Из сборника Autres écrits (p. 229-241)

Речь, изначально записанная на магнитофон, представленная перед аудиторией приблизительно в 80 человек и носившая название «Я основываю», до своей первой публикации в первом ежегоднике школы, аббревиатура которой на тот момент еще расшифровывалась как Французская школа психоанализа. Этот «Акт основания», а также «Пояснительная записка» и «Преамбула», которые его дополняют, появились в предисловии к первому ежегоднику EFP в 1965 году. Позже, в Ежегоднике 1977 года, статья была дополнена небольшой заметкой.

Я основываю — в таком же одиночестве, в каком я всегда пребывал в моем отношении к делу психоанализа — Французскую школу психоанализа, руководство которой я буду обеспечивать в течение четырех последующих лет, поскольку в настоящем мне ничто не препятствует отвечать за это лично.

Под этим названием я намереваюсь представить организацию, где должна совершаться работа: — которая, в рамках поля исследований, открытого Фрейдом, возрождает острый лемех его истины; — которая возвращает первоначальную практику, учрежденную им под именем психоанализа, к возложенным на нее обязанностям в нашем сообществе; — которая посредством упорной критики изобличает отступничество и компрометирование принципов, что замедляют ее прогресс, искажая её применение.

Эта рабочая цель неотделима от обучения, которое следует проводить в рамках этой реконкисты. Это означает, что в нем уполномочены по полному праву участвовать те, кого я сам обучил, и что туда приглашаются все, кто может способствовать тому, чтобы установить по итогам обучения обоснование этого опыта.

Те, кто придут в эту Школу, возьмут на себя обязательство выполнить задачу, подчиненную внутреннему и внешнему контролю. Взамен они могут положиться на то, что будут приложены все усилия, чтобы все ценное, что они сделают, возымело заслуженный отклик в подходящем для этого месте.

Для осуществления работы мы возьмем на вооружение принцип непрерывной разработки в небольшой группе. Каждая из них (у нас есть название для этих групп) будет состоять минимум из трех человек, максимум из пяти, но как наиболее оптимальный вариант — из четырех. ПЛЮС-ОДИН отвечает за выбор, обсуждение и результат работы каждого.

По прошествии некоторого времени, участникам группы будет предложено перейти в другую.

Обязанность руководства не приведет к вождеству, при котором оказанные услуги будут накапливаться ради доступа к более высокому званию, и никто не будет считаться пониженным в ранге при возвращении к рядовой работе.

Так будет по той причине, что всякая самодеятельность вернет своего зачинателя в те условия критики и контроля, при которых любая приемлемая для продолжения работа будет представлена на рассмотрение в Школе.

Это никак не предполагает нисходящей иерархии, речь идет о круговой организации, функционирование которой является легко программируемым и укрепляется с опытом.

Мы формируем три секции, работу которых я буду обеспечивать с двумя сотрудниками, которые будут мне помогать в каждой из них.

1.СЕКЦИЯ ЧИСТОГО ПСИХОАНАЛИЗА, то есть практика и собственно доктрина психоанализа, которая не является ничем иным, — что и будет в свою очередь установлено, — как дидактическим психоанализом.

Срочные проблемы, касающиеся всех возможных вопросов дидактики, найдут здесь свой способ постановки через поддерживаемое противостояние между людьми, имеющими дидактический опыт, и кандидатами, проходящими обучение. Ведь его право на существование основано на том, чего не приходится скрывать, а именно на необходимости, возникающей из профессиональных требований каждый раз, когда они приводят анализируемого в процессе обучения к тому, чтобы взять на себя ответственность, какой бы незначительной в аналитическом плане она ни была.

Именно внутри этой проблемы, и в том числе как ее частный случай, должен рассматриваться вопрос прохождения контроля. Это становится предпосылкой к определению данного случая в соответствии с критериями, которые будут отличаться от тех, что связаны с общими представлениями и предрассудками каждого. Потому что известно, что на данный момент единственный закон этой практики: когда нарушение правила, в соответствии с которым происходит соблюдение его форм, является постоянным.

В этой связи с самого начала и в любом случае практикующему аналитику, проходящему обучение в нашей Школе, будет предоставлен квалифицированный контроль.

Для исследования, обеспеченного таким образом, будут так же предложены установленные стандарты дидактической практики, которые я сам нарушаю, а также эффекты, приписываемые моему преподаванию и его влиянию на ход анализов в тех случаях, когда мои анализанты посещают мой семинар в качестве учеников. При необходимости сюда будут включены все возможные тупики, которые следует извлечь из моей позиции в подобной Школе, а именно те, что сама индукция, к которой нацелено мое обучение, провоцирует в ее работе.

Эти исследования, острой необходимостью которых является поставить под сомнение устоявшийся порядок, будут собраны воедино директорией секции, следящей за тем, чтобы применялись способы, наиболее благоприятные для того, чтобы поддерживать результаты, возникшие вследствие обращения к ним.

Три подсекции:

— Доктрина чистого психоанализа;

— Внутренняя критика его практики как обучения;

— Контроль психоаналитиков в обучении.

Наконец, я выдвигаю в качестве принципа доктрины, что эта секция, первая, а также та, направление которой я опишу в разделе 3, не остановится на привлечении кадров, исходя из наличия у них медицинской квалификации, — чистый психоанализ сам по себе не является терапевтической техникой.

2. СЕКЦИЯ ПРИКЛАДНОГО ПСИХОАНАЛИЗА, то есть терапии и медицинской клиники.

К ней будут допущены медицинские группы, независимо от того, состоят ли они из субъектов, подвергшихся психоанализу, или же нет, при условии, что они могут внести свой вклад в психоаналитическое исследование, подвергая критике его свидетельства с помощью своих результатов, — проверяя категории, термины и структуры, которые я ввел как поддерживающие прямую линию фрейдовской практики, — в клинических исследованиях, в нозографических определениях, в самой позиции терапевтических проектов.

Здесь тоже три подсекции:

— Доктрина лечения и его вариаций;

— Казуистика;

— Психиатрическое знание и медицинские исследования.

Директория нужна для того, чтобы удостоверить каждую работу как принадлежащую Школе, и в той форме, в которой ее состав исключает всякий предвзятый конформизм.

3. СЕКЦИЯ ИНВЕНТАРИЗАЦИИ ФРЕЙДОВОГО ПОЛЯ.

В первую очередь она обеспечит критическую оценку всего, что предлагается в этой области публикациями, которые претендуют быть признанными.

Она предпримет обновление принципов, аналитический подход к которым должен получить в науке свой статус. Статус, который, каким бы особенным его бы ни стоило в конце концов признать, не может быть опытом невыразимого.

Наконец, она будет призывать как к развитию нашего опыта, так и к его передаче, и сообщать о том, что из структурализма, установленного в некоторых науках, может пролить свет на тот структурализм, чье назначение я продемонстрировал в нашей науке, — и наоборот, что касается нашего понятия субъективации, те же самые науки могут получить дополнительное влияние.

В конечном счете требуется практика теории, без которой порядок общих сходств, очерчиваемый науками, которые мы зовем конъюнктурными, останется во власти этого политического уклона, усугубляемого иллюзией универсальной обусловленности.

Итак, еще три подсекции:

— Последовательный комментарий психоаналитического движения;

— Связь со смежными науками;

— Этика психоанализа, которая является практикой его теории.

Финансовый фонд, составленный в первую очередь из взносов членов Школы, из дотаций, которые она получит при случае, и даже из вознаграждения за услуги, которые она будет предоставлять как Школа, будет полностью предназначен для ее издательской деятельности.

На первом месте будет ежегодник, в котором будут собраны названия и краткое изложение работ Школы, где бы они ни были опубликованы, ежегодник, в котором будут фигурировать по их простому запросу все, кто будет над ним работать.

В Школу будут вступать представив себя в составе рабочей группы, сформированной, как нами было сказано.

Изначально решение о допуске буду принимать я сам, без учета позиции, занимаемой кем-либо в прошлом по отношению к моей персоне, будучи уверенным в том, что не мне придется таить зло на тех, кто оставил меня, и именно они будут спрашивать с меня больше, да так, что впредь уже сами не смогут довольствоваться прежними убеждениями.

В остальном мой ответ будет касаться только того, что я могу предположить или допустить относительно ценности группы и места, которое она в первую очередь намеревается занять.

Организация Школы по принципу ротации, на который я указал, будет определена комиссией, утвержденной на первом пленарном заседании, которое состоится через год. Эта комиссия разработает его, основываясь на опыте, накопленном к концу второго года, когда его должны будут утвердить на втором заседании.

Нет необходимости в том, чтобы членство покрывало совокупность этого плана, чтобы он работал. Насколько я теперь понимаю, мне нужен не внушительный список имен, а решительные соратники.

21 июня 1964

Пояснительная записка

Этот акт основания не считается с простыми привычками. Тем не менее, похоже, что он оставил некоторые вопросы открытыми для тех, кем эти привычки еще управляют. Руководство, состоящее из семи разделов, дает здесь наиболее востребованные ответы — из которых можно представить, какие именно вопросы они рассеивают.

1. О дидактике

Психоаналитик имеет статус обучающего, исходя из того, что он провел один или несколько психоанализов, которые оказались дидактическими.

Это расширение полномочий де факто, которое на самом деле всегда происходило именно таким образом и которое становится ничем иным, как справочником, утверждающим факты, без того, чтобы ему нужно было претендовать на исчерпывающий характер.

Использование согласия коллег лишается своей законной силы, после того, как оно сделало возможным совсем недавнее введение того, что мы называем «списком», коль скоро одно сообщество смогло использовать его в целях, которые игнорировали самым очевидным образом сами условия проведения анализа, который предстоит предпринять, или уже начатого.

Условия, суть которых заключается в том, что анализант может свободно выбирать своего аналитика.

2. О том, как предложить кандидатуру в Школу

Одно дело — это заявление своей кандидатуры в Школу, другое — квалификация дидактического психоанализа. При подаче кандидатуры в Школу необходимо произвести отбор в соответствии с ее рабочими целями.

Ответственность за это изначально возьмет на себя обычный приемный комитет, названный «Cardo», то есть «петля» на латыни, что указывает на его характер. Напомним, что дидактический психоанализ требуется только для первой секции школы, даже если он считается желательным для всех.

3. О дидактическом психоанализе

Определение психоанализа как дидактического практиковалось до настоящего времени путем формального отбора, чего совершенно достаточно, чтобы судить о том, чего он стоит, констатируя, что он не позволил сформулировать ни один из своих принципов за время своего существования.

И нет никаких шансов, что хоть один из них появится в будущем, если прежде не порвать с этой практикой, которая достойна разве что осмеяния.

Единственный несомненный принцип, который стоит выдвинуть, тем более, что он был недооценен, — что психоанализ является дидактическим только в соответствии с пожеланием субъекта, при этом он должен быть предупрежден, что анализ будет оспаривать это пожелание, даже при приближении к желанию, которое оно покрывает.

4. О роли дидактического психоанализа в работе Школы

Те, кто начинает дидактический психоанализ, делают это по собственной инициативе и в соответствии с собственным выбором.

Название этого раздела также подразумевает, что они могут авторизовать своего психоаналитика как обучающего.

Однако вступление в Школу накладывает на них условие: должно быть известно, что они начали это предприятие, а также где и когда это произошло.

Поскольку Школа, в какой бы момент субъект не входил в анализ, должна взвесить это обстоятельство в связи с ответственностью за его последствия, от которой она отстраниться не может.

Хорошо известно, что психоанализ оказывает эффекты на любую практику субъекта, который в него вовлечен. По мере продвижения этой практики, как бы малы ни были эффекты от психоанализа, он обнаруживает, что порождает их в том месте, где должен их распознавать.

Как мы можем не видеть, что контроль оказывается необходим с момента возникновения этих эффектов и, в первую очередь, чтобы защитить того, кто находится в позиции пациента?

Некоторые вещи здесь стоят на кону ответственности, которую реальность накладывает на практикующего субъекта, делающего это на свой страх и риск.

Притворяться игнорирующим этот факт — это немыслимая функция, которую мы сохраняем в практике дидактического анализа: предполагается, что субъект не практикует или будет уличен в нарушении своими действиями правил осторожности и даже честности. То, что соблюдая это правило, субъект терпит неудачу в своей функции, не выходит за рамки происходящего, впрочем, нам это известно.

Школа не может оставаться в стороне от этого пагубного положения дел, по причине той работы, которую она призвана гарантировать.

Вот почему она будет обеспечивать контроль, который соответствует ситуации каждого, сталкиваясь с реальностью, частью которой является соглашение с аналитиком. И наоборот, некомпетентное решение может быть для нее поводом к тому, чтобы разорвать контракт.

5. О вступлении в Школу

В настоящее время есть два способа принять участие в работе Школы.

1) Группа, которая будет сформирована по взаимному выбору в соответствии с Актом основания и которая будет называться картелем и представлять себя для моего одобрения с названием работы, которую каждый участник намерен продолжить в ней.

2) Лица, которые хотят заявить о себе в связи с каким бы то ни было проектом, найдут подходящий способ, связавшись с членом Cardo: имена первых людей, взявших на себя ответственность за это по моей просьбе, будут опубликованы до 20 июля.

Я сам направлю любого, кто меня попросит, к одному из них.

6. О статусе Школы

Мое личное руководство — временное, хотя планируется на четыре года. Этот срок нам кажется необходимым, чтобы привести Школу в движение.

Если ее юридический статус уже является статусом ассоциации, объявленной в соответствии с законом 1901 года, мы считаем, что должны прежде всего ввести в своем движении внутренний устав, который в определенный срок будет предложен с целью получить общее согласие.

Напомним, что худшее возражение, которое может быть выдвинуто против сообществ в их существующей форме, — это истощение работы, сказывающееся на ее качестве, которое они вызывают даже у лучших.

Успех Школы будет измеряться результативностью работ, которые должны будут быть приемлемыми для нее.

7. О Школе как опыте начинания

Мы думаем, этот аспект достаточно необходим в Акте основания, и предоставляем каждому возможность самому обнаружить его обещания и подводные камни.

Тем, кто может задаться вопросом о том, что нами движет, мы раскроем причины основания Школы.

Преподавание психоанализа может передаваться от одного субъекта к другому только через работу переноса.

«Семинары», в том числе наш курс в Высшей Школе [1], не сделают никакого вклада, если не будут соотноситься с этим переносом.

Никакой доктринальный аппарат, в частности, и наш, каким бы благоприятным для направления работы он ни был,

не может предвосхитить заключений, которые станут его результатом.

ПРЕАМБУЛА

Что касается этого основания, можно прежде всего поднять вопрос о его отношении к преподаванию, которое не оставляет без гарантии решение о его осуществлении.

Мы будем утверждать, что, какими бы квалифицированными ни были те, кто будут в состоянии обсуждать это преподавание, Школа не только является от него независимой, но и даже не проводит его, поскольку оно осуществляется за ее пределами.

Если в самом деле для этого образования существование аудитории, которая еще должным образом не оценила происходящего, обнаружилось в тот же переломный момент, который сделал необходимым организацию Школы, тем более важно отметить то, что их разделяет.

Парижская школа фрейдизма — это название, хранившееся про запас в Акте основания, четко объявляет о наших намерениях и о том, кто придерживается его условий.

Преодолеем то место, с которого мы начинали, не без права на это, со своим исходным щитом, который несет в себе вызов, уже провозглашенный Фрейдом: Школа утверждает, что она, прежде всего, фрейдистская, по той причине, что — если есть истина, которая, вероятно, поддерживается присутствием, терпеливо повторяющим ее, но которая благодаря этому эффекту осознается как французская ориентация — факт в том, что фрейдистское послание в своем радикализме выходит далеко за рамки использования, которое практикует англоязычная покорность.

Даже если мы протянем руку помощи как во Франции, так и где-либо еще, к практике, сбитой с толку всплеском психотерапии вкупе с потребностями социальной гигиены, — факт, что ни один практик не сможет не показать свое стеснение или свое отвращение, даже насмешку или ужас, пропорционально возможностям, которые ему предлагают погрузиться в открывшееся место, в котором изобличенная здесь практика принимает империалистическую форму: конформизм цели, варварство доктрины, полный регресс к чистому и простому психологизму, — все это плохо возмещается продвижением клерикатурности [2], удобной для карикатурности образа, но которое в своей чинности действительно является остатком, свидетельствующим о формировании, посредством которого психоанализ не растворяется в том, что он распространяет.

Этот диссонанс со всей очевидностью свидетельствует о том, что пришло время поставить вопрос, — не правда ли, что в нашу эпоху психоанализ везде, а психоаналитики, так сказать, где-то местами? [3]

Ибо не является тщетным удивление, что одно только имя Фрейда, благодаря надежде на истину, которую оно несет в себе, можно противопоставить имени Маркса и связанному с ним бесспорному подозрению, хотя очевидно, что пропасть между ними непреодолима, что на пути, приоткрытом Фрейдом, может быть замечена причина, по которой марксизм не отдает себе отчет в силе, всегда более чрезмерной и безумной, если речь идет о политике, если только не вступает в игру эффект перезапуска, являющийся результатом его противоречия.

Пусть психоаналитики не в состоянии судить о злоключениях, в которых они погрязли, при этом чувствуя, что здесь они терпят неудачу, — этого достаточно, чтобы объяснить, что они отвечают на них инцистированием мысли. Эта сдача позиций открывает путь к ложному самодовольству, несущему для бенефициара те же последствия, что и истинный путь; в этом случае клеймо, очерняющее условия предприятия, за которое они несут ответственность, само по себе не подпадает под юрисдикцию правящей экономики, но удобно для подготовки тех, кого она нанимает, даже в высших эшелонах: психологическая ориентация и ее различные ведомства.

Итак, психоанализ застыл в ожидании, а психоаналитики оказались в слишком неустойчивом положении, чтобы быть в состоянии снять напряжение в другом месте, а не в той точке, где они отклонились больше всего: а именно в подготовке психоаналитиков.

Не то чтобы у Школы нет гарантий, что она не нарушает никакой преемственности, а именно, психоаналитиков, безупречных, с какой стороны на них ни посмотри, поскольку для них было бы достаточно, как и для остальных субъектов, подготовленных Лаканом, отречься от его учения, чтобы быть признанными неким «Интернационалом», и, что хорошо известно, они обязаны отказом от этого признания только своему выбору и своей проницательности.

Это Школа, которая ставит под вопрос принципы расширения патентных прав и согласие тех, кто их заведомо получил.

В чем же еще понятие Школы оказывается фрейдовским, мы сейчас рассмотрим.

Его следует понимать в том смысле, в котором в античные времена он означал определенные зоны укрытия, и даже некие плацдармы, против того, что уже тогда можно было назвать неудобством культуры.

Если мы будем придерживаться мысли о неудобстве психоанализа, Школа будет уделять свое внимание не только критической работе, но и открытию оснований опыта, ставя под сомнение стиль жизни, к которому он приводит.

Те, кто входят сюда, чувствуют себя достаточно твердыми в своих взглядах, чтобы высказать очевидные вещи: что психоанализ в настоящее время не может похвастаться ничем более надежно подтверждающим его ценность, чем производство психоаналитиков, — даже если этот список оставляет желать лучшего.

Не то, чтобы мы предавались самообвинению, мы осознаем, что результаты психоанализа, даже в их сомнительной истинности, более достойны, чем изменения моды и слепые предпосылки, на которые полагается так много методов терапевтического лечения, в области, где медицина еще не закончила определять себя в соответствии со своими критериями (изоморфно ли социальное восстановление исцелению?) и даже, кажется, сдает позиции в нозографии: мы говорим, что психиатрия стала вопросом для всех.

Так же любопытно увидеть, как психоанализ играет здесь роль громоотвода. Как без этого нас всерьез восприняли бы там, где мы ставим себе в заслугу тот факт, что этому противостоим? Отсюда статус-кво, при котором психоаналитик чувствует себя спокойно от осознания своей нехватки.

Однако психоанализ сразу отличился тем, что дал доступ к понятию исцеления в своей области, а именно: вернув симптомам их смысл, дав место желанию, которое они скрывают, особым образом преодолев опасения, связанные с привилегированными отношениями, было бы хорошо еще при этом иметь тогда возможность иллюстрировать различия структуры, которых требуют разные формы заболеваний, узнаваемые в отношениях с бытием, которое взывает и которое идентифицируется с этим требованием и с самой этой идентификацией.

Тем не менее, было бы необходимо, чтобы желание и перенос, которые их воодушевляют, возвысили тех, кто пережил этот опыт, до того, чтобы сделать для них невыносимыми концепции, которые увековечили некое устройство человека и Бога, в которых рассудок и воля отличны от предполагаемой пассивности первого режима до произвольной активности, которую она приписывает второму.

Пересмотр, который ведет к мысли о связи с желанием, заданным Фрейдом, кажется, выходит за рамки возможностей психоаналитика. Вероятно ее отодвигает на второй план предосторожность, которая заставляет его уступить уязвимости тех, кому он помогает.

Однако есть один пункт, в котором от проблемы желания нельзя уклониться, — когда речь идет о самом психоаналитике.

И в чистой болтовне нет ничего более показательного, чем то, что используется в этом высказывании: это именно то, что определяет надежность его вмешательства.

Преследование в качестве алиби невежества, которое прикрывается здесь фальшивыми документами, требует встречи наиболее достоверного из личного опыта с теми, кто взывает признаться самому себе, воспринимая этот опыт как общее благо.

Ученые авторитеты сами являются здесь заложниками соглашения о бессилии, которое означает, что мы уже не можем ожидать требования контроля извне, который повсюду оказывается на повестке дня.

Это дело касается только тех, кто, являются они психоаналитиками или же нет, заинтересован психоанализом в действии.

Школа открыта именно для них, чтобы они могли испытать свой интерес — им не запрещается разрабатывать ее логику.

ЗАМЕТКА ДЛЯ ЕЖЕГОДНИКА

Школа, по поводу которой можно так же мало сомневаться, что она фрейдистская, как в том факте, что она находится в Париже, наконец, нашла свое место.

Из–за нескольких подразделений, которые формировались в это время, это затянулось на 6 лет, однако, мы должны признать, что это не нанесло ущерба всей группе, но зависело от всех тех, кто намеревался поддерживать образование во Франции.

Бесстыдные выпады и интеллектуальная несостоятельность с 1957 года уступили в своем характере.

Они выиграли от того, что смогли сохранить лицо в нынешней обстановке.

Это должно предполагать в психоанализе некоторый возврат к его делу. Придем ли мы к нему?

Спустя полвека после того, как Фрейд снабдил его своей второй топикой, нет ничего более достоверного, чем то, что она смущает своей устойчивостью.

Пресловутая инфляция, которая поддерживается этой эпохой, делает правдоподобное более заманчивым, чем истинное.

Без основания обучения, в котором анализ артикулируется через разрыв в дискурсе, из которого Лакан оформляет акт, никто не пойдет на противоположную попытку.

Когда университетское господство обнаружит необходимость довольствоваться нашим малейшим подобием.

Тогда все «чаяния» станут удобством [4], но не в нашей Школе.

Но они нашли бы там тех, кому десять лет, ни шестнадцать, ни восемнадцать, не казались предметом переговоров, для работы, благодаря которой есть психоаналитик, все еще находящийся на том уровне, где мы, предположительно, подаем ему знак: по крайней мере, из того, что мы знаем.

28 февраля 1971

Сноски и примечания

[1] В 1964 году Лакан получил должность лектора в VI секции EPHE (l’École Pratique des Hautes Études) после того, как он был рекомендован Луи Альтюссером через Фернана Броделя — Прим. переводчиков.

[2] В оригинале используется слово «cléricature», неологизм наш — Прим. переводчиков.

[3] Чтобы передать игру слов, возникшую здесь у Лакана: la psychanalyse est partout, les psychanalystes autre part, — в локализации для русскоязычной аудитории, несмотря на грубость, более точным, на наш взгляд, будет следующий вариант перевода: психоанализ — везде, а психоаналитики — в пизде — Прим. переводчиков.

[4] Вероятно, Лакан говорит о попытке отвертеться от поставленной Фрейдом в работе «Неудобство культуры» (фр. Malaise dans la civilisation; нем. Das Unbehagen in der Kultur) проблемы, отсюда и «удобство-неудобство»/«être à l’aise — malaise» — Прим. переводчиков.

Перевод:Марк Савичев, Евгения Сазонова

Текст перевода представлен в ознакомительных целях и не извлекает никакой коммерческой выгоды.