Камни неба
В 1970 году Пабло Неруда написал книгу «Las piedras del cielo» («Камни Неба»), в 2008 Андрей Щетников перевёл её с испанского, в 2016 Ирина Кузнецова нарисовала иллюстрации, вскоре превратившиеся в цикл самостоятельных картин. Познакомиться с ними можно на выставке в ГПНТБ, начиная с 25 августа (экспозиция продлится до 8 сентября). В этот же день в 17:30 состоится презентация книги, на которой можно будет задать вопросы переводчику и художнику.
Что нужно сделать для того, чтобы камни заговорили? Для начала — заговорить с камнями. Но ещё раньше — выучить их язык. Вот — непосильная задача искусства.
У нас нет такого времени, как у неба и у камней, но есть глаза, и руки, и мысль. И возможность объединить их для познания и сравнения.
В геологическом музее торжествует чистый цвет и совершенная форма. Природные минеральные пигменты — это ещё не живопись, но уже — её первооснова. Небо — необъятно. Человек может поднять камень с земли и бросить вверх. Также он может описать полёт этого камня, найти причины его падения, тогда этот человек будет учёным. Если же некто возьмёт растёртое тело камня и проведёт им линию, мы назовём этого человека художником. Но тот, кто станет камнем, мыслью и стремлением камня — будет поэтом. Тот, кто станет небом, мыслью и стремлением неба — будет поэтом.
Неруда — поэт, со строгой страстью учёного описывающий объекты невероятной красоты. Драгоценные камни, тщательно классифицированные и уложенные в книгу, превращаются в объёмные картины, сверкающие в сознании наблюдателя. Как нам объять их?
округлый камень, дитя вулкана,
воды и гор, голубка,
снежных вершин,
он катится вниз к побережью,
и оставляет всюду свой яростный след,
горный пик теряет свою верхушку,
свой вымпел смерти,
падает в реку небесным яйцом <…>
Плотность текста такова, что взгляд буксует, сознание буквально вязнет в камне, ошеломлённое геологическим сюрреализмом. Образ одновременно конкретен и неосязаем, словно из руки в последний момент выпадает привычный инструмент познания. Но тут на помощь наблюдателю приходит опыт других.
Подобно мыслителю эпохи Возрождения Пабло Неруда восхищается многогранностью человека и мира, в своих «Одах изначальным вещам» он пишет буквально обо всём, что доступно человеческому сердцу и разуму: Америке, атоме, вине, воздухе, глазе, книге, критике, меди, море, надежде, печали, печени, простом человеке, поэзии, разных вещах, Сесаре Вальехо, соли, цветке, чайке, человеке в лаборатории, черепе, числах, ясности и т.д.
Книга «Камни Неба» создана людьми, обладающими опытом профессиональной деятельности в разных сферах познания: Андрей Щетников помимо переводов занимается точными науками, а Ирина Кузнецова не только художник, но и вдумчивый теоретик искусства, поэт, переводчик, режиссёр театра и кино. Для понимания поэтики Неруды необходима постоянная смена точек зрения, нужно живое желание увидеть мир по-другому. Пространство выставки открыто к диалогу, камни тянутся к человеку, камни хотят быть услышаны.
столбики хризолитов,
базальт эфиопов,
циклопические письмена
на граните
замерли в ожидании,
но никто не приходит,
разве что незнакомый рыбак
со своим невероятным товаром.
Но сложность заключается в молчании, обёрнутом в молчание: если стихи говорят за себя сами, то картины не скажут ни слова, особенно, если они о камнях.
Абстрактная графика требует исключительного внимания к движению формы и цвета, максимального созерцания вне ассоциативных и логических связей. Стоит задуматься о самодостаточности глаза (этого невероятного зеркала), о самой природе смотрения, как уже становится не по себе от слова «реальность». К счастью, искусство формирует иную действительность, наблюдающую нас со своей внутренней стороны. Картина — не просто лист бумаги с нанесёнными в определённом порядке символами, это переход в другое пространство, в котором отражаются предметы, существующие вне словесных оболочек. Следовательно, чтобы увидеть картину, нужно потерять время перед ней.
Графика Ирины Кузнецовой обладает удивительным свойством сдвига реальности, отличающим искусство от домысла. Мы видим краски, прикрывающие присутствие внутренней жизни. В фигурах камней постоянно что-то движется, перетекает, обретает неожиданные объёмы. Вода (стремительное синее) проходит сквозь камень (скрученное серое). Это как выйти сквозь стену, спрессовав миллионы лет в одно мгновение. Вода терпелива, камень нетороплив. На следующей картине вода и камень меняются местами: теперь камень стремится вырваться из воды и сам постепенно превращается в воду. Эти отношения стихий пронизаны предчувствием третьей формы — чёрного света, чьи угольные лучи проникают сквозь камень и воду. И можно только почувствовать на какой глубине происходит подобное преображение. И свет всё тонет и тонет, и вода полощет синее знамя на белом победном ветру.
Но нет ни воды, ни камня, есть первичные элементы, названные так или иначе, вступающие в необъяснимые отношения друг с другом. Светящийся порошок атомов или железная констелляция, журавлик, собранный из железа, из детского конструктора, естественно, знакомого до слёз.
Парящие среди опрокинутых гор пустотные птицы-мосты с уплывающей геометрией.
С какой сладостью и теплом выведены они рукой, убежавшей от мысли, чтобы прийти к абсолютной точности? Дрогнувшая линия строгого века — она не может быть случайной, потому что живёт в собственном интуитивном пространстве, как полунота у медитативного джазмена.
Следующая фигура замкнулась в себе, будто бы действительно камень — интроверт, но зреющее напряжение через пару шагов выйдет на свет, и станет понятна невероятная сила, сдерживающая его на предыдущей картине.
Казалось бы случайная связь между графикой и текстом может преобразиться в путеводную нить и привести к материальному, осязаемому, тяжёлому морскому или вечно выпрыгивающему из воздуха — речному, камню, лежащему на самом дне памяти.
В этих работах краски приглушены, но глубоко энергичны, обретя особенную выразительность в контрасте с
Камень движется внутри себя в священной немоте и выкатывается за пределы листа. Человек живёт в привычном течении времени, пока не сталкивается с искусством.
Так рождается слово.
Хотя к чему приводит медитативная абстракция в смешанной технике, науке неизвестно.
И тем интереснее поставить эксперимент.
О его результатах — post factum.
