассказ, чтобы исследователь не зашел слишком далеко. 

Старший чувствует ответственность за семью. В отличие от мамы, говорит спокойно, сдержанно. Хочет не просто получать помощь, а быть полезным: Что тут у вас надо делать? Давайте, пока ждем, помогу вам. Тут же берется за тяжелый ящик.

 -Так получилось, что все деньги, что с собой были пришлось отдать за подтверждение документов, которые в Купянске сгорели. Без этого из России было не вырваться…

 Надеюсь, теперь все братья и их мама уже вместе. Впрочем, счастливый конец у этой истории будет когда режим злобного чекиста будет сметен, а война закончится.

КОШЕЧКА

                                                                                                                                                           — У нас кошечка простая, черно-белая, с пятнышком на мордочке. Когда собирались, она забеспокоилась, боялась, вдруг мы ее оставим. Многие животных оставили, местные старушки насколько в силах, их подкармливают. Столько бездомных животных… Мы свою и подумать не могли оставить. Кошечка нас от обстрелов спасала.

 Эта война страшная. Прошлая тоже была страшная, но раньше, когда летит снаряд, слышно и понимаешь примерно куда он попадет. А эти ракеты на большой площади все уничтожают. Никому не желаю это испытать. А кошечка чувствует, что вот прилет будет и нас предупреждает, мяукает. Мы на девятом этаже жили, лифт не работает, так что не спускались. Идем к глухой стене, садимся на пол и кошечка тут же рядом…

 Когда приехали мы, то поселили нас в маленьком совсем городке, в общежитии. Лудза называется городок. Живем все дружно, несколько котов и кошек у нас на этаже, по корридору гуляют. А наша все боится, из комнаты не высовывается.

Что, говорите, люди жалуются, что в Лудзе глушь и скучно? Да что вы! Да, городок маленький, но этот же город 1177 года основания!

 ИСТОРИЯ ВЕЩЕЙ

 Вещи тоже могут кое-что рассказать. Открытое акционерное общество «Калининградский тарный комбинат». Банка № 8 …ГОСТ… Когда будущие археологи найдут в Украине эту консервную банку российского производства, они датируют ее ноябрем 2022 и будут гадать, как она туда попала. Баночка чистенькая и без крышки, консервы в ней явно не побывали. Так вот, археологам в помощь: партию баночек заказали в Калининградской области России ещё до войны, для рыбоконсервного производства, их благополучно доставили, но пойти по назначению им не случилось, их пожертвовали на расположенный в городе N маленький заводик, где хорошие люди собираются и делают окопные свечки, а оттуда уже они отправились к бойцам в Украине.

 Заводик — старое кирпичное здание на берегу реки. Построен был в начале двадцатого века для производства бумаги. Здесь вокруг можно найти много интересного, например, огромные каменные валы с круглым отверстием посередине. Когда-то они перетирали растительное сырье, превращая его в бумагу, а когда стерлись, их свалили вдоль реки для укрепления берега.

В советское время рядом построили новый корпус из стекла и бетона, от него не осталось почти ничего, а старые кирпичные корпуса стоят. Масса вещей, сохранившихся с советских времен. Жестяная табличка «Ответственный за пожарную безопасность тов…» Интересно, сколько же лет был у них один ответственный, что его имя напечатано на металле»…

 Заводик стоял заброшенный с 90х годов прошлого века и несколько лет назад за символическую сумму развалины приобрел украинский предприниматель. Впечатлила его необычная красота этого места. Началась война — отдал для добрых дел.

 Технология производства свечек нехитрая. Берём концервную банку, берём картонный фитилёк, обматываем его лентой, вырезанной из гофрированного картона, засовываем рулончик в банку, сверху заливаем расплавленным парафином. Готово! Получилась окопная свечка. Она горит 4 часа, даст свет и тепло бойцу в окопе, согреет гражданских, когда отключили отопление, на ней можно вскипятить воду.

 Технология-то нехитрая, но работы немало. Найти в необходимом количестве баночки, картон, парафин, огромные баки, где парафин плавится и маленькие чайнички, из которых его заливают в банки. Нашли даже старый станок для обкатки краев баночек, чтобы работницы не порезались. Надо изготовить много свечей, сложить их в коробки, погрузить в машины и отправить в Украину, прямо в руки тем, кому это нужно. Все это по выходным делают обычные люди — украинцы, латыши, русские, раненые бойцы, мамы с детишками, бабушки из окресных поселков, волонтеры из разных стран…

 А что это такое? Не догадался? Это же машинка для перемотки кинопленки! Здесь раньше был кинозал и киномеханики после показа фильма использовалии ее, чтобы смотать бобины обратно. Вместо пленки вполне идет лента картона. Будем использовать!

 31 октября — день всех святых, но святые подождут. Церкви пожертвовали свечи нам и сегодня мы их переплавим, чтобы согреть живых.

 Вот такая бывает жизнь вещей. Когда мы используем старые вещи в новом мире, даем им новую функцию, мы вступаем в диалог с ними, а через них — с теми, кто их сделал и кто использовал их раньше. Иногда диалоги получаются очень интересные.

 СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ

 Вот, смотри, Бахмут, мой родной город. Когда мы уезжали, он был цел, ну на половину, бомбежки все-таки. Сейчас, говорят, он выглядит как Сталинград во время войны. Помните, дом Павлова?.. А вот это Киев, вот собор, вот стеклянный мост, что Кличко построил. Когда на него первый раз ступаешь — страшно. А вот огромная скульптура лягушки, говорят, она деньги притягивает. А вот мой внук, он с родителями в Киеве сейчас, он после бомбежек…не говорит немножко.

 НА РЫНКЕ

 Магазинчик, где продается разные хозяйственные мелочи. Посуда, скатерти, швабры, обувь, лампы, коврики китайские…           

 Продавщица пенсионного возраста сидит накинув на плечи куртку и вытянув больную ногу. По-русски говорит, без акцента.

 — Только бы бомбы перестали падать! Приходят женщины из Мариуполя, выбирают посуду, штаны теплые. Как рассказали про эти подвалы… По телевизору про войну говорят — это все враньё, пропаганда. А тут настоящее, живые люди перед тобой. Я каждой беженке, что приходит, от себя подарок — пачку кофе. Плачут, говорят, что столько добра от простых людей здесь видят. Ну вот скажите, как это вообще можно, кто это додумался на людей бомбы бросать! Мамочки есть, что детей потеряли… Я на хлебе и воде согласна жить, только бы скорее война закончилась. Чего людям не хватает? Вот посуда, вот  чайники стоят, все есть, все красивое. Жить надо в мире, и как нашелся такой злодей, что войну начал!

 ЛУГАНСК

 — Я несколько месяцев просидел в квартире. На улице всех мужчин хватают и в армию, воевать за Россию против моей родной страны. Даже на балкон было не выйти. Соседи знают мои взгляды, увидят на балконе — могут донести.  Зарядку в квартире делал каждый день… Перед отъездом телефон почистил, на российском блокпосту одну фотографию нашли — забыл удалить — ракета российская летит Украину бомбить. Весь автобус из-за нас задержали, но все же выпустили. До сих пор не верится, что вырвались. На эстонской границе пограничница хотела расспросить меня, так я ей сразу даю свой телефон — вот, вынесите, пожалуйста, спрячьте его, тогда я все расскажу, а то боюсь, они подслушивают, а в Луганске у меня родители остались. …

 Здесь, у вас уже ночью смска разбудила с угрозами за самовольное оставление воинской части. Вот поглядите:

 … Командование Народной милиции Луганской Народной Республики информирует, что самовольное оставление части является преступлением против военной службы и карается лишением свободы. 

 «Народная милиция» это так там российская армия называется. А вот ещё одна смска, с приглашением в эту самую милицию, 200 тысячи рублей обещают платить…

 —  А я плакала, когда кошек оставляла. Сколько бездомных животных осталось! Я их подкармливала. Договорилась с бабушкой — соседкой, что она их не оставит, а перед самым нашим отъездом она умерла… Я побежала к другой соседке, она всегда кошек бездомных подкармливала. У нее две пенсии тогда было, российская и украинская, а сейчас только российская осталась, ей и на себя теперь не хватает…

 ОТПУСК В ГЕРМАНИИ

 Пожилая женщина в платке, с усталым лицом.

— Мне в Германию надо, брат у меня там. 20 лет назад уехал, работает. Мы с ним с тех пор не виделись. Теперь вот позвонил, — Приезжай, устрою, работу найду. Деньги дал на дорогу… Я с мамой жила, она лежачая была, три месяца назад умерла. Сын в Кировоградской области остался, и в армию его не берут и не выпускают. Связка у него порвана — наступил неудачно… Я тут у вас месяц прожила, работала — на складе капусту чистила, по 11 часов в день… Я нигде раньше не бывала. На самолёте? Летала один раз в молодости. Страшно, но полечу! Думаете, я в Германию надолго? На неделю. А потом назад, в Украину. Сына одного не могу оставить, без света, без воды трудно ему. Через неделю у него день рождения, вот и поеду.

 ОТЕЦ ОЛЕКСАНДР

 Какие времена, такие и служители бога. Олександр — военный капелан евангельской церкви, спортивный, военная форма, есть боевые награды.  Был на том самом гражданском судне Сапфир, захваченном российскими оккупантами. Их было три военных священника и один доктор. Отправлены были забрать тела погибших пограничников на острове Змеиный или оказать помощь, если найдут кого живого. Помните первые часы войны?

— Я — российский военный корабль. Приказываю вам сложить оружие…

— Российский военный корабль, иди нахуй…

 Тогда думали, что защитники Змеиного погибли. К своей радости прибывшие узнали, что пограничники и гражданские с острова живы и находятся в плену. Сами они тоже оказались в плену и пробыли там больше месяца.

 Про плен

 Как только захваченных дотавили на берег, их стали избивать.

-За что ты нас бьешь? Что я тебе сделал?

— Если б ты что-то сделал, я б тебя до смерти забил…

 Про Россию

Знаю я, что есть в России честные люди, но их мало, а весь народ — рабы. В Украине весь народ поднялся, а в России, если народ не восстанет, то и эти честные сгинут без следа…

 Неожиданная проповедь капелана Олександра в день его рождения для волонтеров разных народов вместе работающих ради победы

 Вот прилетает большой шершень, нападает на улей, пчел он просто пополам перекусывает и стремится в глубину улья, туда, где кладка, где потомство. Храбрая боевая пчела вылетает ему навстречу, но ей одной с ним не справиться. Тогда другие пчелы вылетают из улья и окружают шершня со всех сторон. Зачем они это делают? Они повышают температуру — внутри становится все жарче и жарче и вот шершень уже не может выносить такой жар, он погибает. Так вот волонтеры создают этот губительный для врагов градус поддержки, без которого армия была бы бессильна.

В ДОРОГЕ

 — Почему так долго оставались под оккупацией?

— Ждали! Наши уже в пяти километрах стоят. Думали вот-вот освободят нас…

— Как там?

— В подвале сидели… Оккупанты грабят, все что увидят — хватают… У вас первый раз на кроватях поспали, с постелями — счастье…

— Теплые вещи у всех есть?

— Да, чемоданы заранее собрали, в подвале держали.

— Куда дальше?

— Мы рады, что вырвались, успели. Говорят, россия может скоро для украинцев границу закрыть… Дальше не знаем пока. В Германии у нас земляки нашлись, в Ирландию сестра уехала…

Столько людей нам помогают, невероятно. Мы за всё благодарны, вообразить не могли, что будет ТАКАЯ солидарность.

 Война сдвинула с места огромные массы людей, многие стали делать то, чего в прошлой жизни и предположить не могли.

 Повар высокой кухни, посол украинской кухни (бывают, оказывается и такие послы, у него и документ есть от Министерства иностранных дел) варит борщ для раненых бойцов и волонтеров.

Отец семейства с мирной профессией, давно живущий в Европе, возвращается в Украину, вступает в тероборону, а через некоторое время уже воюет на передовой в составе Азова.

 Человек с хорошей подготовкой, который ждал момента, когда можно будет взять в руки оружие и сражаться против одной из последних империй, стал волонтером и помогает беженцам — женщинам с детьми и старикам.

 Практически неграмотная женщина, которая ни разу не выезжала за пределы своего поселка, впервые в жизни отправляется в путь, пересекая с ребенком пол-мира…

КРЕЩЕНСКОЕ ДЕЖУРСТВО

 С утра два странных типа спрашивали, где тут искупаться можно. Показала в сторону реки, пошли. Ну зима нынче теплая, льда нет, могут искупаться, если охота…

 Пара стариков с серыми лицами:

— Да, мы здесь остаемся. Можно у вас кофе попить? Или чай — все равно. Борщ? — Да, спасибо, будем. Сын у нас погиб и дочь погибла… Нам здесь жилье дали. Мы верующие оба, вот из церкви идем. С праздником вас!

-????

— Так ведь крещенье сегодня!

 Так вот оно что — крещенье…

 Молодая, модно одетая женщина:

— Маму встречаю. Она в грудь раненая, а нам сегодня еще много часов до Киева ехать. Укол обезболивающего нужен, у меня все с собой, а сделать сама не умею.

Молодая мама с круглым улыбчивым лицом и озорными глазами:

— Ой, сынуля, смотри, тут есть игрушки. Смотри, Спайдермен, давай возьмем! А вот капитан Америка! Не нужен тебе? Ну малому возьмем! А давай еще вон ту рогатку возьмем! А вон, смотри, солдат! Не хочешь? Ну ладно, оставим, тем более он не украинский. И книжку можно нам вот ту, с буквами? А эти не надо, эти для девчонок.

— Сколько же у вас деток?

— Трое! Все мальчишки!

 СОЛИДАРНОСТЬ

 — У вас такая маленькая страна и какая огромная помощь, столько людей нам помогают!

— Так ведь и в Украине всё на волонтерах держится, сколько людей участвует!

— Но если пересчитать на количество населения… Я вот думаю, если, не дай бог, на вас бы напали, стали бы  украинцы так же помогать? Кто-то бы стал, конечно, но у нас расслоение большое пошло. Советское наследие сильно ещё проявляется…

 Не знаю, что имел в виду под советским наследием. «Моя хата с краю», «начальству виднее», «тебе что, больше всех надо?» —  оно, наверно.

 ИНТЕРВЬЮ

 Приехала журналистка, сказала: «Украинцы сейчас плохо относятся к русским. А русские — к украинцам. Вот закончится война и надо будет как-то налаживать взаимоотношения. Что надо сделать, чтобы наши народы снова могли жить дружно?»

 Не люблю бесед с журналистами, тем более что они зачастили. Как услышу, что едут, стараюсь спрятаться в какой-нибудь угол. Но тут услышали, что «русская» есть, да и вытащили меня из угла. Ладно, пора вступать в диалог.

 — Дружат не народы. Дружат или не дружат люди. Не с нациями общаемся, а с людьми. Мы не выбираем цвет паспорта, как и цвет кожи, как и то, по какую сторону проведенной кем-то на земле линии мы родились. От нас зависят только две вещи — наши мысли и наши дела.

 Дружеские человеческие отношения складываются в общей борьбе. «Знаете, -сказала мне одна беженка, — я очень боялась ехать через Россию, но я даже не представляла, сколько людей нам там сочувствуют». Есть граждане России, которые воюют на стороне Украины или участвуют в волонтерском движении.  Здесь у нас есть люди разных национальностей и я уверена, что мы и после войны останемся друзьями.

 Сейчас хороший тон — бороться со стереотипами, а ведь стереотип — необходимый механизм мышления. Мы не можем к каждому явлению подходить как к совершенно уникальному. Мы классифицируем, что видим и делать это приходится быстро. А за классификацией обязательно следует выстраивание иерархии — что для нас важнее, интереснее, что представляет большую опасность?  Встречая человека, мы соотносим его с тем, что мы уже знаем о людях вообще, о людях подобным образом одетых, о людях говорящих на определенном языке, ведущих себя определенным образом. Знаем из собственного опыта или …? И вот тут-то и скрыт подвох. В какой момент в сложившуюся в мозгу классификацию пора внести коррективу. Способны ли мы также быстро это сделать? И что такое наши знания? Откуда они пришли? Кто внушил их нам?  

 Был когда-то такой ученый Кеннет Берк. Человечество разделено, — писал Берк, — и чтобы противостоять разделению, мы ассоциируем себя с группой. А еще он писал, что риторика там, где торг и война. На войне риторику создают далеко от линии фронта. Чем дальше от практики, тем больше ерничания, хихиханья над трупами и причисления к врагам по языку и по паспорту. Почему это работает? Потому что многим так проще жить.

 Не каждый человек готов совершать подвиги, но люди, которые, будут жить в обществе без безумного диктатора и полицаев, в обществе, основанном на самоуправлении, способны стать лучше.

 Во время Второй мировой всех немцев считали фашистами. Прошло время и мы не обвиняем современных немцев в оккупации Киева. Потому что сменились поколения и Германия стала другой. Хотите быстро? Быстро не будет.  На территории, называемой «Россия”людям предстоит организовать жизнь совсем по-другому. Людям на других частях земной поверхности — тоже.

 МОЯ БАБУШКА. КАК ЭТО БЫЛО В ТУ ВОЙНУ

 Когда говорят о стереотипах и коллективной ответственности, я вспоминаю свою бабушку. Ее родители не говорили по-русски и русский она выучила только в гимназии. Выучила хорошо, потом даже преподавала его в школе. Так вот, когда началась война (Вторая мировая), она со своей мамой и двумя детьми отправилась в эвакуацию и попала в Сибирь. Там прибывших распределяли по домам местных жителей и те обязаны были их принять. И вот они заходят в назначенную им избу, их встречает хозяин и моя молодая бабушка, стараясь быть вежливой, на своем хорошо выученном русском языке говорит:

— Нам очень неловко вас стеснять, я знаю, что у вас говорят, незванный гость хуже татарина.

 В ответ хозяин улыбнулся и сказал «Я — татарин».

 НЕГРАМОТНАЯ

 Молодая цыганка. Дрожит. На ногах матерчатые тапки.

 — Мне в Германию надо, знаете такой город Б-е-р-л-и-н? Трое деток там у меня, 6, 8 и 15 лет. Внучек только что родился. Может есть у вас что-нибудь на 1 месяц, привезти ему?

 — Вывезла детей, вернулась, а теперь сама еду… У меня было в кошельке 100 евро, на российской границе отобрали. Взяли паспорт — почему нет российской прописки?

 — Зачем мне российская прописка, у меня украинская прописка!

— Мы вас оштрафуем, а можем отправить назад.

Вынул из моего кошелька бумажку в 100 евро и забрал себе…

 — Можно от вас позвонить?

 К счастью на звонок отвечают быстро. На аватарке — элегантный молодой человек в центре оживленного города.

 — Мне дали билет, завтра в 12 буду в Берлине, встречай меня. Завтра! в 12! Встречай!

 — Спасибо за борщ, три дня горячего не ела.

 — Вот здесь, пожалуйста, свою фамилию напишите.

— Не могу, я неграмотная.

 Пока разговаривали, позвонили родственники. В дом ее попал снаряд.

 ПОДБИРАЮТСЯ

 Из окупированной Херсонской области. Ждали, надеялись освободят скоро…

 — Они постепенно к людям подбираются. Начали требовать, чтобы получали русские документы, а пока не оформишь — никаких пособий. А у нас трое детей… В школу заставляют ходить, школа только русская. А зачем мне русская школа! И обстрелы все время, как я детей отпущу? А им плевать, говорят — не отправишь в школу — силой заберем. Собрались, поехали. В России страшно очень. Пограничники с 4 утра до часу дня держали. Сидят, держат мой телефон и вопросы задают дурацкие:

— А это кто вам сейчас звонил?

— Родители.

— А почему вы им не ответили?

 — Не слышала, на границе сигнала не было.

И так много часов. Противно-то как! Автобус из-за этого пропустили. Четыре дня добирались.

 Похоже, специально задают  массу дурацких вопросов, чтобы ты сорвался и сказал что-то враждебное.

 — В Москве на вокзале, мы сидим тихо, вообще не говорим ничего, но замечают, что из Украины, пальцем показывают, говорят «фашисты»…

 МИМОХОДОМ

 Сидят бабушки на солнышке, беседуют:

— в прошлый раз нам поставили 20, а сейчас 40, но те были…

И дальше обсуждают ТТХ, вполне со знанием дела.

 ВЫХОДНОЙ

 Захожу выпить пива в дешевое заведение, похоже, уцелевшее с советских времен. В дверях появляется нетрезвая пожилая дама, направляется к стойке.

 — Хватит тебе уже, третий раз сегодня заходишь.

— Ну еще стаканчик мне не повредит…

 В стакан наливается обыкновенная водка с лимонадом, но так, чтобы это выглядело как коктейль.

 — …Русские, латыши, украинцы — какая разница, всем сейчас трудно. У меня первый муж русский был, летчик… Мать против была, а он меня любил… На самолете катал, прямо в кабине! Страшно было… Ну потом еще мужья у меня были… Хозяин наши старые дровяные сараи снес, новые поставил и требует платить за них. Что я богатая что-ли за сарай платить! А дрова сразу на зиму машиной покупать надо, иначе дороже выйдет. И не думай по одному пакету брать, сразу заказывай машину дров! Я свои все в комнате сложила, ничего, поместились. Кошечке только потесниться пришлось, ее место возле печки занято теперь. Кроме нее нет у меня никого. Когда умру, выбросят на свалку и все. А жалко. Я бы еще пригодиться могла, студентам на опыты. Не знаешь, можно ли свое тело заранее продать? Ну печень моя уже никому  не годится, а все остальное…

 Женщина любовно, как дорогой товар поглаживает себя по бокам. Выглядывает в окно. Холодно. Допивает стакан, кивает всем присутствующим, медленно выходит, идет по улице…

 ДИАЛОГ В ЧУЖОЙ ОБУВИ

 Подруге не подошли, отдала мне. Сапожки на высоком каблуке с узкими носиками. Не умею на каблуках, никогда не носила. Надо хоть раз попробовать. Надела, иду по городу. И вижу впереди давнего своего товарища. Его походка, его прическа, его куртка. Хочу окликнуть и тут же одергиваю себя.

— Ты что, он же погиб!

— Знаю, так это он там погиб, здесь-то он жив!

И только через несколько секунд понимаю, что это был чужой человек, а если кто-то погиб, так это везде, насовсем. На всякий случай обгоняю незнакомца. Да что это со мной было? Даже не похож совсем.

 ИЗ ДЕРЕВНИ

 — Меня больше всего то огорчает, что люди есть у нас, что своих же сдают, односельчан. За какие-то 12 тысяч доносят про соседей своих, кто что говорил, у кого родственники в армии. И оккупанты приходят и уводят этих людей, обычных, гражданских людей и больше их никто не видит.

 Мы сначала думали — переждем. А оно все хуже делается. Их все больше и больше прибывает, и русские и чеченцы. Как Херсон освободили, они все к нам. Какой дом понравится, просто выносят дверь, занимают и живут, а ты — как хочешь. Поля тоже заняли, поставили там свои вагончики, вокруг траншеи вырыли.

 Детей я им в школу не отдала, приходят, говорят, вами займутся органы Российской Федерации. Стали требовать, чтобы российские паспорта взяли.

 Мы быстро собрались, уехали. В лагерь? Ну ничего, поживем до лета, летом прогонят их, вернемся домой.

 Игрушки? Ой, это поросеночек? Возьмем, мы же из деревни.

 ДОМ МОЕГО ДЕДА. КАК ЭТО БЫЛО В ТУ ВОЙНУ-2

 Родители моего деда, это значит мой прадед и прабабка, даже сложно представить себе, что это всего три поколения до меня, некоторые вообще своих прадедов застали и хорошо помнят, жили в маленьком городке, в двухэтажном деревянном доме. Вся их большая семья помещалась на втором этаже, а на первом был магазинчик, где торговали всякой всячиной. Этот магазинчик всю семью и кормил. Когда в 1940-м пришли советские войска, им этот дом чем-то приглянулся, семью они вышвырнули на улицу, а в доме устроили райком. Мой дед тогда уже был самостоятельный женатый человек, жил в городе и забрал мать к себе. Когда началась война, она отказалась ехать в эвакуацию и погибла в гетто.

 Прошло еще 50 лет и моя тетя по реституции получила тот самый дом, в первом этаже теперь помещалась почта, а во втором в единственной квартире жила женщина с детьми. Выставить ее на улицу тетя не могла, дом, простоявший почти сотню лет без ремонта, разваливался, денег его содержать у тети не было и она продала его за долги.

 НЕХОРОШО

 Мужчина лет 40, невысокий, щуплый.

 — Месяц назад из Украины выехал. Сейчас назад мне надо, за матерью. В Сватово, там нехорошо очень, забрать ее надо. До Москвы билет на автобус взял, а дальше все, денег больше нет у меня. Дальше стопом. Я маршрут уже проложил, до границы, а там 10 км пешком и вот уже Сватово.

 Сам я из Закарпатья, мать меня там в детдоме оставила. Мне когда 15 лет исполнилось, я учиться дальше не стал, решил мать найти и нашел вот на Донбассе. Оказалось, братья и сестры у меня есть. Потом я в училище поступил, на овощевода учился. Сейчас дети ее все поразъехались, где они — не знаю. Из волонтеров никто в Сватово сейчас не поедет, очень нехорошо там. Мать старая, ходит плохо, самой ей никак.

— А если не согласится она уезжать?

— Так связи с ней нет, приеду, уговаривать буду. Как думаете, пропустят меня в Россию и потом назад со старухой?

СЛУХИ

 Война рождает неуверенность, способствует распространению слухов, диких, нелепых.

 Мужчина из Закарпатья

— Вот убежал сюда, потому что уже подписан указ, что все Закарпатье отдают Польше. Точно-точно, уже на Фейсбуке опубликовано…

— Куда дальше?

— На запад, может, в Польшу…

 Семья из Мариуполя. Мужчина лет пятидесяти с ментальным заболеванием, женщина за 70 и ещё одна, за 90.

— Хотим в Россию. Нет, там никого нету близких.

— Зачем? Может, не надо, может здесь останетесь?

— Отсюда нас выдадут и в украинскую армию призовут… В интернете написано…

ИЗ ОККУПАЦИИ

— Еле-еле выехать успел. И ведь из своих кто-то выдал. Пришли, говорят, знаем, что брат у тебя воюет. Как связываешься с ним? Всё перерыли, вещи его искали. Бить начали, но нашли мое инвалидное удостоверение, перестали. ОМОН был, не ФСБ. А так бывает уводят, и женщин тоже…

Едут много ещё. На границе с российской стороны большая толпа собралась, под проливным дождем стояли, никому не предложили под навес зайти. Рядом автозаправка, кому хватило, все дождевики раскупили… А когда границу перешли, разъехались все кто куда, у многих здесь уже друзья, родня… А я вот к вам…

 Когда мужчина плачет, теряюсь. 

 РАДОВАТЬСЯ

 — Первое время как приехал, ни с кем говорить не хотелось. А сейчас думаю, вот репрессии были и у вас и у нас были, во всем Советском Союзе были. И война была, у нас Бабий Яр был, слышали? У вас гетто было… А те, кто остались, продолжали жить, заново всё начинали, с нуля, строились, детей рожали… Значит и нам надо духом не падать, продолжать жить и радоваться жизни…

МОЯ БАБУШКА. КАК ЭТО БЫЛО В ТУ ВОЙНУ — 3

 В эвакуации моя бабушка с детьми жила трудно, бедно и голодно.  Одно радовало — работа почты. Раз в неделю взяв детей за руки бабушка отправлялась  в почтовое отделение и там их каждый раз ждало несколько писем и одно обязательно было с фронта от деда. Приходили и посылки. На фронте бойцам полагались 100 грамм,  кто не хотел пить, мог взять вместо водки конфеты. Дед был непьющий и полученные конфеты отправлял детям.

 И вот однажды пришло письмо, написанное чужим почерком. Медсестра сообщала, что дед тяжело ранен в голову и просил ее написать за него. Дети заплакали и чтобы их успокоить бабушка им говорит:

 — Надо быть оптимистами. Оптимисты это такие люди, которые верят в лучшее. Все могло быть хуже, папа не убит, а только ранен. Он поправится, война закончится и мы поедем домой. И так они шли и скандировали «Папа жив и скоро войне конец, папа жив и скоро войне конец»

Возле барака их встретила соседка:

— Что это вы такие радостные? Наверно, хорошие новости получили?

— Нет, новости плохие, мы просто учимся быть оптимистами.

БЕДНОСТЬ

 Две женщины. По-русски.

 — Знаешь, последнее время чувствую вокруг плохой запах. От людей стало плохо пахнуть.

— Так это бедностью пахнет. Ковид подкосил людей, а теперь война…

 Бедность частый спутник беженца, но среди тех, кому живётся трудно, есть и взаимопомощь и солидарность.

 Женщина. По-украински.

— Извините, я заметила, что к вам часто один старик ходит, сидит долго, все съедает, что у вас выложено. Я вот макароны сварила, когда придет, передайте ему баночку.

Старик. По-латышски.

—  Вот у меня есть пять евро, я хочу один пожертвовать Украине. Разменяйте пожалуйста. Я видел как люди эвакуировались, под палящим солнцем, с детьми…

 Долго рассказывал. Так и не поняла, это он сейчас видел или воспоминания детства. По возрасту вполне мог.

 ИНТЕРЕСНО У ВАС ТУТ

 — Я вот что хотел спросить. В автобусе водитель сказал, что он здесь с советского времени живёт, а языка не знает совсем, поэтому гражданство не может получить. Это как так может быть? У нас на Донбассе все в школе учили украинский и экзамен сдавали. У меня по-украински лучше отметки были, чем по-русски. Может он просто учиться не хотел?

 И ещё у меня вопрос- Раймонд Паулс жив ещё? Ну и отлично, долгих лет ему!

 НЕСЛОМЛЕННАЯ

 — Я сама из Киева. Хотела сперва в Мариуполь съездить, к родителям. На российской границе мариупольских пропустили, а меня нет. Нашли мою запись вконтакте от 15го года, где я пишу, что в России имперско- фашистский режим.

 Там людей подолгу держат, когда наши девушки уже начали в раковине волосы мыть и сушить на радиаторе, их пропустили, а меня оставили. Неделю под арестом там сидела. А я и не скрывала, что я патриотка Украины. Две украинские песни им пропела. Фсбшнику, что меня допрашивал, говорю, почему на «ты» со мной? Почему не представился? А он мне верёвку показал и говорит, повешу тебя на этой верёвке. При мне еще троим он эту верёвку показывал…

 Заперли меня с мужиком одним из Одессы, он сепаратист, надеялись, наверно, что мы подеремся. А мы с ним подружились, спорили, конечно, но по- хорошему.

 В России мне одно не нравится — Путин. Ну почему он решил, что он царь и бог и людям не даёт шагу ступить! Вот бы на него веревка нашлась!

АВАНТЮРИСТКА

 — Я по образованию повар, но в ресторане никогда не работала, работала в Москве домашней прислугой. Через фирму устроилась. И вот стали они на меня давить, чтобы гражданство поменяла. Я украинка, зачем мне этот токсичный паспорт с двухголовым мутантом! Сначала я все тянула, потом пришлось пойти в МФЦ. Может у вас тут очередь, — говорю, —  так вы меня на попозже запишите, а лучше вообще на никогда. Не можем, — отвечают, — у нас максимум две недели ждут. Проходят мои две недели, а на работе опять про паспорт напоминают.  Теперь, говорю им, мол, для паспорта справку требуют, что не больная туберкулёзом или сифилисом, а на справку деньги нужны. Дадим тебе, — говорят, — сколько надо? — Десять тысяч! Справка такая вообще-то тысячу стоит, да и не требовал никто. Тут же выложили мне десять тысяч. Я бегом домой. Это же мне немножко добавить и на билет хватит! В ту же ночь вещи в рюкзак побросала и вырвалась от них. Пусть ищут!

 ЗОЛОТАЯ РЫБКА

 Из Мариуполя. Бабушка, полная блондинка, с широким лицом, с распухшими больными ногами. Внучка семи лет, верткая, худенькая, черноволосая, черноглазая.

— Родителей её, сына моего с женой, убили, а нас с внучкой спасатели откопали. Я опекунство оформила и нас сразу в Ирландию пригласили. Мы там почти год прожили, а тут у меня в Мариуполе сестра заболела, пришлось назад ехать и внучку с собой брать, одну не оставишь. Сестру подняла, сама заболела… Вот поправилась, назад в Ирландию едем, через Брюссель. Денег только на билет хватило.

 Мы выходим на привокзальную площадь. Только что прошел дождь, выглянуло солнце, золотистые отблески в лужах. В одной руке я несу сумку с продуктами, другой сжимаю девочкину ладошку.

— Мы куда идём? В хостел? А вот это что?

— Это вокзал, а это магазины. Когда-нибудь ты приедешь к нам просто в гости, может быть вспомнишь это место.

— Ой, смотри, там в луже золотая рыбка!

— Где?

— Она уже вон там на дереве. У рыбки вырос золотой зубик и он ей дал исполнить любое свое желание и она пожелала, чтобы у нее выросли крылышки и теперь она умеет летать. Вот теперь она на крыше сидит и на нас смотрит. Я ее знаешь о чем попрошу? Чтобы она сделала нас богатыми!

— Вы ее не слушайте, это она в телефоне видео разных насмотрелись, вот и болтает…

Интересно, если золотая рыбка может исполнить любое желание, то может ли она исполнить свое? Например, просто освободиться из сети, улететь? Никто ещё, вроде, не исследовал этот парадокс, кроме моей случайной семилетней знакомой.

ВОПРОСЫ

Молодая худенькая женщина с девочкой лет шести. Без багажа, обе в легких сарафанах.

— Из Мариуполя. Через Россию. Вот только вырвались. Из вещей у нас ничего вообще, а у вас тут холодно… Можно ли дочке штанишки длинные где-нибудь получить? И кофточку. Мы бы хотели у вас остаться. Можно?

— Можно. Будем рады.

— А условия здесь какие? Помощь будет какая-нибудь? Понимаете, папа у нас погиб… А с работой помогут?  Я — пекарь. А отношение к нам какое?

— Люди у нас в основном хорошие и относятся с сочувствием. Хотя нарваться можно конечно .

— Ну нарваться и у нас можно. Если ты из Мариуполя и по-русски говоришь, так кричат «кацапы, русский мир ждете»… Очень тяжело такое слышать. Ну почему на язык смотрят, на прописку смотрят, а на самого человека не смотрят!

ОТЕЦ

 Высокий как жердь мужчина в кепке, со спортивной сумкой через плечо и узелком с вещами. Да, как в старых фильмах, из скатерти узелок.

— Я из деревни, в Луганской области. У меня дома десять детей, две дочки, восемь сыновей, старший воюет. Сперва вот сам приехал. Работа есть тут у вас? Где найти?

8+3 

— Сегодня можете задержаться? Есть спецзадание — встретить и доставить семью из троих человек и восьми котов в пяти переносках…

 Задание выполнено. Из Луганской области через Россию в Латвию с восьмью котами в пяти переносках — нет ничего невозможного!

 Вот они, пять переносок, стоят в ряд на платформе. Внутри черный, рыжий, полосатый, дымчатый… У каждого свое выражение. Вот этот черный в переноске один, он скалит зубы, желтые глаза сверкают гневом, готов мстить врагам за родную землю. Те два устали и лениво поглядывают на проходящих. Этот волнуется и крутится в переноске, тот прищурился и внимательно изучает обстановку…

 Долго не могли решиться, потом прививка для каждого, европейский сертификат. Пол года после прививки полагается ждать, и только потом семья отправилась в путь. Наконец, цель путешествия достигнута. Первая ночь — не в самых комфортных условях. Хостел, большая общая комната. Соседи собираютя вокруг прибывшей компании, обещают все показать, помочь устроиться. Ласкаво просiмо! Добро пожаловать!

Я — ЗА УКРАИНУ!

 — Ну как вы тут? Расскажите что-нибудь. Второй раз через вас еду. Прошлый раз вроде больше народу было.

—  Это вы что-нибудь расскажите.

-Я из Донецка, но я за Украину. Из Донецка через Москву в Варшаву к сыну, потом в Киев — дочку повидать, а сейчас назад, через Москву в Донецк.  Второй сын у меня там, прячу его, чтобы в ополчение не забрали. Я могу выехать, а ему никак. Страшная вещь — война. Дочка от оккупантов в Украину уехала, так и там война до нее добралась, ракета прямо в дом попала, все разрушила, хорошо — сама цела. Очень страшно это когда ракета летит.

— Из Москвы теперь не каждый автобус украинцев берет, только два раза в неделю, особые рейсы. На границе такой автобус сутки держат. Три раза допрашивали. Так и спрашивают — поддерживаешь ли СВО? Если отвечаешь  «нет», не пускают. «А вдруг ты шпион?», -говорят. Телефон изучают, отпечатки пальцев берут… Я в автобусах пять суток провел!

— Удивляет меня, что здесь у вас многие русские по-латышски даже не говорят и  Россию поддерживают. Почему так?

— Может потому, что они в России никогда не жили, только телевизор смотрят, вот им и кажется, что там хорошее что-то?

— Это точно. Вот в Мариуполе тоже много таких было, кто за Россию.  А теперь чеченским и бурятским военным, которые их город захватывали, дают там квартиры новые. Чеченцы уже семьи свои привезли, женщины их в платках ходят. А местные так и живут в развалинах. Хотели Россию — получите. Мариупольцы потомками греков себя считают, не нравится им эта Россия, а обратной дороги нет.

— В Донецке  эти восемь лет ужасные были. Кто российский паспорт получать отказался, тех всего лишили, и пособий и к врачу не сходить. А кто российский паспорт взял, те две пенсии получают — украинскую и российскую. Российскую сейчас еще повысили. Вот так и купили людей… Ни я, ни сын российский паспорт не брали и не возьмем. Я — за Украину.

— Все, что было, это только начало еще. только начинается все. Боимся, что АЭС взорвут или еще что-то придумают.

— Ну пойду я. Вы сохраняйте веру! Будет наша перемога!

ВРЕДНЫЕ

— Вы наверное от нас уже устали?

— Все устали. Надо быть вместе, помогать…

— А вредные люди вам встречаются? Из наших?

— Бывают иногда, но очень редко. Хороших больше. Столько хороших людей встретили за это время…

— Ой, как я рада, что наших вредных мало!

 Вредные быват разные. Бывают вредные-агрессивные, люди привыкшие все в жизни брать громким голосом и напором. Они и дома такие. Есть другие, слабовольные. Вырванные из привычной среды, они быстро деградируют и превращаются в профессиональных попрошаек. Теряют жилье, работу и собственное достоинство, днюют и ночуют у разных волонтерских пунктов, глотают еду с жадностью и не могут остановиться. В тяжелые времена такие первые погибают от голода, в тюрьмах крысятничают, сдают и бывают биты. Что-то получить становится навязчивой идеей. Их прогоняют, они приходят опять. От игриво-заискивающего тона переходят к грязной ругани.

— Я голодный, умираю, девоньки, покормите!

— Дай, блять! Нельзя? А полиэтиленовый пакетик можно? Ну пожалуйста, просто пакетик! В армию, родину защищать? Что я — дурак?

 Удивительно то, что вредных действительно очень мало, в обычной мирной жизни их больше.

ДЕМОНСТРАЦИЯ

 По набережной идет демонстрация — человек двадцать под черным флагом. Где-то и многотысячные анархистские демонстрации в порядке вещей, а здесь и двадцать человек чудо. Маленькая колонна останавливается  у памятника героям 1905 года.  Украинская девушка говорит в мегафон о том, что в России все народы живут как в тюрьме и эти тюремные порядки Россия пытается навязать Украине. Парень с мегафоном начинает скандировать по-русски «Помирим все народы! Имперцы, вы уроды!»

К митингу подходит пожилая украинка:

— В Украине мне анархисты всегда нравились!

— Чем же?

— Они радикальные, много не говорят, а сразу берут и делают. А имперцы — это кто? Вот английская королева, например, или голландская? Они же как императоры, у них же империи? Вы против них?

— Понимаете, раньше была Российская империя, потом распалась, а Путин хочет все кровью залить, чтобы ее назад вернуть. Вот мы против этого.

— А… с этим я согласна.

МАТЕРИАЛЬНЫЕ СООБРАЖЕНИЯ

— Главное не перепутать! Одним надо говорить, что живу на оккупированной территории, другим — что на освобожденной. В общем, домой еду. Что мне здесь делать? Зарплата маленькая, живу в съемной комнате… Дом мой русские сожгли, обратилась к украинским властям за компенсацией. Да, говорят, полагается вам, получите, как только город ваш освободят. А сколько мне ждать? Может год, может десять?  А русские уже сейчас компенсацию дают и восстанавливать будут. Мне деньги вот прямо сейчас надо!

НОВЫЙ ЧЕЛОВЕК

— У дочки скоро уже, еле ходит. Приданное надо, штанишки, распашоночки маленькие. «Сейчас война, — говорю, — а вы рожать надумали». А она мне, — «Ничего, и в сорок первом рожали»…

— Кого ждете?

— Мальчик будет. Мне так хотелось внученьку, а дочка рада, хорошо, говорит, что мальчик, а то столько мужчин у нас погибло…

Вот, пожалуй, и все. Сегодня моя смена последняя, я выключаю свет на волонтерском пункте, сдаю ключ и выхожу из здания автовокзала. Вокруг нас стройка, рабочие спешат построить скоростную железнодорожную магистраль, которая должна связать нас с Европой. Скромное бетонное здание автовокзала едва устояло, новый железнодорожный путь проходит вплотную к нему. Может случиться, что по этому пути пойдет военная техника.

 У каждого дела свои сказки, собираясь на бой за правое дело или на погром люди рассказывают разные сказки. Что-то в истории выдвигается на первый план, что-то замалчивается. Я люблю те сказки, которые про людей, про каждого в отдельности и про то, как они способны договориться и защищать свою свободу. Не люблю те сказки, которые нас морочат, которые разделяют мир на своих и чужих. Чужие плохи уже потому, что чужие, их надо убить, а их землю отобрать, иначе они сделают с нами то же самое. А свои хороши уже тем, что свои, свои вожди, свои палачи, свои грабители…

 А пока в мире разгорается пожар войны, азербайджанские власти захватывают Карабах, десятки тысяч армянских беженцев. Турецкие власти атакуют города и деревни Курдистана, идут бои, которые для многих в Европе где-то слишком далеко. Хамаз объявляет войну Израилю, больше тысячи убитых, в заложниках женщины и дети. Израильское правительство начинает операцию возмездия, законы и обычаи войны соблюдаться не будут и любые действия военных будут оправданы…

 Мир ощетинился границами. Россия оставила для въезда украинцев из третьих стран только два пути — аэропорт Шереметьево и маленький погранпереход на границе с Латвией. Два на весь мир. Латвия со своей стороны этот маленький переход закрыла. Через месяц Россия перестала впускать и выпускать людей с украинскими паспортами и скоро введет визовый режим. Финляндия закрывает границу с Россией… На автовокзале стало малолюдно, но волонтеры будут и дальше помогать беженцам и приближать победу. Не победу одного госуарства над другим, а победу свободных людей над диктаторами, манипуляторами и людоедами.

25.12.2023