Делюсь подробностями с феерического события, которое случилось вчера на «Декабрьских вечерах Святослава Рихтера» в Пушкинском музее​ — концерта потрясающей певицы и одного из самых востребованных на сегодняшний день в барочной опере сопрано — Karina Gauvin​.

Москве досталась программа французских песен. В качестве открытия, чтобы занять выигрышную позицию и оценить свою аудиторию, певица выбрала три самых красивых и известных мелодии французского композитора Рейнальдо Ана. Палитра цветов и оттенков впечатлила сразу, но это оказалось лишь многообещающей демонстрацией того, что последует.

А следом собравшихся ждал вокальный цикл “Забытых ариетт” Дебюссии (на стихи Поля Верлена), сразу два стремительных и насыщенных цикла Пуленка, “Пять греческих народных песен” Равеля, и завершили этот праздник чувственности и сентиментальности 3 редко исполняемые песни Бизе. На протяжении всего концерта зомбируя публику своим округлым и темплым тембром, Говен решила под конец добить присутствующих соблазнительной экзотикой звучания в “Прощании аравитянки” и безупречной колоратурой в испанской “Гитаре” (на слова Гюго). И, пожалуй, самым завораживающим в этой программе было то, насколько певице легко удавалось переключаться и ярко отражать настроение каждого из столь несочетаемых между собой произведений.

Весь вечер госпожу Говен сопровождал Maciej Pikulski​ за фортепиано, который умудрился добиться столь ценных для повышенной чувственности исполняемой музыки спокойствия и размеренности — как в рефлекторных мелодиях Дебюссии, так и в безудержных кастаньетах Бизе.

Привычных душевных разговоров, общения с публикой, рассказывания личных анекдотов из жизни Говен, предваряющих каждый цикл, не случилось. Позже певица призналась, что знает всего 3 слова по-русски («спасибо», «до свидания» и «пожалуйста»), и видимо именно это ее останавливало.

К тому же организация вечера никак такому общению не способствовала. В начале конферанс жутко повеселил всех громким и пафосным указанием значимости гостьи, за перечислением заслуг которой последовала легкая заминка, где с большим трудом «голосу» удалось своевременно вспомнить имя певицы. Но все это оказалось цветочками по сравнению со строжайшим запретом апплодировать между частями циклов. Все бы хорошо, только конферанс захотел помочь зрителям, не купившим программку, и сообщил, что три песни Рейнальдо Ана — мало того, что стали вдруг циклом, так еще и превратились в пять. Но и это был еще не предел: в цикле «Забытые ариетты» Дебюссии, состоящем из шести произведений, все тот же «голос» заявил сразу девять (!) песен. На что кто-то из зала остроумно пошутил, что видимо прямо сейчас за кулисами происходит некий спиритический сеанс, на котором Ан и Дебюсси спешно что-то дописывают.

Все это скорее смешно, чем грустно. В конце концов не настал еще тот день, когда на таких исполнителей приходили за конферансом, но организаторам стоит все же в будущем как-то бережнее обращаться со своими гостями и внимательнее относиться к представляемой ими программе. Однако настроение публики такой казус испортить не мог, а во многом именно за эту атмосферу легкой анархии, за эту оставленность наедине с музыкой и ее виртуозным исполнением и за эти свободные блуждания по сумрачным залам музея холодными предновогодними вечерами, кто-то так «Декабрьские вечера» и любит.

Лично я, при всей страсти к французкому языку, его мелодичной фонетике, конечно ждал от Говен совсем другой программы — желательно барочной и желательно уж хотя бы без пары из представленных композиторов. Более того, небезупречная артикуляция французского языка певицы, помноженная на специфичную и далекую от идеальной акустику Белого зала музея, звучности и точности легендарной фонетике не прибавляла. Но все это испытывать накатывающие восторги от неизменных легато Говен нисколько не мешало.

Не говоря уже о том, что начинался вечер со столь горячо мной любимого Ана, чью песнь-посвящение к Клорисе (“À Chloris”) Жарусски сделал настолько популярной, и от узнаваемости которой публика охотно мой восторг разделила. К слову, лично на мой взгляд, Говен затмила звездного Филиппа в исполнении, хотя для меня все равно самой ценной и любимой осталась версия, которую в свое время представила Pumeza Matshikiza. Просто мне кажется, что строчки «Если бы это было правдой, Клорис, что ты любишь меня, и я бы понимал, что ты действительно любишь меня…» нужно пропевать не нарочито мелодически (за мелодичность там и так отвечает аккомпанемент), а в первую очередь — очень интимно и деликатно. Но тут все очень индивидуально, и я свои симпатии не навязываю.

Традиционные для Бизе несдержанные ритмы в конце пробуждали непреодолимое желание по-молодецки выбежать из зала, вскочить на лихого коня и бросится галопом по Волхонке. И только три роскошных биса этот порыв остудили. Именно парой из них я с плохо скрываемым наслаждением с вами делюсь.

Продолжаю коварную практику «стримить» бисы :)

Угадавшему названия — слава и почет!

Для тех же, кто расстроился, что снова все пропустил, по ссылке есть программа вечеров этого года, там как минимум еще пара концертов из разряда «встань и иди!» имеется, и билеты тоже наличествуют: http://www.arts-museum.ru/events/archive/2017/december_nights/index.php

Сходите, получите удовольствие и расскажите потом, пожалуйста, я кажется под конец года теряю сверхспособность все везде одновременно успевать и превращаюсь обратно в тыкву. :)

___________

Источник материала, фото, видео и комментарии:

https://www.facebook.com/inner.emigrant/posts/368697303579179

Самые свежие обзоры и обсуждения всегда первыми в Facebook: https://www.facebook.com/inner.emigrant