Дмитрий Терешков рассуждает о том, почему Украина бурлит, а Беларусь спит, о роли современного искусства в истории Беларуси, о последних проектах галереи Ў, и при чем здесь Хуй и Пизда. Текст впервые опубликован на АМЕБА в августе 2016 года.

Когда впервые оказываешься в Минске, подсознательно ждешь испытаний жестью. Беларусь, пожалуй, единственное государство на постсоветском пространстве, которое так мало изменилось после распада СССР. И вот ты к чему-то готовишься, а в ответ — монолитное нихуя. Минск не наваливается своим прошлым, не отпугивает настоящим, он не берет на слабо и не пытается тебя купить.

На первый взгляд Минск тактичен и услужлив, как та гостеприимная хозяйка, которая не спешит наброситься, чтобы вкусно накормить и побаловать плюшками. В действительности же Беларусь — это не про гостеприимство хозяйки, а про показательное молчание хозяина. Про Хуй из мрамора, но не ледяного, как мы себе его видим, а такого, к которому в прохладе летней руки тянутся погреться. Здесь нет людей, нет машин, нет киосков с шаурмой и магазинов, работающих после 23:00. Здесь даже Бога нет.

Беларусь — это не про гостеприимство хозяйки, а про показательное молчание хозяина. Про Хуй из мрамора, но не ледяного, как мы себе его видим, а такого, к которому в прохладе летней руки тянутся погреться.

В отличии от Киева, где всякое человеческое экспроприирует тебя целиком и давит на грудь воспаленным единством, Минск пресыщен кислородом — он окисляет, он сжигает лишнее, активизируя при этом процессы биологические. Здесь человеку надобно уснуть, а животному проснуться. Проходит немного времени и вот ты уже смотришь по сторонам в поиске жратвы, и где бы поссать перед тем, как поебаться. Минск — это про самого низшего порядка комфорт. Про легкое удобство и знакомый уют. Возможно, если бы мой визит был совершен с туристической целью, я в первый же день уснул бы в гостиничном номере и проснулся бы уже в Жулянах. Но целью моего визита было искусство, а оно-то здесь — чуть ли не единственное, что способно навести резкость тому, кто не имеет желания спать без веского на то повода.

Здесь важно отметить, что искусство никогда не было для меня предметом исследований, его не было в кругу моих интересов, и поэтому я понимаю его ровно так, как его следует понимать в моей ситуации — непосредственно. Да, оно оказалось для меня убедительным. В первую очередь за счет контраста, где с одной стороны — Беларусь, которая, как в совке, с его всячески размытой идентичностью, похожими, а где-то и вовсе одинаковыми существами и вывесками, а с другой стороны стороны — танго разнообразия в стенах галереи современного искусства «Ў».

«Ў» встречает меня завершающимся проектом QAI / BY польского художника Кароля Радишевского. QAI — это институт квир-архивов, исследующий вопросы гомосексуальности и маскулинности в бывших странах СССР. Ислледования Кароля Радишевского находятся далеко за пределами новомодных дискуссий о ЛГБТ и плясок вокруг мнимого равенства. В своей работе художник скорее предлагает взгляд со стороны. Взгляд на то, что привело к развитию ЛГБТ сквозь призму истории, культурных процессов. Кароль Радишевский не выступает с декларациями или манифестами, но по сути является архивариусом, приглашая художников, активистов и заинтересованную общественность к осмыслению и продолжения работы над созданием архива квир в Беларуси.

Одним из таких художних в рамках QAI / BY стал Алексей Лунев, представивший инсталляцию Maverick collection (Ex Libris). Она состоит из архива дневников, коллекции редимэйдов и видео Экорше.

«На протяжении двух десятков лет я веду артистические дневники. Считая себя крайним индивидуалистом, я редко нарушаю дискретную функцию этих объектов.Мои дневники предназначены для внутреннего пользования. Меж тем, именно там кроются инструменты для дешифровки моих произведений и проектов» — говорит Алексей Лунев

В это же время Жанна Гладко в серии «Не Ален Делон» представляет работу, где примиряет образы двух мужчин: своего отца и Ален Делона, признанного секс-символа 60-70-х годов. Жанна сопоставляет фотоснимки отца из семейного архива и найденные в интернете фотографии с изображением Делона, а также видео первых минут фильма «Самурай», которое дублирует видео-постановка с участием отца.

Близкий друг Жанны, победитель Белорусского Павильона Венецианской Биеннале, Сергей Шабохин представил инсталляцию «Страх кастрации» из проекта «Практики подчинения». Ее он посвящает страху властвующих официальных культур и идеологий Польши и Беларуси перед «грязью» ЛГБТ субкультуры.

Здесь фотографии посетителей, интерьеров и деталей dark room пространств, найденных в гей клубах и барах Варшавы, рисунки на стекле, прорезанные круглые дыры glory hole в стенах и лозунг «Белая культура боится заглянуть в черную дыру».

«Белая» культура — властвующая культура. Ей-то и предстоит преодолеть «страх кастрации».

Кульминацией моего арт экспириенса в Беларуси стал проект «Платья для вселенной» молодых литовских художников Марии Гарнак и Лауры Кунцютэ. Проект «Платья для вселенной» хоть и походит на традиционный показ мод, тем не менее, является перформансом, посвященным все той же теме QAI / BY — квир. Среди участников проекта — художники Владимир Громович, Алексей Лунев, Сергея Кирющенко, директор и куратор галереи Валентина Киселева, общественный активист Дмитрий Добровольский, рекламист Александр Василевич, блогер Евгений Липкович и мой коллега, соавтор программы «Циники» на Радио Вести, арт-критик Константин Дорошенко.

«Платья для вселенной» — тягучий медитативный акт, подразумевающий, казалось бы, банальное — концентрацию. Но возвращаясь к тому, о чем я сказал чуть раньше, именно такой расклад концентрации в сонном царстве стал для меня катализатором всего белорусского трипа. Мужское платье сегодня — это сильно человеческое. И в то время, когда Беларусь погружена в летаргию, а в ее чреве, в самом центре организма, мужчина легкой походкой прохаживается в платье, это наводит лишь на одну мысль — Пизда здесь не менее мощная, чем Хуй.

Мой первый минский опыт — классическая и вечная история про Хуй и Пизду. Здесь с одной стороны — стела, монумент, Большой брат, а с другой — Чистосердова (прим. — Анна Чистосердова, арт-директор галереи «Ў») и Киселева (прим. — Валентина Киселева, директор и куратор галереи «Ў»). Здесь, когда возникает вопрос, как Лукашенко уживается с живым искусством, находится простой ответ — живое живому не враг. Здесь Он и Она слились в невидимом экстазе. А там, где пульсирующий Хуй-диктат довольствуется результатом, у прохладной Пизды есть возможность наслаждаться процессом. Здесь в желании оплодотворить мир найден консенсус и ничто не способно изменить ситуацию пока силы равны.

Там, где пульсирующий Хуй-диктат довольствуется результатом, у прохладной Пизды есть возможность наслаждаться процессом.

Искушенному традицией и вымотанному последними годами войны украинцу такой расклад может показаться нежизнеспособным и даже бессмысленным, может показаться, что такой экстаз не на руку в первую очередь самой Беларуси. Но правда в том, что украинская и белорусская истории, хоть и крайне разные, но все же про развитие. Только в нашем случае, в отсутствии всякого баланса, оно происходит через перманентную революцию, а в их случае, с их балансом и полной гармонией — классическим эволюционным путем. Да, у нас все и cразу, а там очень не скоро. Да, в Беларуси все случится, когда ни Бацька, ни «Ў» в живых не будет. Но и первых и вторых это, судя по всему, устраивает. Ко всеобщей радости, между прочим.