— Сегодня по всей Европе прошли гей-парады. Как вы видите, на многих из них присутствуют дети, которым с младенчества твердят, что они станут геями, когда вырастут…

 — Виталя, сделай потише! Дети спят! — шёпотом закричала Наташка с дивана.

 Виталик вздохнул и убавил звук.

 — Чего ты вообще эту ерунду смотришь? Пошли спать — завтра на работу!

 — Смотрю, потому что у нас двое пацанов растёт. Предупреждён — значит вооружён!

 — Так мы ж не геи! Чего они у нас геями вырастут? — нервно успокаивала себя Наташка.

 — Ой, Наташ, ты не понимаешь! — отмахнулся Виталик.

  Утром Галя, соседка, привела своего пятилетнего сына Никиту, который ходил в сад с Виталиным Максимом:

 — Меня срочно на планёрку вызвали, завезёте Никитку в сад?

 — Завезём, Галя, не переживай, — заверила Наташка, подкрашивая губы у зеркала. — Ты беги, а то опоздаешь!

  Галя поцеловала сына, поблагодарила и вышла.

  Виталик со вздохом поправил ремень под животом, обулся и уже с веранды крикнул:

 — Я завожу машину!

  Наташка заторопила детей. Денис выбежал первым и плюхнулся на заднее сиденье у окна, Максим и Никита медленно подошли к машине.

 — Эй! — крикнул Виталик и решительно вышел из–за руля. — Вы чего за руки держитесь?

  Мальчишки, не отпуская сцепленных рук, смотрели на папу и дядю Виталика.

 — Вы же мужики! Настоящие мужики за руки не держатся! — Виталик нагнулся и разнял руки мальчиков. — Вот! Залезайте в машину! Один возле одного окна садится, другой — возле другого! Ты, Дениска, — между ними!

  Дениска обиженно перебрался в середину. Максим и Никита испуганно смотрели друг на друга.

  Виталик, объезжая лужи, ехал в сторону центра. Наташка листала «Одноклассники» и ставила «Класс!» фотографиям со свадьбы дальней родственницы.

 — Надо с воспитательницей поговорить! — тихо сказал Виталик. — ЭТО, — он сделал ударение, — может так начинаться!

  Наташка разглядывала молодожёнов и столы в городском ресторане.

 — Говорю, с воспитательницей надо поговорить! — громче, нагнувшись в сторону пассажирского сиденья, сказал Виталик.

 — Угу, — механически ответила Наташка.

 — Да блин! Выключи свои «Одноклассники»! У тебя сын может стать, — Виталик, широко открывая рот, одними губами, беззвучно прошептал последнее слово, — геем! — в качестве восклицательного знака он выпятил вперёд голову.

 — Виталя, они в садике постоянно за руки держатся: когда на прогулку идут, на экскурсию, в столовую. Каждый раз, когда строятся!

 — Вот это ненормально. Ты должна поговорить с воспитательницей. Разъяснить ей!

 — Не выдумывай!

 — Та-а-ак! То есть тебе всё равно, что наш сын будет, — Виталик, едва слышно, озвучивая только звонкие согласные, снова одними губами проговорил, — в жопу трахаться?!

 — Виталя! — в ужасе закричала Наташка.

  Перед обедом к Виталику зашёл Руслан, племянник, которого после окончания строительного факультета он устроил к себе на работу.

 — Дядя Виталя, завтра — «Плыні», вот приказ о том, чтобы все явились на открытие, желательно с семьями, потому что фестиваль семейный. После открытия можно оставаться по желанию. Отмечаться у нашего стенда ПМК. Подпишите.

  Виталик окинул взглядом племянника и уставился в договор на проведение дорожных работ.

 — Дядь…

  Виталик медленно поднял голову, неспешно моргнул, посмотрел племяннику прямо в глаза и процедил:

 — Ты, бля, чего напомадился?

 — Что?

 — Напомадился, я говорю, чего?

 — Не понял.

 — Блядзь! Гелем зачем ты волосы намазал? Не пидор же, наверное? — громко зашептал Виталик.

 — Дядь Виталя, причём тут пидор? — вполголоса проговорил Руслан. — Сейчас многие гелем укладываются.

 — Ага, многие! — слова вылетали из Виталика как лай из морды бульдога. — Сначала гелем волосы укладываешь, а потом тебя самого нагибают и укладывают! Чтоб на работе такого больше не было! Ещё не хватало, чтобы люди стали говорить, что у меня племянник — голубой! Иди хоть под краном голову смой!

  Руслан покорно вышел.

  Дома, когда Виталик лежал на диване и пялился в телефон, к нему подошёл Дениска и молча встал рядом, что-то пряча за спиной.

 — Ну, что там у тебя? — спросил Виталик, улыбаясь. Ему не нравилось, что старший сын словно боится его, стесняется.

  Дениска молча протянул ему рисунок.

 — Ого! — начал было Виталик, но тут же хмуро спросил. — Это вы в школе рисовали?

 — Угу, — радостно кивнул Дениска.

 — А какое задание было? Что учительница сказала нарисовать?

 — Радугу!

  Виталик резко встал и с рисунком направился на кухню, где Наташка отбивала мясо.

 — На! Глянь! — Виталик положил рисунок на миску с отбивными.

 — Виталя! — недовольно вскрикнула Наташка. — Тут же мясо!

 — Да ты погляди, что они в школе рисуют!

 — Что? Солнце, дождь, радугу.

 — В том-то и дело, что радугу! Радуга… — Виталик зашипел, — один из символов геев! Ты понимаешь? Настоящая пропаганда! Ты что, хочешь, чтобы у тебя сын геем вырос?

 — Ой, Виталя, честное слово, ты уже помешался на этих геях. Мы в школе тоже радугу рисовали — и что? Я геем стала?

 — Ты по природе геем стать не можешь, ты можешь стать лесбиянкой! — по-учительски поправил Виталик. — Кстати, вопрос: какая ориентация у их учительницы? Она замужем? Дети есть?

 — Вроде нет, институт только закончила.

 — Вот видишь! — заговорщицки сказал Виталик. — Я с директором переговорю!

  Всё время разговора Дениска прятался за дверью и слушал. Он пытался запомнить новые слова и про себя повторял: «Гей-гей-гей, лесбинянка-лесбинянка-лесбинянка». Завтра на большом перерыве он собирался спросить у Лёшки из пятого «В», что эти слова означают.

  Утром Виталик проснулся в хорошем настроении: гладил сыновей по волосам, залазил жене в карман халата, чтобы ущипнуть её за живот, улыбался за чаем с бутербродами. Перед шкафом оглядел со всех сторон голубую рубашку с коротким рукавом и повесил её обратно. В итоге выбрал блёклую льняную. Наташка плойкой уложила волосы, накрасилась и радостно влезла в прошлогоднее платье в чёрно-белую геометрическую раскраску. Никитка и Дениска были выряжены в новые футболки и джинсовые шорты.

 — Ну что, на автобусе пару остановок подъедем? — спросил готовое семейство Виталик.

 — Я думала, мы на машине… — заныла Наташка.

 — Так я, может, хоть пива выпью! Фестиваль всё-таки! — отрезал Виталик.

  Наташка с гордостью оглядела празднично одетых сыновей, мужа, подол платья и новые босоножки и уверенно сказала:

 — Тогда пойдём пешком!

  Народу на площади Ленина у райисполкома, несмотря на утреннюю жару, собралось огромное количество. Взрослые, дети, коляски с младенцами, пенсионеры с пакетами и даже несколько стариков с палочками. Виталик быстро отметился на стенде ПМК и встал рядом с семьёй в тени дерева.

  Внезапно из колонок, которые громоздились друг на друге на главной сцене перед шагающим Лениным, раздались первые приветствия. На сцене Виталик увидел сына президента и бросил Наташке:

 — Пошли! Пошли поближе! Сын президента выступает!

 — Толя? — удивившись, спросила Наташка — из–за маленького роста и мужика в ковбойской шляпе впереди она не могла разглядеть сцену.

 — Да какой Толя! — раздосадованно сказал Виталик. — Митя!

 — Митя? — всё ещё не понимающе вопрошала Наташка.

 — Ой, Наташ, честное слово! Митя Дубасевич, который главный по ЖКХ! — и Виталик потянул жену к сцене. Та торопливо потащила за собой Никитку и Дениску. Им удалось пробраться к самой сцене, отделённой от зрителей металлическим ограждением. Виталик посадил Никитку на шею, Наташка помогла Дениске влезть на нижние ступеньки ограждения.

 — Дорогие друзья, позвольте… — начал сын президента. Виталик разглядывал его сине-голубые джинсы, белые фирменные кроссовки, белоснежную рубашку-поло с маленькими лого на каждой груди, — но больше всего ему нравились усы! Он всегда знал, что усы — это признак настоящих мужиков. Его отец носил усы всю жизнь, и каждое воскресное утро у зеркала, поставленного на подоконник, тщательно их расчёсывал и подрезал. После чего шёл к деревенскому магазину, напивался, возвращался домой к вечеру и лупасил Виталика и Виталикину мать. После армии Виталик и сам пытался завести усы, но росли они у него плохо, к тому же — рыжего цвета. После нескольких месяцев неудачных попыток и процедур в виде промывания ромашкой, питья чая из полыни и втирания в область усов гусиного жира, Виталик окончательно побрился и смирился с тем, что ему придётся прожить жизнь без усов. Сейчас, глядя на усатого сына президента, он пыталался вспомнить, были ли в той передаче геи с усами, и не мог воспроизвести в памяти ни одного лица.

  Тем временем сын президента закончил свою речь, и публика зааплодировала. Виталик спохватился и, сильно ударяя ладонью об ладонь, зааплодировал тоже.

  После стрельбы в тире, заезде на велосипедах и карабкания на столб за призами раскрасневшийся Виталик сказал Наташке:

 — Пошли шашлыков поедим! Ты с пацанами иди карауль столик, а я встану в очередь. Тебе пиво брать?

 — Ой, ну возьми, чего уж! — смущённо улыбаясь, ответила Наташка.

  Виталик вытер лоб бумажным платочком. Жара была невыносимая. Он встал в очередь и стал читать меню в пластиковом холдере. Шашлык свиной, шашлык куриный, куриные крылышки, колбаски на гриле, овощи на гриле, овощи свежие, соус острый, соус пряный, соус томатный, хлеб, лаваш, пиво разливное, безалкогольные напитки в ассортименте. Он почувствовал, как сзади его кто-то слабо толкает в бок. Виталик обернулся. Племянник Руслан с растрёпанными волосами молча кивал на человека, стоящего впереди. Виталик сделал шаг назад и увидел… Джинсы. Белая рубашка-поло. Усы! Это был сын президента! В очереди! Перед ним! Виталик, задыхаясь, благодарно кивнул Руслану, снова вытер лоб и посмотрел на сына президента. Тот рассматривал меню. Виталик решил обязательно заговорить и стал перебирать фразы: «Спасибо, что приехали!», «Как Вам у нас?», «Вы на вертолёте прилетели?», «Жарко сегодня», «Как отец поживает?» В это время сын президента оглянулся на Виталика и улыбнулся своими завидными усами. Виталик ещё больше вспотел, но побоялся достать из кармана новый бумажный платочек, потому как это действие можно было расценить, будто он полез за пистолетом, поэтому Виталик, молча улыбаясь в ответ, потел, пот капал на его льняную рубашку, его сушило и он незаметно глотал колючую слюну. Сын президента снова посмотрел в меню. Виталику хотелось растолкать людей впереди и крикнуть: «Посмотрите, кто тут у нас стоит! Давайте уступим ему очередь!» Он даже представил, как он это говорит: громко, чётко произнося каждое слово, — как на областных совещаниях. Сын президента потом благодарит его и забирает с собой в Минск на руководящую должность. И Виталик дружит семьями с сыном президента, а потом, может, даже и с самим президентом! В это время усы оглянулись, снова улыбнулись и спросили:

 — Нравится праздник?

  Виталик, задыхаясь, хватанул горячий воздух, во рту у него стало совсем сухо, язык набух, пот лил в три ручья, и он, не сумев произнести ни звука, глядя в рот сына президента, молча обнял его за плечи и поцеловал прямо в улыбающиеся усы.

октябрь, 2022 г.

Ольга Костюк — беларуска, живёт в Новой Зеландии, пишет на русском, белорусском и английском языках.

Закончила филфак БГУ (Минск), отделение русского языка и литературы и два курса Майи Кучерской в Creative Writing School (Москва), участвовала в воркшопе Кэрри Райан (WLAG) и в лаборатории фем-письма «Расцяжэнне», является студенткой Беларускага калегіюма (семінар Ганны Севярынец «Беларуская класіка па літарах: павольнае чытанне»).

Рассказы опубликованы в журналах «Пашня» (Россия), «Незнание» (Россия), «Иные берега» (Финляндия), «Дактиль» (Казахстан), на сайте газеты «Новы час» (Беларусь), в литературном сборнике «280.3» от Текст Мирный (Россия), онлайн-издании ROAR (Russian Oppositional Arts Review, «Вестник оппозиционной русскоязычной культуры»), PEPPER Magazine (USA), Tint (Austria), в сборнике «Расцяжэнне» и др.

В октябре прошлого года я заняла второе место в международном конкурсе короткого рассказа «Чемодан Довлатова».

Выпускающая редакторка — Ганна Горн