Мифопоэтика Интернета с самого начала строилась на образе расширения и преодоления границ. Однако современному пользователю намного лучше известны чувство скуки в Сети и ощущение «клетки с прозрачными прутьями». Как и все предыдущие виды медиа, Сеть и особенно социальные сети ничуть не менее успешны в воссоздании границ и фильтрации информации.

Обычно, когда говорят о влиянии социальных сетей на человека, рассуждения почти целиком сводятся к констатации наиболее явных феноменов, таких как нарциссичность, демонстративность, внушаемость. Гораздо реже приходится слышать рефлексию по поводу системных изменений, как например, превращение лайков/шеров (like/share) в объекты желания (а не средства, как многие продолжают думать) или обратное влияние сетевого образа на самоидентификацию. Одним из таких системных явлений, нужным для описания жизни в соцсетях, я хочу заняться сегодня. Я имею в виду то, что можно назвать самосегрегацией.

Под этим словом я понимаю тенденцию большинства пользователей соцсетей к систематическому исключению из своего виртуального пространства любых источников неприятной, не поддерживаемой и неинтересной информации. Лайк, репост, настройка и фильтрация фид-ленты, фрэндинг, подписка и бан-листы — вот неполный список основных инструментов самосегрегации. Поскольку в соцсетях люди, как и в обычной жизни, ищут людей и мнения наиболее им близкие, то не только прямое ограничение (например, подписка на ресурс или ее удаление), но и любое выражение предпочтений — это часть общей стратегии по притягиванию одних источников информации и отталкиванию других. Каждый в соцсети является источником информации, а значит контент вашей страницы и ваши лайки — главные факторы, влияющие на то, кто именно вас зафрендит, особенно если пользователи не знакомы.

Несложно догадаться, что спустя какое-то время каждый пользователь оказывается в специфическом информационном конусе, где вероятность получения информации (определенного характера, тематики или подачи) прямо пропорциональна ее «привычности». Под «привычностью» для удобства можно представить мировоззренческие ориентиры человека, хотя на деле фильтрация информации связана со множеством влияний — от индивидуальных предпочтений до классовой/идеологической солидарности. Таким образом, самосегрегация — это род когнитивной стратегии с далеко идущими последствиями. В целом такая тенденция в большей или меньшей степени задевает любого постоянного пользователя интернета, просто потому, что время, которым он обладает, намного меньше всех возможностей, что предлагает Сеть. Приходится выбирать, а выбор — это всегда ограничение.

Термин «самосегрегация» заимствован из социологии, но для изучения сетевой психологии следует скорректировать его смысл. Первоначально «самосегрегация» — это добровольное отделение группы от остального общества (как на уровне ценностей, языка, так и в территориальном смысле). В целом доминирует представление о том, что самосегрегация — это реакция на происходящее в обществе, например, на неприятие и стигматизацию носителей определенной черты/ценности. История таких добровольных «ушельцев» насчитывает пару тысячелетий: от самых первых раскольников и еретических сект до современных коммун и сквотов. В сетевой самосегрегации все несколько иначе. Отмечу наиболее характерные отличия.

1. Самосегрегация группы в форме клуба/общины всегда предполагает наличие позитивной программы, а для сетевой самосегрегации это нетипично. Просто потому что последняя не столько делается целенаправленно, сколько возникает (дорефлексивно) из множества эпизодических актов, большая часть которых негативно ориентирована — на устранение источника раздражения. Например, самосегрегация этнических мигрантов в большинстве случаев строго определена прагматикой их пребывания на новом месте, для среднего же пользователя прагматика использования соцсети неразделимо смешана с личными установками и запросами. По понятным причинам аккаунты, используемые чисто в профессиональных целях, под определение самосегрегации не попадают (даже если целевая аудитория четко не определена).

2. Добровольные сегрегации существуют на основе довольно устойчивых запросов и желаний участников. Это НЕ современные секты и не искусственные, созданные «сверху» образования. Их всегда столько, сколько нужно людям. В интернете участие в разного рода отгородившихся группах почти не ограничено. Кроме того, такое участие легко становится частью моды, поэтому в социальных сетях таких групп и больше, и меньше, чем нужно. Больше, потому что многие из них лишь имитируют вкус, стиль, элитарность, слэнг, индивидуальность и т.д.; меньше — поскольку значительная часть интересов не представлена (по разным причинам). Однако в конечном счете вовлеченность в любые изоляционистские проекты будет ровно той, что соответствует интересам человека. Вовлеченность сложно долго имитировать, поэтому значительная часть участников — пассивные и даже случайные, своего рода «мертвые души», создающие массовку топовым блоггерам и пабликам.

3. Социальная самосегрегация в значительной степени сконцентрирована на общении и совместной деятельности. Наличие авторитета или харизматика в них — лишь средство для объединения. Сетевая самосегрегация — явление индивидуальное, и по большей части односторонне направленное (на прием информации). Для примера: добровольным сегрегациям очень важны демократические принципы решения проблем: возможность публичной критики, поиск консенсуса и т.д. Большинство пользователей интернета в отношении поступающей к ним информации совсем не демократы. Основной запрос пользователя на комфорт и развлечение (хотя бы в форме наполнения времени) делает любые пожелания критично отбирать источники трудно реализуемым. Общение и совместная деятельность не так уж часты в соцсетях, а в ситуации самосегрегации еще быстрее замещаются потреблением — информации и реакции других (их лайки/шеры/комменты). Особое значение в усилении фильтров играют конфликты. В обычных общинах невозможность решить конфликт заканчивается расколом, в сети уйти из конфликта еще проще. В итоге чем менее эффективны средства преодоления конфликтов у пользователей, тем сильнее будет дробление на локальные образования, просто потому что выйти из коммуникации — самый простой способ восстановить комфорт. Однако дробление имеет свой предел: в конечном счете большинство предпочтет конформное изменение своих взглядов нежели одиночество, поэтому пределом размежевания является сохранение комфорта (в форме нарциссически ценных действий со стороны других пользователей). Комфорт в интернете, как, впрочем, и вообще в массовой культуре — несколько парадоксален. Нельзя не заметить, что благодаря конформизму, при определенных условиях Сеть создает довольно крупные «лагеря» мнений, в которых внутренние конфликты находят выход в агрессии в адрес «противников».

При всей разнице причины добровольной сегрегации от общества и самосегрегации в соцсетях — схожи. Отделение от общества происходит по причине глубокого недовольства организацией общества. Это могут быть: невозможность повлиять (на власть или на других), усталость от конфликтов и конкуренции, поиск справедливых оценок и возможности для самореализации. Имплицитным идеалом в таком случае выступают семейные или дружеские отношения. В каком-то смысле сегрегация свойственна «разочаровавшимся» людям, т.е. тем, кто не нашел решений в медиа и статусных играх. Проблема, однако, в том, что бегство от требований эффективности/конкуренции к комфорту/самореализации — это следование логике капитала. Вы бежите к тому, запрос на что уже создан и объяснен самой причиной бегства. В большинстве случаев и общины, и отфильтрованное личное виртуальное пространство — это иллюзия комфорта и самореализации. Бегство из толпы в организованную группу не всегда носит позитивный характер, просто потому что очень редкие изолированные группы способны не быть частью толпы — на уровне практики, а не деклараций.

Стоит также заметить, что всякая сегрегация может быть представлена как проект. Как отмечает автор книги «Параллельные общества», в целом существует три сценария для таких проектов.

Первый — оптимистичный, предполагающий, что участники самоудаленной группы станут однажды авангардом истории и культуры (обычно после серьезного катаклизма). Вариант в целом утопический и нарциссический. Второй — пессимистический и мазохистский, т.к. видит в сегрегациях — «вечный отстойник для неудачников, способ общества обособлять лишних и неэффективных». Собственно, нельзя не заметить, что в отношении к интернет-пользователям время от времени звучит нечто схожее (например в навязчивом стремлении описать блоггера как неудачника, занимающегося гиперкомпенсацией). Третий — наиболее желательный и продуктивный состоит в том, что самосегрегация становится механизмом формирования альтернативных веток развития. В этой концепции многообразия форм социальной эволюции есть здравое зерно. Способность людей выстраивать «своё», не сравнивая с другими, не применяя прокрустовых лож общепринятых оценок — это то, что может сделать ценным стратегию ухода от общества. Увы, именно этот сценарий удается немногим.

Само собой, и для сетевой самосегрегации третий сценарий наиболее предпочтителен, однако, он более труден, чем в ситуации организованного сообщества. Причина проста: индивидуализм. Поскольку сетевая самосегрегация происходит дорефлексивно, индивидуально и значительную часть этого процесса составляет пассивное потребление информации (а не ее создание, переработка и т.д.), то следует признать — наиболее вероятно иное развитие событий. А именно нечто вроде антипода третьему: с резким падением творчества и высокой озабоченностью мнением других, сравниванием с ними. В общем, все следствия более чем известны из анализа происходящего с пассивным массовым зрителем/слушателем.

Казалось бы, и в реальности мы окружены теми, кого выбрали — так в чем разница? Ключевой нюанс в том, что в повседневной жизни мы гораздо чаще неявно подстраиваемся под других (даже если они неудобны — поведением, мнением, мировоззрением), не говоря уж про серьезные ограничения в выборе тех, с кем приходится взаимодействовать. Любая же хорошо темперированная страница в соцсети — это воплощенное нежелание знать о реальности. Сетевая самосегрегация, как я уже отмечал, касается прежде всего когнитивного аспекта коммуникации, хотя и связана с вопросами самоидентификации, комфорта и идеологии в сетевом общении.

Группировка по интересам в соцсетях в целом представляется чем-то безобидным и незначимым. На деле, происходит сразу два специфических изменения.

Во-первых, с увеличением значимости социальных сетей (а сегодня это уже основной источник информации для некоторых) возникает многократно озвученный парадокс: информации в Сети много, но почему-то чертовски скучно. Происходит это потому, что значительная часть информации уже отфильтрована на уровне отбора источников (френдов, сообществ, новостных и аналитических сайтов и т.д.). Помимо скуки, нехватка альтернативной и новой информации делает людей высокомерными, некритичными, глупыми и в конечном счете снижает способность к адаптации как в реальном мире, так и в виртуальном.

Наиболее показательна ситуация с деградацией содержательной дискуссии при поляризации мнений в обществе. Обычно при сетевой сегрегации негативизм в отношении остальной части общества довольно низок; проблема обоюдной демонизации характерна сегрегирующимся общинам политического и религиозного плана. Однако, как несложно заметить на примере Рунета, систематические инфовбросы политтехнологов способны очень хорошо нагнетать среди пользователей элитарные и истерико-фобические настроения. Эта легкость связана с тем, что любая сегрегация — в потенциале этика двойных стандартов. Кроме того, самосегрегация очень часто проявляется на уровне обеднения языка, в т.ч. потому что согласие с мнениями в собственной ленте располагает к лайку и репосту, но не к обстоятельным формулировкам или попыткам разобраться со всеми нюансами темы/проблемы. В ситуации зависимости от чужой речи гораздо легче происходит интоксикация доктринами и обвиняющей риторикой. Напомню, что всего за 2-3 года моралистика из маргиналий стала доминирующей на нескольких площадках (ЖЖ, ФБ и др.).

Во-вторых, всем пора бы заучить, что в Сети почти ничто не исчезает. Любые действия, четко определяющие ваши интересы и предпочтения — это содержательный материал о вас. При всем кажущемся разнообразии, многие выборы в соцсетях — это простые альтернативы или даже мнимые выборы, которые делают человека более предсказуемым. Самосегрегация порождает значительно большую публичность, чем предполагается.

Уже сегодня довольно простые математические модели (линейная регрессия, логистическая регрессия) способны с высокой вероятностью определять пол, расу, ориентацию, возраст, образование и специальность, политические взгляды и социальный/семейный статус, особенности характера и значимые события биографии (например, развод родителей) человека. Для этого необходим лишь доступ к списку его друзей/подписчиков и информация о его лайках в соцсети. В одном из исследований 2013 года (опубликовано в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences) было показано, что на основе анализа лайков программа предсказывает расу и пол с вероятностью 95 и 93%, курение и употребление алкоголя — 73 и 70%, развод родителей до исполнения 21 года — 60%. Очевидно, что если комбинировать эти данные с другими, а также использовать самообучающиеся алгоритмы, то точность предсказаний значительно вырастет. Еще одно исследование недавно показало, что только по фиксации места звонков на сотовый, программа способна предсказать ваше местоположение в любой момент времени с успешностью от 80 до 93%. Это порождает вполне обоснованные опасения о манипуляциях. На многих примерах можно было давно убедиться, что ни для BigData, ни для отделов продвижения этические ограничения никогда не будут на первом месте.

В некотором смысле информационная и коммуникативная самосегрегация в соцсетях имеет много общего с другой более глобальной тенденцией в обществе, а именно с требованием профессионализма. В наш век профессионализм — не просто одна из превозносимых добродетелей, но и источник фантазий и упований на решение ряда социальных проблем. Очевидное сходство здесь в том, что профессионализм всегда будет связан с двумя опасностями — узость знаний (в т.ч. нехватка средств для получения разнородной информации) и профдеформация (особенно в плане этики).

Первая проблема возникает в связи со все большей степенью дифференциации знания. Именно поэтому многим профессиям свойственно искушение специфического рода: компенсировать нехватку знаний и опыта в других сферах с помощью весьма прямолинейного приложения логики и структур из своей. Обычно получается «профессиональный идиот» — человек, пафосно и сложно изрекающий неадекватные суждения или банальности в духе Капитана Очевидность (особенно ярко этот типаж проявляется среди программистов и технических специалистов).

Вторая проблема хорошо заметна на расхождении общепринятой морали с особенностями профессий, каждая из которых обладает дополнительными ограничениями/исключениями морального плана. Желательным итогом в данном случае считается способность профессионала четко разграничивать свои интересы и веления профессионального долга; реальным — гораздо чаще является этика «двойных стандартов».

Самосегрегация как следствие поиска наиболее комфортных условий коммуникации и профессионализм как требование хорошо разбираться (хотя бы) в одной сфере — это две взаимодополняющих стратегии современного индивидуализма. Обе становятся возможны и востребованы при условии прагматического и функционального понимания человека. Акцент сделан на оптимальный для системы взаимообмен: человек продает свой труд, получая в качестве вознаграждения не только средства к существованию, но и право на иллюзию контроля своей жизни.

Лично я для себя давно взял за правило фильтровать свои сетевые источники — по критериям содержательности и эстетической полноты, это дает более цельную картину, чем ориентация на комфорт. В этом смысле несколько человек, вызывающих время от времени раздражение своим контентом (само собой каждый из них обладает некоторой «изюминкой»), я сознательно оставляю в своей ленте. В конечном счете, развиваться и искать — это сосуществовать с негативом. И речь не только о набившем уже оскомину «выходе за границы комфорта», а скорее о том, что наши представления настолько близки к сути, насколько они диалектичны. Противоречия, составляющие нерв жизни — вот что так легко потерять в бездумном самоогораживании.