Пандемия резко обострила тему чужаков: ксенофобские заявления уже звучат даже в официальных речах политиков. Как бы мы ни относились к ксенофобии, она уже стала способом мыслить себя и других в новых условиях.

В своей статье Марк Вигилант рассказывает о природе ксенофобии, касаясь, как иррациональной, так и рациональной стороны этого явления. На чём основывается ксенофобия, можно ли от неё избавиться и зачем она нужна — обо всём этом в новом материале Insolarance.

Пандемия, объявленная ВОЗ в связи с коронавирусом — это стечение обстоятельств, которое вывело на свет типичные тревоги и соображения многих людей. Ощутимым знаком новой ситуации стало обострение в массах национальных чувств и ксенофобии к иностранцам, а также резкий рост доверия конспирологическим теориям, суевериям и эмоциям паникеров. В недавнем вирусном ролике нам показывали итальянцев, поющих с балконов американскую попсу, но это был фейк, в реальности люди нестройно, кое–как пели национальный гимн. Даже на политическом уровне мы видим ощутимое расхождение слов и дел, демонстрирующее простой факт: страх перед неизвестностью естественным образом мобилизует прежде всего консервативные (как традиционалистские, так и модерново-авторитарные) решения. Яркий пример: Евросоюз, который сначала на время забыл о едином пространстве, общем благе и солидарной политике — «каждый сам по себе».

Можно сколько угодно иронизировать и собирать лайки шутейками про то, что сознание людей резко обнулилось и вернулось в эпоху бушующей Черной смерти, но все это лишь тонкая форма лести самим себе. Ни в каком толерантном и космополитическом наступившем будущем мы никогда не жили. Только воображали его, запрещая, а не отменяя, все те проявления жизни, что связаны с насилием, дискриминацией и, конечно, иррациональными страхами. Причём, ксенофобия, как страх чужака или чего-то чужеродного — вещь скорее рациональная, по крайней мере, имеющая свой эволюционный raison d`etre. Ксенофобия, как бы нам не хотелось считать иначе, — часть человеческой природы, а природа не меняется за десятки или даже сотню-другую лет. Расслабьтесь, всё, что мы наблюдаем в ситуации со (смехотворной в общем) угрозой — это и есть норма.

Ксенофобия имеет истоки и в биологической природе человека, и в социальном устройстве. И в обоих случаях это не проблема или атавизм, а средство для решения проблем. Ведь по своей сути мы имеем дело с приспособительной реакцией, помогающей мотивированно (поэтому она так тесно сплетена с эмоциями) создавать или поддерживать дистанцию по отношению к тому, что отмечено как «чужое».

Те, кто трогает неизвестных насекомых, пробует на вкус без разбора грибы или заглядывает в яйца чужого — из эволюции обычно выбывают. Да и человеческий чужак — это высокая вероятность бактерий и вирусов, которые могут неприятно удивить ваш собственный иммунитет. Как заметил один иммунолог: можно запросто съесть почти немытым плод с огорода. Знакомство организма с другими бактериями полезно, но вот с микрокультурами, что взросли в другом человеке — лучше не встречаться вовсе (ибо чревато). Мы не просто так брезгливы к некоторым вкусам, запахам и видам (от ярких раскрасок до фактур, что фраппируют трипофобов) — это концентрированный опыт предков, которые словно знали, что потомки превратятся в плохообучаемых, разнеженных недальновидов. Эдакая страховка на уровне психофизиологии.

Несколько сложнее дело обстоит с социальной ксенофобией: в ней больше стереотипов, которые лишь частично состоят из спрессованного опыта предков, в другой же части — не более чем домыслы. Да и часть того опыта уже устарела и неадекватна реалиям. Однако и социальная ксенофобия — это прежде всего осторожная политика контактов и решений, которая в большинстве случаев прагматически более выгодна, чем безусловное доверие незнакомцу. Расскажите про все эти дилеммы узника и игры с ненулевой суммой тем, кто слышал в детстве фразу: «Да я только посмотреть». Или тем, кто купился на рекламные или политические обещания.

Люди в массе своей смутно понимают, что за различием языков, физиономий и внешних ритуалов скрываются более существенные отличия в культуре и этике. И поэтому с чужаком легко нарваться на конфликт, спровоцированный культурными разночтениями. Не нужно быть антропологом, чтобы открыть, что средний (часто незаинтересованный в диалоге культур) представитель другого народа осознанно или нет ведет себя лицемерно и предвзято по отношению к тебе-чужаку. За что и будет отплачено тем же. Вспомните о цыганах, что честны только со своими или о персах-зороастрийцах, считавших, что с чужаками — слугами Аримана — нельзя соблюдать договоры. Плюс за ксенофобией часто стоит личный интерес и его не отменить пустословным требованием быть толерантным. Например, когда чужак — это турист, приносящий тебе доходы, ты может и не воспылаешь к нему любовью, но и не будешь требовать запретов на въезд. А вот, когда трудовой мигрант отнимет у тебя рабочее место — причин сдерживать свою ксенофобию станет сильно меньше.

Кстати, раз уж ксенофобия неотъемлемо присутствует в нас, то нельзя ее противопоставлять культуре. О низкой культуре свидетельствует только одна ситуация: когда кроме простых ксенофобских реакций других действий в репертуаре человека просто нет. И в этом смысле носители ресентиментарных форм культуры — тоже культурные примитивы. У культуры по сути нет выбора: либо вы принимаете и окультуриваете ксенофобию, либо вы подавляете и она возвращается в рефлексивных формах. Как ни странно, но такую рефлексивную ксенофобию мы видим в наиболее прогрессивных борцах с дискриминацией. Представьте себе типичного профеминиста: он недолюбливает определенный тип мужчин, но свою ксенофобию переносит на рефлексивную абстрактную фигуру мужчины-садиста (и в итоге всех так воспринимает), которому он наносит «воображаемый ущерб» через поддержку феминизма.

При этом я не стану прекраснодушно хвалить ксенофобию. Любой, кто учил диалектику или попросту способен извлекать уроки из жизненного опыта, отлично знает, что средства решения проблемы запросто порождают новые проблемы, становясь их неотъемлемой частью. Как например, лечение часто имеет побочные эффекты, которые сами потребуют лечения. Ксенофобия становится проблемой, когда превращается в ничему более не служащую самоцель. К счастью подобное происходит лишь с несообразительными детьми, людьми с интеллектуальными ограничениями и теми, кто поддался идеологии. Именно последняя часто пытается оседлать ксенофобию людей, но отнюдь не ради них, а в интересах небольшой группы лиц.

Там, где есть решение более рациональное, чем ксенофобия — она должна быть ограничена. Прагматические решения могут отличаться эффективностью: ценой и другими затратами, постэффектами, упущенными возможностями. Ксенофобия — это решение «для бедных», часто имевшее смысл только на фоне недостатка знания. Держаться на расстоянии вытянутой руки по отношению к больному — это конечно, решение, но ограниченное. Маска, перчатки, изоляция и лечение больного — намного лучше. Так что нет ничего постыдного в том, чтобы отсесть от «чужака» (например, в случае с вирусом — от человека похожего на приезжего из других стран), потому что вы не знаете, как на самом деле поступить правильно. Но отказываться от помощи врача той же этнической внешности — более чем тупо. Эта логика может быть названа «лучше что-то, чем ничего», но не всегда же пользоваться минималкой.

Но вернемся к нашим обстоятельствам. Безусловно государства могут либо смягчать проявления ксенофобии, либо потакать им — но они не отменят ее. Ведь страх перед вирусом — это как раз та область, где большинству не хватает опыта и знаний. Его попросту не видно, поэтому бояться и бороться люди будут со своими образами, в которых и «чужак», и стремление отстраниться от него — уже вложены.

Поэтому стоит чуть проще относиться к этому. Вы не стали вдруг параноиком или плохим человеком, насиловать себя «правильностью» — плохой вариант. Это портит настроение, а оно влияет на иммунитет. Что же из всего этого следует, если вернуться к современности, болезненно переживающей принудительное сокращение контактов?

Ну, во-первых, стоит задуматься о том, что многие вещи, о которых принято говорить — не стоят и ломаного гроша. Просто поставьте их на фоне вопроса «это как-то помогает мне решать проблемы выживания или улучшения существования?» и вы увидите, что даже трескотня экологов на 90% — просто медиа-пар и мусор. И сравните это с тем, что дает старая добрая ксенофобия. Она может ошибаться, но она же спасает там, где нужно реагировать, а не рассуждать. Более того, попытка вытащить рациональное зерно из своих предрассудков оказывается более эффективной в построении нового, более внимательного отношения к миру (а это то, чего не добились «зелёные» риторикой запугивания за почти полвека, но с чем например справляется языческая эстетика в её самых простых формах).

Во-вторых, ксенофобия очень полезна и как средство борьбы с медийной паникой. Просто вспоминайте почаще о том, что большинство тех, кто пишет о вирусе — вам не только не друзья, но часто те самые чужаки с не до конца понятными интересами и целями. Да и сама информация в Сети — такой же в сущности вирус. Так что стоит быть дистанцированным и осторожным пользователем, а не доверчивым олухом. Те, кто доверяет информации только на основе одной эмоции (например, вам хочется, чтобы все было плохо) — подобны людям, что лижут поручни в метро, просто потому что захотелось, а захотелось потому что запрещено.

В-третьих, несложно понять, что мир меняется, прежние тенденции глобализма сильно скорректируются государственной ксенофобией. Она, конечно, будет всячески ретушироваться и подаваться как забота о гражданах, но важен сам факт ее действенности. Какие-то страны уронили свою международную репутацию (одно удовольствие читать как некоторые страны делят маски, вырывая их друг у друга). Другие получат на ближайшее десятилетие дозу скептицизма в отношении дружбы с соседями, а некоторые еще и усиление внутренних проблем — из–за неэффективности мер, предпринятых правительствами. Вместе с политикой будет меняться и культура: турист равно как и космополит — теперь сомнительные типажи, какая-то доля изоляционизма со временем поменяет тренды в массовой культуре, а может и в работе интеллектуальных сообществ. Тихой сапой ксенофобия будет возвращаться в культуру — и это не откат в прошлое, это адаптация. Однако быть на шаг впереди, в трендах или в оппозиции к ним — это выбор, который остается за вами.

Автор текста: Марк Вигилант.