НЕИСПОРЧЕННЫЕ ВОЗРАСТОМ ДЕТИ | «Богема», Graham Vick, Michelle Mariotti
«Богема» — самая часто исполняемая опера в мире. Чистое наслаждение для массы зрителей и проклятие для режиссеров.
Опера, которую
Но для режиссеров «Богема» — один из самых зубодробительных материалов.
Кажется, что с ней уже просто невозможно сделать хоть что-то новое. И режиссеры мудрят. Например, Клаус Гут в своей недавней премьере в Парижской опере рассказал эту историю, как путешествие героев в открытый космос, где они вспоминают земную жизнь, выводя на передний план запечатленное в музыке чувство ностальгии по утрате легкости жизни. Та постановка прошла хорошо и была совсем не глупа. Но я тогда признался, что как не встречал «Богему», которая бы хоть сколько-нибудь позволила мне испытывать эмоции, отличные от раздражения, так ничего с появлением той премьеры и не изменилось. Думал, что причина именно в самой музыке, в ее чрезмерном и неуемном желании выдавить слезу, против которого внутри меня все незамедлительно закрывается и объявляет забастовку. Поэтому 30 лет жил с убеждением, что просто эта опера (как впрочем и другие «шедевры» прославленного композитора) — просто не для моего ума и сердца.
И вот на днях, в обсуждении прошедшей в Большом театре совершенно бессмысленной премьеры «Богемы», очень хорошие люди вдруг сообщают, что в январе этого года свою версию «Богемы» в Teatro Comunale Bologna представил режиссер Graham Vick. И я, признаюсь, оторопел.
Дело в том, что Грэм Вик — одно из самых важных имен в оперном мире, а уж его постановка оперы «Война и мир» Прокофьева — гарантированно лучшее, что случалось за последние годы с Мариинским театром и вообще каким-либо оперным театром в России. В лучших традициях нашей страны ту постановку быстро сняли. А я уже год собираюсь с силами о ней рассказать и ее показать, и очень надеюсь, что когда-то этот день настанет.
Вик известен тем, что избегает надуманности.
Он исповедует жанр современного натурализма. Все, вроде бы как везде, — осовремененные персонажи, перенос действия в текущие реалии. Но то, насколько убедительно и травматично он эту современность воспроизводит, способно уничтожать. Без шуток, на премьере «Войны и мира» Прокофьева я впервые узнал, что такое паническая атака. И почти уехал из театра в машине скорой помощи. А я — не то, чтобы самый тонко устроенный и восторженный товарищ.
Ровно с этим же своим фирменным и зловещим современным натурализмом он подошел и к «Богеме». Абсолютно типичный для этой оперы способ нарратива с прямым упором на эмоциональность сюжета дополнился совсем небольшими отступлениями, в которых, как оказалось, и кроется дьявол.
Представители богемы у Вика — больше не обделенные гениальностью поэт, художник, музыкант и философ, влекущие нищенское существование с неунывающим и торжествующим видом. Теперь они — представители креативного класса, эдакая бравая четверка верных друзей из молодежного ситкома. Они тоже не то, чтобы блещут талантом, но в них еще есть эта искра творчества — они сумели сохранить в себе ребенка, несмотря на увеличивающийся с каждым годом возраст. И теперь по маршруту от безграничной радости до полного отчаяния им следует повзрослеть прямо на глазах у зрительного зала. Всего за
В первом действии вместо набившей оскомину мансарды мы видим обшарпанную студенческую квартиру с кухонной плитой вместо не менее утомившего камина. Во втором — обычную городскую улицу европейского города в канун Рождества.
Но в третьем действии жизнеутверждающий сеттинг сменяется.
Перед нами предстает самая окраина большого города. Практически гетто. Мы видим, как деньги обмениваются на секс и наркотики прямо на глазах у апатично взирающего на привычный пейзаж полицейского, и понимаем, что хрупкая и чувственная Мими — та самая новая обаятельная соседка буйной творческой четверки — больна вовсе не чахоткой. Чахотка осталась далеко в прошлом. Теперь она в погоне за все более сильными чувственными ощущениями — наркопотребительница. И дальше, словно срываясь в бездну, мы наблюдаем, как смерть, с подлой внезапностью, выкрадывает иллюзорное счастье молодости.
Так настигает понимание, что все это время перед нами были жертвы.
Жертвы не столько смерти или пагубных пристрастий, сколько любви и дружбы — близких привязанностей, которые своей неминуемой утратой, делают жизнь каждого человека невыносимо болезненной.
А в результате погоня героев за обостренными чувственными ощущениями, за бытием «здесь и сейчас», начинает усиливать и оправдывать избыточную эмоциональность этой архаичной музыки. И слышанная более сотни раз опера в финале покрывает тебя мурашками, которые проносятся вверх и вниз, словно разряд тока.
Дирижер Michele Mariotti, специализирующийся преимущественно на Верди и Россини, здесь вдруг возникает как мессия, который дождался своего часа объяснить эту музыку и попутно предъявить свое очень личное ее восприятие. Интерпретация вышла поисковая, бурная, но с огромным количеством неожиданных нюансов. Темпы очень смелые. Первое действие проносится с головокружительной скоростью, но постепенно оркестр замедляется, к финалу окончательно останавливая пульс и сковывая мышцы.
Грэм Вик при любой удобной возможности старается работать с молодыми певцами, помогая им раскрыться и заодно подпитываясь от них свежестью. В итоге собранный здесь каст — просто грандиозен. Современную молодежь исполняет современная молодежь. Нет какого-то внушительного перевеса в пользу отдельного звездного исполнителя. Абсолютно никакого ощущения бенефиса кого-либо из солистов. Очень цельный спектакль! Изящная Мими с переливающимся в утренних лучах солнца сопрано. Вулканическая Мюзетта. И эксцентричная и полная жизни творческая четверка товарищей. Каждый преподносит текст с трудно достижимой в театре непосредственностью. И каждая фраза начинает дышать.
Однако яркое чувство жизненной силы неизбежно сменяется разрушительным финалом.
И Вик, как настоящий мастер интеллектуального стэйджкрафтинга, в финале, с помощью простой белой простыни и пары красных туфель, практически материализует тень смерти.
Поверьте, если у этой оперы есть хоть какой-то, пусть самый ничтожный шанс заставить вас заплакать, вы это сделаете. И слезы польются из самого нутра, годами задавливаемые и заедамые. Остановить их будет очень непросто.
В общем, вопреки своему этическому кодексу и противоборству пиратскому распространению видеозаписей спектаклей, ссылками на полное видео этой постановки я делюсь. Ее просто невозможно скрывать. Довольно типовая и совсем не самая радикальная и актуальная режиссура заставляет прожить и услышать «Богему» в первый раз. Так как прежде не мог никто.
Первый акт (действие 1 и 2) тут: https://yadi.sk/i/OgEJ8gZY3ZqaQt
Второй акт (действие 3 и 4) тут: https://yadi.sk/i/_H7C-ga73ZqaQz
Субтитров нет, но можете во время просмотра открыть вот здесь полный русский перевод либретто и следить (это очень удобно): http://libretto-oper.ru/puccini/boheme
А к оригинальному посту в фейсбуке вместо трейлера прикладываю видео финальной сцены Мими и Рудольфа на знаменитую мелодию. Сама сцена начинается ровно со 2-й минуты (до этого идут титры — просто они настолько эстетичные, что у меня рука не поднялась их отрезать).
Если у вас есть хоть малейшие сомнения, смотреть ли эту постановку, просто включите это видео. Я пересмотрел его уже десятки раз. И не верю, что все это произошло именно с «Богемой».
Кажется, в ближайшие годы ее можно больше не ставить.
___________
Видео, фото, обсуждение и комментарии: https://www.facebook.com/inner.emigrant/posts/487253851723523
Самые свежие обзоры и обсуждения театральных и музыкальных событий всегда первыми в Facebook: https://www.facebook.com/inner.emigrant
