В отделе Кирилла Мефодьевича — большое #торжество. «Пир для вас накроем» — говорил КМ, потирая энергично ладонями между большой белой бородой и большим белым сорочечным животом. Наверху сияла полированная лысина, лишь немногим выше сползшей в бок #усмешки. Стараниями КМ и Полюшки — " наиправейшей руки моей " (#начальник не стеснялся в выражениях и калякал как уж оно образуется в егг недрах) отдел «выбил, получил и заработал» очень крупную сумму. Самое прекрасное в ней то, что сумма эта превосходила таковые других отделов, и эта присказка теперь ещё долго будет звучать вместе с числом в темных длинных коридорах.

Полюшка и супруга («сама») Кирилла Мефодича («сам») с вечера занялись припасами. Отдел славился хлебосольством и искусством заводского салата. КМ привез и вот теперь вынес длинные пластиковые ёмкости — килограмм на пяти каждая. Были поставлены большие красивые круглые тарелки и в них, помогая себе пластиковой тарелочкой, дамы вывалили щедрое #угощение .

Кирилл Мефодич также радел о сытости своего труженика. Он любил рыбалку, водку и кричать, и в те моменты, когда эти процессы и он сходились посреди реки, в итоге даже привозил домой улов. То, что поменьше, назначалась котам, покрупне сгодится на такой вот праздник для работников. Сам он впрочем речную рыбу не ел — берегся от паразитов. И вот теперь посредине всего великолепия стояло длинное #блюдо с карпами — «так хороши, что кажется и сам бы съел». В эмалированной огромный кастрюле варился, помешиваемый скалкой, глинтвейн. Звенели под ногами два ящичка беленькой. Приходила пора начинать.

«Поля, запускай йих уже». Поленька вздёрнула плечики и хихикнула. Она любила управлять «нашим замечательным личным составом» — это всегда делало ее весёлый басок звончее и румянец — краше. Она открыла дверь, вся расправилась в бока и сказала «прошу вас, все для вас мы сделали уже». И фильтровала собой входящую серую массу.

Дело в том, что в отделе как в никaком другом подразделении завода был поставлен строгий контроль за соблюдением должных мер по поддержанию профессиональной формы одежды. То есть ношению серых мышецветных халатов. Однажды в порыве любви к дисциплине Полюшка предложила выбить на них сзади крупные белые номера, «чтобы нашим сотрудникам было удобно не путаться, где чье висит». Она так и не поняла тех нервных смешков и покашливание в ответ на собрании.

Ну, а сегодня был настоящий #праздник. Отфильтрованные по цветовому признаку (прочие пошли занимать чужие халаты «негоже нам с вами нарушать дисциплину, мы же на работе, да и ещё и #рабочие часы ко всему») сели и слушали спич. В нем было много слов, оборотов, цифр и влиятельных знакомых, но воспринимаемых вовсе. Поживее произносилась та часть ритуальной речи, где говорилось про Мефодия Кирилловича и Кирилла Mефодича, другого, и то, как тем «всегда удавалось сделать так, чтобы верно было как ни у кого»

После этого внезапно стало можно есть и сердца возликовали в благодарности. В такие именно моменты искренней глубокой благодарности к начальству формировалась нерушимая прочная связь, соединяющее сообщество в нерушимую дружбу.

После начала трапезы Кирилл Мефодич (который давно поел и сколько-то выпил к тому времени) брал променад. Ходил за серыми ссутуленнымм спинами, разгибаясь все сильнее. Подошел вот к главе участка и сказал так добренько «глава! Вкусно мы для вас все сделали? Во,вот, тото-же! Кушайкушай! Вот это возьми, как это дело называется». И посреди куска «ты когда мне отчёт нормальный сдашь»? Глава кашляет, начальник розовеет. Смеётся так ласоково, хорошо, добро. И снова "кушайкушай. А то прошлый никуда к ебенефене не. "

Надо ли говорить, что начальник «ничего кроме чепухи» в итоге не услышал. Но ушел — довольный.

Все были сыты.