Джон Робб — лидер английской пост-панк группы The Membranes и авторитетный журналист из Манчестера, сотрудничавший с основными британскими музыкальными изданиями: NME, Melody Maker и Sounds.

Именно Робб открыл «Нирвану» для Британии, став первым журналистом, взявшим интервью у Курта Кобейна ещё до релиза «Bleach»; кроме того, Робб первым использовал термин «бритпоп» и стал автором 10 книг, среди которых первая биография The Stone Roses (The Stone Roses And The Resurrection Of British Pop), а также устная история английского панка (доступна на русском), манчестерской сцены (The North Will Rise Again- Manchester Music City 1976—1996) и синопсис 90-х в Великобритании (The Nineties: What The Fuck Was That All About).

О том как связаны бритпоп и Брексит, чем были и из–за чего распались The Stone Roses и какое место классовое сознание занимает в Британии сегодня — в нашем интервью.

Джон, помимо прочего, вы известны как автор термина «бритпоп». Насколько я знаю, вы использовали его ещё в 80-х годах применительно к таким группам, как Тhe La`s и ранним The Stone Roses. Несмотря на то, что в 90-х термин стал вездесущим, многие артисты критиковали этот термин. Что вы думаете об этом сегодня?

Тут важно заметить, что когда я в 1987 году использовал слово “britpop” в обзоре концерта The La`s и Roses, я не использовал термин слишком уж серьезно. Это было почти случайно брошенное слово. Мне всегда казалось слегка странным, что термин стал ключевым для целой декады, не говоря уже о том, что “britpop” стал вообще одним из самых известных описательных «зейтгейста». В некотором смысле то слово уловило вайб более позднего времени, хотя и имело смысл в период 80-х. В 90-х кто только не боролся за то, чтобы стать «автором» термина, а по мне так это вообще неважно. Впрочем, я сам считаю, что настоящий автор термина в том виде, в котором мы его сегодня употребляем, был мой коллега Джон Сэвидж. Говоря про группы: ну, никакому артисту не нравится обнаружить себя пойманным в рамку «тэга», даже если он творчески соответствует параметрам жанра или стиля. И одновременно подобные термины делают артистов по-своему доступнее для аудитории. Так что это две стороны одной медали.

По-вашему, в чем основная разница между британским вторжением 60-х и бритпопом 90-х? Существует мнение, что движение 60-х годов было более интернациональным, а бритпоп — более националистическим.

Да, шестидесятые годы были настоящим международным событием: одни The Beatles и Stones изменили культуру во всем мире, они были самыми великими группами в тот момент, когда поп-культура была действительно новой и действительно оказывала воздействие на весь западноевропейский мир. Когда мы добрались до 90-х, поп-культура уже давно стала частью мультимедийного мира, поэтому уже не оказывала такого воздействия, как в 60-х. Конечно, это не единственная причина, но очень существенная. Да, Oasis стали мировым именем, продав кучу альбомов по всему свету, но само влияние на мир было другим. В общем, скажу очевидную вещь, но она напрашивается сама собой: дни доминирования одного-двух имен в поп-культуре закончены.

Бритпоп часто критикуют за латентный расизм и национализм. Вам не кажется, что после мультикультурного Мэдчестера это был шаг назад? Или, скорее, немного «вправо».

Это упрощение. Расизм, о котором вы говорите, был настолько неочевиден никому в тот момент, что никто и не мог быть расистом! Был ли хоть один артист открытым расистом? (ну, если честно, был — прим. автора). Почему празднование вашего собственного музыкального наследия так часто путают с расизмом?

Хорошо, давайте изменим на «национализм».

Возможно, некоторые столичные СМИ спекулировали на этом, но интроспективный культурный взгляд был вызван не этим, а страхом, что выходцы рабочей среды могут получить (и получили) своё место в очереди на уютную поп-сцену среднего класса. Ноэль Галлахер однажды сказал мне в интервью: «Лондонские СМИ создали сцену для Blur, чтобы сделать их основной группой в бритпопе. Но затем появились мы, и они не могли простить нас».

О бритпопе часто пишут как о времени, ставшем далеким предвестником Брексита. Вы согласны с этой точкой зрения?

Не совсем: Брексит зависит от многих факторов. Конечно, имеются личности, которые «переехали» из бритпопа в Брексит, но также имеются и те, кто этого не сделал, а заняли открытую позицию против — тот же Джарвис Кокер, который сейчас активно исполняет и даже перезаписывает свой сольный хит Cunts Are Still Running The World, явно не случайно. Бритпоп был праздником великого наследия Великобритании, и для многих это не включало никаких дополнительных смыслов. Для таких людей, как Дэймон Албарн, это была попытка найти место для более доморощенной музыки и нарратива, чтобы бросить вызов продолжающейся истерии вокруг Niravana и всего, что приходило из США. С зарождения поп-культуры это стало почти традицией, что британские группы противопоставляют что-то голливудской машине. Населению было приятно сказать в один голос: «Мол, погодите, у нас здесь свое собственное наследие».

Кстати, о нарративе. Глядя на репрезентацию бритпопа во всевозможных документальных фильмах, книгах и журналах, удивляет, как из событий вдруг выпадают некогда ключевые фигуры вроде Тони Уилсона. Почему это произошло и что, собственно, Уилсон думал о бритпопе?

Всё просто — некоторые занялись другими делами. Например, у Тони тогда не было особого интереса ко всей Cool Britannia. Да и он меньше занимался музыкой в то время, но не забывайте, что ещё до панка он был знаменит тем, что был большим поклонником Брюса Спрингстина, поэтому, грубо говоря, размахивание Юнион Джеком под гитарные гимны на стадионе было и его делом тоже! Тем не менее некоторые герои прошлых лет наоборот получили свой момент славы: тот же Алан Макги, который благодаря Oasis сделал из Creation Records чуть ли не главный лейбл страны. Хотя, конечно, злоупотребление запрещёнкой и просто безумный успех братьев чуть не лишили Алана вообще всего.

Один из британских «величайших притворщиков» — Брайан Ферри. Как вы знаете, он родился в семье рабочего, но всегда хотел скрыть факты происхождения и использовал Roxy Music в качестве классового лифта. В 90-х годах на поп-арене появился Ноэль Галлахер, который, если смотреть правде в глаза, никогда не отказывался от символических дивидендов со стороны условно высшего общества, в то же время довольно ловко умудряясь удовлетворять запрос своей аудитории за счет аутентичного Лиама. Результатом этого стало посещение Даунинг-стрит. Как вы считаете, Ноэль Галлахер был своего рода Ферри 90-х?

А кто бы не пошел на Даунинг-стрит, чтобы «осмотреться»? Но, конечно, в то время это было очень противоречиво, а для многих ознаменовало конец национального оптимизма. Тони Блэр, возможно, был центристским лейбористом, но он не был членом Тори, да и события Cool Britannia были до войны в Ираке. Конечно, было бы глупо отрицать, что Блэр использовал артистов, чтобы немного отразить движение бритпопа на своей публичной персоне. Говоря о Ноэле, ну, он не сильно изменился по сравнению с тем подростком «до-оазиса», которого я помню на концертах в Манчестере ещё в 80-х. У него всё тот же острый язык, и он также любит «электризовывать» людей. Да, сейчас он живет в мире богачей, но по-прежнему звучит для меня как Ноэль, во всяком случае, далеко не как фигура Брайана Ферри. Ферри всегда хотел стать частью истеблишмента. Кстати, это очень по-британски!

Любопытно, что к концу 90-х годов портрет Ноэля Галлахера можно было увидеть в барах рядом с портретом Марка Э. Смита, но эти двое, казалось, откровенно не любили друг друга. Тем не менее, Смит хорошо говорил о Лиаме. Ваши мысли?

Давайте честно, Марк Э. Смит — не очень хороший барометр мнений. Мелкие обиды были для него гораздо важнее, чем любая мудрость. Возможно, он просто был возмущен успехом Ноэля и самим фактом, что каждая успешная группа из Манчестера не имела никакого отношения к The Fall (конечно, я очень люблю их, это отличная группа, но не настолько, как ее портретируют СМИ). Насчет Лиама — мы не можем знать, что было у Смита в голове, но, мне сдается, здесь сработало классовое мышление и образ Лиама, более абразивного на фоне брата.

То есть более аутентичный образ?

Да, вроде того.

А как вы относитесь к аутентичности?

Она переоценена. Чья-то потная грудь, бьющая по «аутентичности» в стиле Брюса Спрингстина, может быть также фальшива и правдива одновременно, как и кусок невозмутимой электронной музыки. В конце концов, именно слушатель чувствует и решает, что представляет собой музыкальное произведение. Музыка очень примитивна и работает по многим причинам, так что любая воспринимаемая идея подлинного или «настоящего» действительно наивна. Если музыкальное произведение (притом любое музыкальное произведение) заставляет вас чувствовать «что-то» — значит, оно сработало.

Кстати, относительно недавно Sleaford Mods обвинили Idles в классовом туризме. Что вы думаете об этом?

Грустно, что эта мини-война вспыхнула. Обе группы великолепны, и у обеих групп есть, что сказать, но есть куда более важные вещи, на которые стоит обращать внимание.

Изменилось ли отношение к социальному туризму в Англии со времен “Common People”?

И сильно, и совсем нет. Классовое мышление — это уже неотъемлемая часть психики Великобритании. Во многом, конечно, это сильно изменилось после Брексита. Лейбористская партия стала партией среднего класса, поп-культура и средства массовой информации превратились в средний класс, а рабочий класс был пущен по течению и закипает в богом забытых городах вдали от столиц — это опасное разделение, которое и обострилось из–за Брексита. Вопрос теперь в том, как нам теперь строить мосты, и можем ли мы вообще их построить? В общем, сегодня “Common People” следует назвать “Divided People”.

Я заметил относительно странную тенденцию в современных британских СМИ: с одной стороны, журналисты часто норовят провести мост от бритпопа к Брекситу, с другой же, существует некая ностальгия по бритпопу. Любое противоречие, как водится, на самом деле не противоречиво, но что вы думаете по этому поводу?

Ностальгия всегда была частью поп-культуры, а те самые противоречия иногда лежат в основе движений: революционный панк и до него глэм во многом обязаны 50-м, и продолжать можно бесконечно. Я понимаю, что та ностальгия, о которой говорите вы несколько иного характера, но это точно так же неизбежно с возрастом. Люди хотели реюниона The Smiths, Oasis и других групп совершенно разных декад. Но это, скорее, ностальгия по отдельным группам, а не по целому движению.

К слову, что вы думаете насчет реюнионов? Когда-то было невозможно представить и реюнион Roses.

Вопрос в стиле фестиваля Гластонбери: они проводят такую игру, мол, отгадай, кто воссоединится. Какой можно дать ответ? Например, Led Zeppelin. Если говорить про сам Гластонбери, возможно, стоит ожидать совместное выступление Пола и Ринго, такая половина Битлз. А возможно, и Oasis, кто их знает. Хотя сегодня шанс почти нулевой: взаимоотношения братьев практически не изменились, несмотря на то, что Лиам снял это видео про трех детей. А вообще, это очень в духе манчестерских групп: они могут пропасть из поля зрения на очень долгое время, а потом внезапно объявиться, как те же Roses. Не секрет, что многие хотят увидеть реюнион The Smiths, но, на самом деле, сегодня Джонни Марр и Моррисси дальше друг от друга, чем братья Галлахеры, так что они просто-напросто не захотят даже думать в этом направлении. Что у Моррисси, что у Марра своенравные характеры и диаметрально противоположные политические взгляды. Многие видят в Марре продолжение того, чем были The Smiths, а с Моррисси все сложнее. Но с другой стороны, артистам сегодня это и не нужно. Посмотрите на Лиама, он буквально воскрес со своим сольным альбомом и с его продолжением. Его снова любят все, а возможно, даже больше, чем раньше: на его концертах очень много двадцатилетних. У Ноэля тоже всё хорошо. Другой пример — Иен Браун, он выпустил сольный альбом и совсем скоро вернется на большую сцену, как когда он сольно выступал хедлайнером на Гластонбери.

Я смотрел интервью Бретта Андерсона для Джона Дорана, где он сказал что-то вроде «бритпоп сегодня невозможен, к счастью». Как вам кажется, насколько автономно от бритпопа сегодня воспринимают всех артистов того времени?

Как я уже сказал, фанатская база в сольных карьерах разрастается: едва ли те, у кого герой времени — Slowthai, испытывают ностальгию по 90-м, но даже эти молодые ходят на концерты, например, Эшкрофта. Но, конечно, остается поколение родителей, которое идет на тот же концерт Лиама и получает несколько другие впечатления. С другой стороны, некоторые артисты уходят в совершенно другую музыку, как, например, новая группа Кокера — Jarv IS, где Джарвис предстает в несколько непривычном амплуа, гораздо ближе к пост-панку, чем к бритпопу. Некоторые возвращаются, как, например, те же Suede или даже Supergrass. Но если ставить вопрос ребром — испытывают ли ностальгию толпы, когда хором поют “So, Sally can wait”? Конечно да. Но петь подобную песню и не телепортироваться «обратно» в те времена — научите, я не умею!

Немного парадоксально, но бритпоп, который иногда обвиняют в регрессивности и консерватизме на родине, у нас в России всегда был такой экзотикой, если не сказать порталом как бы в более эстетизированную реальность, которая ничего общего с «консервной» Россией не имеет. Вы знаете что-нибудь об этом?

В целом, увы, я мало знаю групп из России. Когда-то давно в составе Goldblade мы играли в России и делили сцену с «Королем и Шутом», ещё когда их фронтмен был жив. Из современных групп меня поразили ГШ, Shortparis, Jars. Shortparis я впервые увидел на фестивале MENT и вышел с концерта в восторге, но это уже другая история. Если же вы говорите о группе «Мумий Тролль», то, да, конечно знаю. Мы знакомы с Ильей. Когда я впервые встретился с ним, то был поражен его знанию английского языка, видел такое только однажды! Я даже сначала не поверил, что он из России, полное отсутствие акцента. Потом я узнал, что он прожил определенное время в Англии и впитал местный акцент, хотя далеко не у всех приезжих потом вырабатывается такой хороший английский. Последний раз я встречался с ним в Эстонии, и, увы, где-то пол года назад сорвалась встреча в Лондоне. У него отличная группа.

Кстати, Лагутенко говорил, что бритпоп ему открылся с песни “I Wanna Be Adored”. Да и первая группа гитариста «Мумий Тролля» открыто опиралась на Mondays и Roses.

На самом деле меня всегда удивляло, что сцена Манчестера известна сейчас по всему миру, а люди открывают целые жанры, послушав ту или иную песню. Это сейчас очевидно влияние, оказанное, скажем, The Stone Roses или Joy Division, в том числе и на Россию. Но тогда… У них не было и 50 человек на концертах, это был такой анти-солд-аут, никакого намёка на статус классической группы. А сегодня… Я знаю группу SUPPER BESSE из Беларуси, они во многом копируют звук JD. Поверьте, сейчас даже в самом далеком от центра городе РФ людей, знающих о Joy Division, больше, чем в конце 70-х в Манчестере. Что до Roses, как по мне, а их биография — одна из самых необычных в поп-музыке. Ждали своего часа десять лет, стали группой своего времени, потом исчезли на пару-тройку лет, потом вернулись с противоречивым альбомом, затем снова исчезли на 16 лет, вернулись, потом исчезли снова и снова вернулись с двумя песнями. Это действительно странно для рок-группы. А ведь они могли стать одной из самых важных групп в истории мира, но как выходцы из панка они не хотели превращаться в U2. Может быть, Roses и находятся в череде тех британских групп, которые так и не вырвались за пределы родины, но в Великобритании у них просто божественный статус.

Говоря о Roses. Это был один из самых неожиданных, трепетных и печальных реюнионов десятилетия в Англии. Вы близкий друг группы и её биограф. Я бы хотел поговорить с вами о Stone Roses отдельно. Согласны?

Конечно!

В середине 80-х Stone Roses очень часто называли гот-группой. Как вы думаете, почему? Это, очевидно, не очень им шло.

Впервые «группой готов» их назвал Тони Уилсон. Они сделали фотосессию, кажется, для журнала Sounds, где предстали перед читателями одетыми в кожаные штаны в знак уважения к Creation Records. Конкретно — к Jesus and the Mary Chain и Primal Scream (прозвучит, возможно, нескромно, но идея кожаных брюк для этих групп пришла Алану МакГи после того, как он посетил концерт Membranes в Университете Рединга в 1984 году, где, собственно, сам МакГи и учился). Тони этот стиль напомнил готов. Для меня быть гот-группой — это не оскорбление, хотя Тони имел в виду именно это, так как в то время ему не нравились Roses.

В книге Саймона Рейнольдса о глэме он писал: «Ключевые фигуры, такие как Марк Болан, Дэвид Боуи, Roxy Music, Элис Купер, Стив Харли из Cockney Rebel — все эти артисты были очень самосознательными, они играли в игры со славой, их привлекала идея создания публичной персоны, несколько автономной от тебя “настоящего”. Они были чрезвычайно подкованы в понимании того, что такое средства массовой информации: блестящие интервьюеры, которые превратили рекламу и хайп в форму искусства. Эти звезды были глубоко вовлечены в создание своих собственных образов, а также в процесс маркетинга и рекламы».

Stone Roses известны тем, что критиковали многих глэм-музыкантов как «фальшивых». Но не кажется ли вам, что слова, которые Рейнольдс адресовал глэм-артистам, также хорошо описывают самих Stone Roses?

Я не думаю, что Roses на самом деле были настроены против глэма: Йен Браун — известный фанат T.Rex. Да, вы правы, дело скорее в том, что они хорошо разбирались в одних и тех же играх, хотя и в большей степени благодаря Sex Pistols, которых они любили коллективно. Да и вообще панк-рок, который в UK, в отличие от тех же штатов, всегда был медийно более активный, игрался со СМИ. Во многом, конечно, дело в образе: я думаю, группа вполне понимала, что её риторика выгодно отличает The Stone Roses от всего, что происходило в тот момент. К тому же, если говорить о глэм-артистах, то у многих из них тогда происходило что-то вроде творческого спада, они во многом потеряли то, что делало их важными пару десятилетий назад. Тот же Боуи сам потом признавался, что период конца 80-х был худшим в его карьере. Кстати, вы знали, что Боуи и Маккартни подумывали продюсировать Roses? К сожалению, группа узнала об этом только спустя десять лет, и всё из–за плохого менеджмента. Я не знаю, согласились бы они, скорее, нет, если вспоминать опыт со Stones, но было бы интересно.

Исторически, портрет The Stone Roses формировался как портрет аутентичной, народной группы, апеллирующей к классовому мышлению, риторике анти-шоу-бизнеса и т. д. Но как вы думаете, насколько на самом деле аутентичны Roses? Иен Браун — человек, который всю свою жизнь с 80-х годов конструировал единый образ и право называться Monkey King (что может быть более «мультяшным»?). Вспомните позу группы на Top of The Pops, где Браун демонстративно пел мимо микрофона, повторяя тактику всех постмодернистов 80-х, которые выступали в этой программе от JAMC до The Smiths (в конце концов, что этот жест подчеркивает больше — подлинность артистов или специфику шоу?). И, как мы знаем сегодня, Roses специально искали группу, которой можно было бы отказать в разогреве. В своей книге о них вы писали, что первой пластинкой, которую сознательно приобрел Иен Браун, была Т. Rex “Metal Guru”, но затем Иен раскритиковали Болана. Так насколько аутентичны The Stone Roses? (это не критика, если что)

На самом деле это трудный вопрос, на него нет однозначного ответа. Конечно, Roses играли в игры со СМИ, создавая забавные «причины-cледствия», а также были известны тем, что веселились с заголовками первых полос. В то же время их позиция была честной. Помню, что во времена выхода альбома Иен сказал мне, что наибольшее удовольствие получает тогда, когда водит столичные медиа за нос. Иен всегда был очень хорошим игроком со СМИ, он же очень любил ситуационистов. Добавьте к этому подозрение к лондонским СМИ, у которых всегда была очень насыщенная повестка, но которые редко были заинтересованы в том, чтобы охватить северные группы. Так что по большому счету такие игры со СМИ — это не только обход ожиданий инстанций, но и попытка отвоевать себе своё место. Это, кстати, тоже очень по-британски. В конце концов, поп-культура — это всегда поиск своего места. Там очень многолюдно.

Roses выпустили “Second Coming” в разгар десятилетия. По сравнению с другими брит-группами и выпущенными пластинками в то время, во втором альбоме Roses ещё сильнее включили левых, их риторика во многом противоречила времени и тенденциям: от открыто выраженного пиетета к музыке другого континента и до самого тона альбома, намного более мрачного, чем все гедонистические настроения того периода. Не говоря уже про антипатриархальные настроения в “Love Spreads”, которые едва ли соответствовали настроению «братвы» (lads). Как вы думаете, этот альбом был вызовом времени?

Да, Roses никогда не были группой просто «братвы» и никогда не были группой для «братвы» — у них всегда было намного больше чувствительности, эмоциональной гибкости и глубины. Не то что бы я намекаю на то, что писать простые рок-песни — это плохо, совсем нет. Oasis отлично с этим справились.

Но Roses — продукт своего времени, больших социальных сдвигов, которые совпали с ослаблением тэтчеризма. Их музыка изначально впитала в себя, так сказать, обещание о лучшем мире. Увы, он не состоялся. Про это и песня Pulp, в какой то мере, вайб RIDE. Поэтому и второй альбом был значительнее темнее дебюта: в нем было и много самокопаний, и, возможно, наркотическая дыра. Я думаю, что это очень недооцененный альбом, но за эти годы он для многих стал любимым релизом группы.

Возможно, потому что свет так и не увидел обещанный третий альбом.

Да, но мы не знаем наверняка, каким бы он мог получиться. Хотя мое мнение: эта группа может просто записать свои джемы и издать их отдельным альбомом. Дело уже будет сделано, потому что это невероятный инструментальный драйв.

Джон, вы знаете, что произошло с группой в этой декаде?

Да, я не могу много говорить на этот счет, но поведаю вам вот что: в группе произошла серьезная ссора, поэтому Roses остановились. Иен переключился на запись сольного альбома, но остальные не делают ничего, насколько я знаю, хотя Джон снова рисует. Вообще, трагедия The Stone Roses в том, что у этой группы самый крутой барабанщик, которого я когда-либо слышал. И трагедия в том, что слышали мы его буквально на двух альбомах и всё! На мой взгляд, Рени — лучший барабанщик страны, после Кит Муна. Кстати, год назад я видел как The Who дали концерт с барабанщиком Заком Старки, сыном Ринго. Так вот он ближайший по груву к Рени ударник, так что Кит Мун это действительно общий знаменатель. Я думаю, лучшее, что могли бы сделать Roses сейчас, — это записать третий альбом с Заком, ха-ха. Но это утопия. А в идеале, как я и говорил, они могли бы записать альбом джем-сейшена, и это само по себе было бы заявлением в духе «нам — поебать!», очень в духе этой группы. Увы, как и внезапно распадаться. Их последняя запись “Beautiful Thing” писалась Иеном как прощальная песня Roses. Но что люди усвоили из опыта этой группы, так это то, что никогда нельзя говорить «никогда». Я вполне могу представить ситуацию, что один из участников, который поссорился с другим, прогуливается по городу, встречает второго, и оба задаются вопросом: «А из–за чего мы поссорились? Я забыл!». И сразу направиться в студию.

Вы встречались с ними после распада?

Да, вскоре после распада я встретил и Иена, и Рени в интервале одной недели. Я только вышел на улицу, как увидел идущего с семьей Иена. Забавно, его дети выглядят как несколько молодых версий Иена, ха-ха. Они крикнули: «Пап, вон Джон Робб!». И мы прошли вместе пару кварталов. Тогда Иен и рассказал мне, что записывает сольный альбом, где планировал сыграть на всех инструментах сам. В этом, кстати, большая разница между ним и Рени: ударник Roses в определенном смысле олдскульный, он вышел из той среды, где считалось, что для управления толпой ты должен быть виртуозом. Не могу сказать, что это не так, но явно не всегда и не везде. И вот Иен вышел из панк-среды, там все, очевидно, по-другому. Поэтому «сыграть на всех инструментах» для Иена было вызовом, как бы символическим жестом: «Мол, я могу сам, без Roses». И ведь так и вышло — вспомните его первый клип по возвращению! Я не говорю о том, что Иен чем-то хуже Рени, совсем нет, у него просто другой тип взаимодействия с толпой, то, что я когда-то назвал «икс-фактором», ну знаете, фронтмен только вышел на сцену, а народ уже принадлежит ему. У него невероятная харизма. Такому нельзя научиться. Я был на Спайк Айланде, и, серьезно, искра между Иеном и толпой всегда отличалась от подобной взаимозависимости у других фронтменов с аудиторией. Я видел подобное неоднократно, но, серьезно, та искра, которая разгоралась между The Stone Roses и аудиторией, — это нечто необъяснимое.

Давайте пофантазируем. Если бы The Stone Roses не распались и бритпоп развился бы альтернативным способом, каким бы он был?

Roses вместе с Рени стали бы хедлайнерами на Гластонбери и окончательно канонизировались, записав свой третий альбом, бритпоп был бы примерно таким же, но с частичкой мистики The Stone Roses.