Накануне годовщины полномасштабного вторжения России в Украину на телеканале «Дождь» вышел фильм режиссёрки Таи Зубовой «Территория без войны» о том, как под крышей дома для беженцев и вынужденных переселенцев фонда «Пристаниште» (Черногория) строят новую жизнь граждане трёх стран — Украины, России и Беларуси.

Среди героев фильма: семья из Мариуполя, мать и ребёнок с ДЦП из Одессы, девушка, которая вывозила своих родителей из обстреливаемой Авдеевки, сознательные отказчики и квир-пара из России, а также политически преследуемые активисты из России и Беларуси. Этих людей разделяет очень многое, однако есть и то, что их объединяет — это любовь к своим близким и невозможность вернуться домой из-за войны.

Мы поговорили с режиссёркой «Территории без войны» Таей Зубовой и несколькими героинями — о том, как проходила работа над фильмом, почему они считают этот опыт съёмок важным и о том, зачем нужно кино во время войны.

Вы уехали из России задолго до полномасштабного вторжения, вынудившего покинуть дома героев и нового, и предыдущего ваших фильмов. Как вы приняли решение об отъезде — и были ли после моменты, когда вы о нём сожалели?

У каждого есть красная черта, через которую человек не может перейти. Моя была ещё в 2015 году, когда во время презентации моего короткометражного фильма «Рыба моя» на Каннском кинофестивале в российском павильоне на пресс-конференции меня перед журналистами спросили: «Крым наш?»

Для меня это был такой момент, после которого я поняла, что нужно уезжать.

Сожаления от этого решения не было, но было трудно. Я перестала заниматься творчеством и несколько лет преподавала, чтобы обеспечить свою жизнь. Но я рада, что смогла вновь вернуться к режиссуре. И, конечно же, я тысячу раз поблагодарила себя за решение эмигрировать ещё в 2015 году, когда началось полномасштабное вторжение в Украину. На этот момент у меня уже был закрыт вопрос с документами и я смогла сконцентрироваться на съёмках антивоенных фильмов.

Почему вы посчитали важным из всех возможных показать именно эту историю, именно об этом месте? 

Идея этого фильма возникла, когда я ездила с показами прошлого фильма «Травма свидетеля» по разным странам и городам. В Черногории показ организовывал фонд «Пристаниште», в зале оказалось большое количество не только россиян, но и украинцев. И, вопреки моим опасениям, это был один из самых теплых приёмов, которые мне устраивала аудитория.

Я была поражена. Я в первый раз увидела такое место, где, несмотря на продолжающуюся войну, люди из воюющих стран не вели себя агрессивно друг к другу, а, наоборот, понимали и поддерживали. Мне показалось, что важно запечатлеть эту реальность и рассказать истории трёх национальностей.

В фильме дан голос героям с достаточно разной оптикой и позицией — они, конечно, все против войны и диктатуры, но уровень политизированности у них разный, и жизненный опыт тоже. Насколько то, что вошло в фильм в итоге, соотносится с той первоначальной идеей о нём, которая возникла у вас, когда вы приехали в «Пристаниште»? Стало ли что-то в работе с героями, в их историях неожиданным в процессе съемок?

Когда я ехала на съемки этого фильма, то думала, что буду снимать истории людей, которые однозначно против войны. Но в процессе подготовки к съёмкам я познакомилась с волонтёром, который рассказал мне историю своего детства: ребенок из неблагополучной семьи, воспитанный отчимом, подвергшийся домашнему насилию и отсутствию достойного образования. Я совершенно не собиралась его снимать, но в какой-то момент поняла, что у него, несмотря на то, что он сам волонтёр, очень неоднозначная позиция по поводу войны в Украине. И мне показалось это очень интересным драматургическим ходом. Поставить его детство и его взгляды параллельно с остальными героями фильма, чтобы они входили в контраст друг к другу. Мне хотелось через включение этой истории в фильм показать важность образования и наличия закона против домашнего насилия для формирования ценностей и взглядов в обществе.

Не было ли страха, что за фильм от россиянки о том, как россияне, беларусы и украинцы все вместе живут в идиллическом месте во время войны вы можете столкнуться с критикой (вне зависимости от его содержания)?

Критики найдутся со всех сторон. Но я надеюсь, что если фильм вызовет резонанс, то он привлечет внимание к проблеме, с которой мы будем сталкиваться еще много десятилетий после завершения войны.

Это проблема сложности диалога между гражданами трёх государств, даже если все они против войны.

Верите ли вы в то, что кино — да и вообще искусство — может кому-то помочь, на что-то повлиять? Часто можно услышать, что «сейчас не время для этого», но для вас, наоборот, важно снимать кино именно сейчас.

Я правда верю в то, что важно вкладываться в антивоенное искусство именно сейчас. Потому что оно обращено к чувствам человека, вызывает эмпатию, может через эмоции достучаться до людей, которым хочется на происходящие ужасы и продолжающуюся войну закрыть глаза. Обратите внимание, как много средств сейчас тратится государством РФ на пропаганду, как вы думаете — почему? Потому что через эмоции они управляют общественным мнением и изменяют ценности людей. Я считаю что нам, тем, кто против войны, нужно обратить на это внимание и создавать свои антивоенные произведения, которые могут стать ответом пропаганде.

Как была организована съёмка? Вы провели какой-то период времени вместе с подопечными шелтера, делили быт с ними? Объяснял ли вам кто-то из героев, почему вообще соглашается рассказывать свою личную историю для фильма?

Я готовилась к съёмкам несколько недель, жила в доме фонда, за что очень им благодарна. Мы много общались и с волонтёрами, которые потом стали моими героями, и с самими подопечными фонда. Насколько я знаю, несколько моих украинских героинь хотели поделиться своей историей, потому что считали важным рассказать о том, что происходило с ними в Мариуполе и во время бомбардировок энергосистемы в Одессе, чтобы об этих историях узнали люди. Одна из волонтёрок фонда хотела на своём примере отъезда из РФ показать пример тем, кто думает о переезде из-за их антивоенной позиции, но не может решиться.

Вы снимали людей в очень уязвимом психологическом состоянии и просили их рассказывать о травматичном опыте. Как вы работаете со спикерами — как отстранённый объективный фиксатор историй или стараетесь быть бережной? Может, есть какие-то практики заботы, которые вы используете в работе с героями, которые говорят на чувствительные для них темы и переживают трагедию?

Я стараюсь достаточно бережно в целом относиться к чувствам людей, неважно, герои это моего фильма или мои друзья.

Когда я беру интервью, я концентрируюсь на том, чтобы быть максимально включённой в человека, в его переживания.

Одна из моих героинь сравнила наше с ней интервью с походом к психологу, который выслушает, поддержит, возьмёт за руку. Надо сказать, что со многими моими героями как первого фильма «Травма Свидетеля», так и нового «Территория без войны» мы поддерживаем дружеские отношения по сей день. Мне важно, как в дальнейшем развивается судьба моих героев, и если я могу поддержать их на этом пути, я очень этому рада.

Влияет ли как-то на вашу оптику и методы как режиссёра то, что вы женщина? И в целом менялся ли как-то ваш подход к кино в связи с тем, как менялись — если менялись — ваши взгляды на мир с возрастом?

Думаю, на то, какие темы меня интересуют, влияет тот жизненный опыт, который я приобрела с годами. Так как я женщина, да ещё и выросшая в России, к сожалению, в моей личной судьбе были столкновения с несколькими эпизодами домашнего насилия, как в моём детстве в 90ые, так уже и в сознательном возрасте.

Я считаю, что этот опыт гендерного насилия сильно влияет на выбор тем, о которых мне важно сейчас снимать кино.

Мой следующий проект, художественный фильм «Поток» как раз продолжает развивать тему взаимосвязи домашнего и политического насилия.

«Поток» будет построен на частной истории семейной пары. Каждый герой испытывают посттравматический синдром после эпизодов насилия в их прошлом. Героиня была свидетельницей многолетнего домашнего насилия со стороны своего отца. Герой попал под каток государственной машины репрессий. Действие фильма затрагивает 2012–2015 года. В этот момент, во время участия в митингах на Болотной площади из-за четвёртого срока правления президента у моих героев была надежда на перемены, но после открытия первых уголовных дел они были вынуждены покинуть Россию. История будет рассказывать, как, несмотря на то, что им удалось уехать из страны, прошлое не позволяет им начать новую жизнь, а затягивает в новый виток насилия уже друг над другом. Это история о двух травмированных людях, одна из которых выбирает замереть и терпеть из-за выученной беспомощности, а второй примкнуть к сильным и самому стать насильником. Частная история героев параллелится с историей России и показывает на примере одной семьи, почему после начала вторжения армии РФ в Украину часть граждан решила отмалчиваться, а часть примкнула к убийцам.

Сейчас я ищу на свой новый фильм продюсера и финансирование.

Кажется ли вам вообще возможной некая «территория без войны» для героев или для себя? Не физически, а ментально — ведь для вынужденных эмигрантов и беженцев исключить войну из своей жизни часто оказывается невозможно: она становится травмой, которая в каком-то смысле «всегда с собой».

Я думаю, этот процесс можно сравнить с работой над травмой, которую получил человек в личной жизни. Теперь этот опыт всегда с ним и влияет на его судьбу и жизненные выборы. Я надеюсь, мы, люди, которые против войны, сможем в какой-то момент, во-первых, признать наличие этой травмы. Во-вторых, найти инструменты, как с этой травмой у всех поколений и национальностей, которых эта война коснулась, работать. В-третьих, передать следующему поколению знания о совершенных нами ошибках, чтобы, возможно, хотя бы они некоторое время смогли пожить на «Территории без войны».

Но, чтобы сфокусировать на этих процессах больше ресурсов и внимания нужно, чтобы для начала закончилась война. А для этого в том числе важно бороться с пропагандой. Я это делаю доступными для меня способами — снимаю антивоенное кино, рассказывая в нём про домашнее и политическое насилие.

Галя, выехала из Мариуполя:

О решении сняться в фильме: Когда мы находились в Мариуполе, я пожалела, что не снимала видео, не делала фото. Я берегла заряд телефона для связи, поскольку зарядить телефон было невозможно, я экономила каждый процент. Поэтому я и согласилась сняться в фильме: я должна была хотя бы рассказать, что видела.

Наташа, волонтёр и администратор фонда:

О решении сняться в фильме: Я помогала режиссёру фильма Тае Зубовой отбирать героев для съёмок фильма. Я уже работала в фонде «Пристаниште» и знала истории всех наших «выпускников» — так мы между собой мы называем людей, которые жили в нашем доме для беженцев и вынужденных переселенцев.

Так получилось, что в разговоре с Таей я поделилась и своей историей. И переездом в одиночку в немолодом возрасте, и страхом за сына, который на момент мобилизации оставался в России и нашим долгожданным воссоединением и трудностями с перевозкой собаки сына. И моими эмоциями, с которыми я встречала и провожала наших жильцов, работая в фонде. И Тая попросила меня поделиться моей историей в числе других героев. Я бы хотела, чтобы моя история помогла кому-то решиться на переезд, несмотря на все сложности и страхи.

О гендерных различиях в переживании опыта беженства и вынужденной миграции: На мой взгляд, мужчины и женщины переживают опыт беженства и вынужденной миграции по-разному. Женщины легче приспосабливаются к неизбежным трудностям при переезде, быстрее адаптируются в новой среде, находят новых друзей. За счёт большей, чем у мужчин, эмоциональности, они чаще делятся своими переживаниями и легче переносят стресс.

Среди людей, которых я встретила здесь, в вынужденной эмиграции, большинство принявших решение вернуться — мужчины.

Маша, вывозила своих родителей из обстреливаемой Авдеевки:

О решении сняться в фильме: Это было признание в любви моим родителям, которым очень досталось с 2014 в Авдеевке. Тихом украинском городке, который из-за российской агрессии превратился в форт пост на несколько лет, пока его не уничтожили окончательно. Я хотела сказать им, как сильно я их люблю. Они живы. Мы есть друг у друга. История семьи. Просто. Я видела, что те, кто не прожил подобный опыт, не понимает, что это такое. 

Инна, мать ребёнка с ДЦП из Одессы:

О решении сняться в фильме: Я приняла решение стать одним из участников фильма Таи Зубовой, так как Тая — это человек, который не побоялся открывать людям глаза на правду. И мне очень хочется, чтобы люди, которые посмотрят фильм «Территория без войны», смогли узнать правду о том, что же на самом деле происходит в это ужасное время войны. О том, сколько эта война принесла горя и страданий, сколько искалечено судеб и через что на самом деле приходится проходить людям и их семьям, которые против войны России с Украиной. И что пришлось пережить ни в чём неповинным людям, которые оказались в середине боевых действий в Украине, и которые лишились семьи, своих домов, друзей, потеряли родных и близких. Чтобы люди смогли понять, что, несмотря на то, какой ты национальности, главное, что всех нас объединяет — это то, что все мы против войны и за мир на земле.

Группа, в которой можно помочь героям фильма

Инстаграм Таи Зубовой

Интервью: Ф. Серебренникова

Другие материалы: