Маккхали Госала (правильно — Гошалак Манкхалипутра) основатель философской школы адживиков, родился до 489 года до н. э. Он был современником Сиддхартхи Гаутамы, основателя буддизма, и Джины Махавиры, последнего из 24-х тиртханкаров джайнизма.

Имя «Госала» означает «навес, сарай для коров, коровник», и «Бхагавати-сутра» и «Буддхагоша-сутра» утверждают, что Маккхали родился в коровнике одного брахмана и был так назван именно поэтому. Другое жильё в деревне Саравана («Камышевая») его родители-паломники не могли найти по пути в город Саватти, куда направлялись, чтобы заплатить обязательный налог («масрин»).

Мать называлась Бхадри (Бхадда), популярным в индийской мифологии именем матерей, у которых рождались аватары богов. Отец Госалы Маккали (Манхали; букв. на языке пали makwali «мать пуста») был «манкха» — бродил по окрестностям и показывал людям кукольные сценки на божественные темы, пел гимны или рассказывал об изображаемом (ср.с украинским «вертепом»!). Другое имя философа было «Маскарин» — «тот, кто несёт бамбуковый посох» (маскара), но этим словом определяли как переселенцев вообще, так и особую секту отшельников, отрицавших свободу воли. Также его прозывали Экадандин («Единственно данный»).

Родившись в стойле, Госала оказался рабом того, кому принадлежал коровник с навесом. Убежав голым от своего господина из–за боязни наказания за разбитый горшок с маслом, он примкнул к общине джайнистов Махавиры и скитался с ними шесть лет. Он отличался молчаливостью, т.е. дал обет молчания («Саньютта-никая», I, 66 говорит, что он «отказался от речи»).

«Бхагавати-сутра» рассказывает интересный эпизод. Найдя сезам (кунжут) на обочине, Маккхали спрашивает Махавиру, какая судьба ждёт растение и его семя. Махавира сказал, что растение даст фрукты и из него родятся новые деревья. Ночью Госала вырвал растение, чтобы показать Махавире его неправоту. Вырванное растение полил внезапный дождь и его корни снова выросли (вариант: корова копытами вернула растение на место). Утром, Госала привёл Махавиру на место, чтобы показать ему мёртвое растение и нашёл его зацветшим и давшим семена. Тогда Госала решил, что все живые существа могут возрождаться, также как и это растение и сделал это положение частью своего учения. Махавира не согласился с Маккхали, что стало началом их расхождения.

Покинув Махавиру, Госала поселился в Шравасти, в предгорьях Гималаев на реке Ганг. Он поселился у горшечника и вскоре сошёлся с его женой Халохалой. В этой же лавке, где и жил, Госала умер от магического удара во время спора с Махавирой о том, кто истинный «джина».

Вот как описывают это джайнские источники. С помощью «магического огня» Госала убил двух учеников Махавиры. Махавира попытался успокоить Гошалу, но его слова разъярили того ещё больше, и он выпустил в Махавиру свою молнию. «Бессильная против Учителя, как ураган ; против горы, она облетела вокруг Блаженного, подражая преданному. От этой горячей молнии в теле Учителя было лишь тепло… Горячая молния, как будто разгневавшись из–за того, что ей использовали для преступления, ; увы! ; обернулась и насильственно вошла в тело Гошалы». «Внутренне сжигаемый ею, Гошала совсем обнаглел и сказал надменно блаженному Махавире: «Снедаемый моей горячей молнией, ты умрёшь через шесть месяцев от желчного жара, обычный аскет, Кашьяпа». «Учитель ответил: “Гошала, твоя речь ; ложь: поскольку я всеведущ, я буду продолжать странствовать ещё 16 лет. Ты же, страдая от желчного жара, вызванного твоей собственной горячей молнией, умрёшь в конце седьмого дня. Нет никакого сомнения в этом». «Бедный Гошала, сжигаемый своей собственной горячей молнией, чтобы смягчить боль, напился вина, приняв целую бутыль. Одурманенный вином, он пел, танцевал и постоянно кланялся Халахале … Он говорил бессвязные и противоречивые речи и провёл день, обслуживаемый его погружёнными в печаль учениками. Так он страдал неделю». «А по истечении семи дней Гошала, выразив сожаление и раскаявшись в своих ошибках, умер”. Спустя несколько дней Махавира почувствовал слабость, вызванную дизентерией и последствиями молнии Гошалы, но не принимал никаких лекарств. Начал распространяться слух, что он действительно умрёт, как и предсказывал Гошала. Его ученики встревожились и попросили Махавиру принять какое-либо лекарство. Махавира, наконец, согласился, и приказал ученикам принести для него средство, приготовленное домохозяйкой Ревати для своей семьи. Симха (один из учеников) пошёл в дом Ревати и получил предписанное средство. Обрадованные боги немедленно пролили золотой дождь. Блаженный Вардхамана, полная луна для куропаток общины, приняв это превосходное средство, разом вернул здоровье». После этого Махавира прожил ещё 16,5 лет.

Постепенно вокруг него возникла община учеников и он стал создавать корпус учений адживиков. Название происходит от выражения «а дживат» («длинный как жизнь»), или «а джи вика» («жизнь до тех пор, пока»), указывая на одно из фундаментальных положений адживики — для получения окончательного освобождения необходимо пройти через множество страданий в жизнях, от самого низкого до самого высокого состояния, согласно перерождению в циклах сансары (sa;s;ravisuddhi). Госала предложил классификацию живых существ соответственно количеству их чувств и свою доктрину природных превращений (паринамавада) основал на тщательных наблюдениях над периодичностью в жизни растений. В процессе этого колеса сансары душа автоматически очищается, поднимаясь на более совершенную ступень, пока цикл воплощений для души не завершится. Подобно распутыванию клубка нитки, сансара имеет фиксированную конечную точку, когда процесс полностью прекращается. Поэтому любые человеческие усилия безрезультатны, так как миром правит неотвратимый рок (нияти). «Человеческие усилия тщетны» («н'аттхи пурисакара»), кармические законы недействительны, мир несовершенен, существа испорчены, всё изменяется под воздействием случайных совпадений, но и спасение от страданий наступит для всех автоматически, без малейших личных усилий со стороны существа («саттва»), но каждое существо должно пройти цикл в 8 400 000 махакальп, в конце которого его ждет спонтанное, не требующее усилий освобождение («мокша»).

Адживики верили, что посвящение в их орден служит свидетельством последнего перевоплощения перед нирваной и всеми силами стремились приблизить желанный конец. Поэтому они практиковали постоянную наготу, обезображивание новых членов при инициации (согласно комментарию к «Титтира-джатаке» (III, 536-543), неофиту предстояло обжечь руки, держа в них раскаленный предмет; в комментарии к «Дхаммападе» (II, 52) говорится еще об одном ритуале посвящения: кандидата зарывали по шею в землю и выдергивали волосы по одному), постоянные изнурительные посты и считали достойным концом жизни добровольное доведение себя до голодной смерти. Адживики отказывались от пищи, специально приготовленной для них, а также от подношений беременных женщин или тех домохозяев, у которых есть собака, которая тоже может хотеть есть. Макхали Госала не считал для аскета грехом вступление в связь с женщиной, так как это был путь для существ воплотиться в человеческом теле.

Будда критиковал адживику за губительное отрицание человеческого потенциала и ответственности за свои поступки. Учение адживики описано как наносящее больший вред, чем любое другое учение.

Верующие в неминуемую судьбу, адживики славились как предсказатели и астрологи. Сторонником адживиков был царь Биндусара, отец Ашоки Маурья. Под натиском буддистов и индуистов адживики вошли в джайнскую общину, но еще в XIII в. адживики известны были в Майсуре (Южная Индия).

Госала появляется в романе Гора Видала «Сотворение мира» (1981), действие которого происходит в V веке до н. э. Главный герой Кир Спитама, внук Заратуштры и персидский дипломат, отправленный в Индию. В городе Матхура, он встречает джайнского наставника Госалу, который объясняет ему доктрину неотвратимости судьбы и рассказывает о своих разногласиях с Махавирой.

-----------------------

ПРИЛОЖЕНИЕ.

Саманняпхала сутта: Плоды отшельничества

ДН 2

Перевод с пали: А.Я. Сыркина

Воззрения Маккхали Госалы

«Однажды, господин, я приблизился к Маккхали Госале. Приблизившись, я обменялся с Маккхали Госалой дружескими дружелюбными словами и почтительным приветствием и сел в стороне. И сев в стороне, я, господин, так сказал Маккхали Госале: «Существуют ведь, досточтимый Госале в различных отраслях ремесел, а именно: сведущие в уходе за слонами, сведущие в коневодстве, колесничие, лучники, знаменосцы, распорядители в войске, распределяющие провиант, благородные воины, искушенные в набегах, не уступающие большому слону, герои, воители в кожаном панцире, дети рабов, повара, брадобреи, банщики, изготовители сладостей, плетельщики венков, красильщики, ткачи, плетельщики корзин, гончары, вычисляющие, считающие по пальцам, а также и занятые в других различных отраслях ремесел подобного рода — и они живут в этом зримом мире зримым плодом (своего) ремесла, им они радуют и удовлетворяют самих себя, радуют и удовлетворяют мать и отца, радуют и удовлетворяют ребенка и жену, радуют и удовлетворяют друга и товарища, доставляют отшельникам и брахманам благодатные подношения, связанные с небом, несущие счастье, ведущие на небеса. Можно ли, досточтимый Госала, указать таким же образом зримый плод отшельничества в этом зримом мире?».

Когда так было сказано, господин, Маккхали Госала так сказал мне: «Великий царь, нет причин, нет основания для осквернения существ — без причин, без основания оскверняются существа. Нет причин, нет основания для очищения существа без причины, без основания очищаются существа. Нет своего действия, нет человеческого действия, нет силы, нет усердия, нет человеческой мощи, нет человеческого стремления. Все существа, все живое, все рожденное, все творения лишены власти, лишены силы, лишены усердия, претерпевают изменения под воздействием судьбы, общения, собственной природы и испытывают счастье или несчастье, будучи разделены на шесть разновидностей. Существует четырнадцать сотен тысяч главных видов рождения и шестнадцать сотен других, и еще шестьсот других; пятьсот видов действий, и еще пять действий: и три действия, и /одно/ действие и половина действия; шестьдесят два пути, шестьдесят два внутренних периода, шесть разновидностей существ, восемь стадий человеческой жизни, сорок девять сотен видов поддержания жизни, сорока девять сотен видов, странствующих аскетов, сорок девять сотен областей, населенных нагами, двадцать сотен жизненных способностей, тридцать сотен преисподней, тридцать шесть элементов страсти, семь пород, наделенных сознанием, семь пород, лишенных сознания, семь пород растущих от узлов стебля, семь видов богов, семь видов людей, семь видов демонов, семь озер, семь патува, семьсот патува, семь великих обрывов, семьсот малых обрывов, семь видов великих слов, семьсот видов малых слов, восемьдесят четыре сотни тысяч великих периодов, в течение которых и глупцы, и мудрые, странствуя, переходя, из одного существования в другое, положат конец страдания. И здесь не следует полагать: «Благодаря этому нравственному поведению, или обрядам, или подвижничеству, или целомудрию я или дам созреть не созревшим плодам своих действий, или, постепенно обретая созревшие плоды действий, освобожусь от них», ибо это не так — счастье и несчастье словно отмеряны меркой, и переходу из одного существования в другое положен предел; нет ему сокращения или расширения, нет увеличения или уменьшения. И подобно тому, как брошенный клубок нити разматывается, насколько способен разматываться, также точно и глупцы и мудрые, странствуя и переходя из одного существования в другое, положат конец страданию».

Так, господин, Маккхали Госала, будучи спрошенным о зримом плоде отшельничества ответил мне об очищении благодаря переходу из одного состояния в другое. Подобно тому, господин, как спрошенный о манго, стал бы отвечать о хлебном дереве, или спрошенный о хлебном дереве, стал бы отвечать о манго, так же точно, господин, и Маккхали Госала, будучи спрошен о зримом плоде отшельничества, ответил бы об очищении благодаря переходу из одного состояния в другое.

Тогда, господин, я сказал себе так: «Как может подобный мне даже подумать о том, чтобы осудить отшельника или брахмана, живущего в царстве?».

И вот, господин, я не высказал Маккхали Госале ни одобрения, ни порицания; ни одобряя, ни порицая, я, будучи недовольным, не произнес недовольных слов и пожалел об этой речи, не возмущаясь, поднялся с сиденья и удалился.