Вот уже многие десятилетия классические open air фестивали Европы являются главной приманкой для меломанов со всего света, в том числе тысяч наших соотечественников, которые готовы регулярно обновлять визы и подгадывать отпуск к знаковым музыкальным событиям. Что угодно, лишь бы послушать оперные и симфонические шедевры на фоне роскошных естественных декораций — живописных озер, швейцарских Альп, дворцов и замков, грандиозных античных амфитеатров. Это, безусловно, особый вид entertainment’а, в котором массовое и элитарное сочетаются на удивление непринужденно.

В России же то ли по причине более сурового климата, то ли дефицита дворцов формат классического опен-эйра пока только зарождается, а на слуху скорее фестивали в альтернативных жанрах — «Нашествие», «Дикая мята», «Усадьба.Jazz» и им подобные. Однако, хоть до Савонлинны или Брегенца нам еще далеко, имеются и свои жемчужины. Так, уже несколько лет проводится «Классическая музыка в Подмоклове» перед выдающимся храмом, воплотившим в себе черты западноевропейского барокко; в стенах Ростовского кремля дают фестиваль средневековой культуры и музыки «Ростовское действо», на исходе августа в столице Татарстана у Дворца Земледельцев звучит «Казанская осень», а в Никола-Ленивце в рамках фестиваля лэнд-арта «Архстояние» действует лаборатория современной оперы.

И вот в прошлом сезоне их полку прибыло — в Истре близ Новоиерусалимского монастыря впервые был проведен open air фестиваль «Лето. Музыка. Музей», организованный музейно-выставочным комплексом «Новый Иерусалим» совместно с Московской областной филармонией под руководством композитора Максима Дунаевского — отныне почетного президента мероприятия. «Первый блин» у них получился отнюдь не комом, но доказал свою успешность и востребованность, и можно смело предположить, что истринскому фестивалю суждено стать ключевым классическим событием лета.

В предыдущий раз пеструю программу оперно-симфонических хитов играли оркестры МАМТа и Московской филармонии, но с этого года коллективом-резидентом стал ГАСО имени Е.Ф. Светланова, а его главный приглашенный дирижер Василий Петренко попробовал себя в роли художественного руководителя фестиваля.

Когда стало известно, что подключилась такая «тяжелая артиллерия», билеты смели за считанные недели (а ведь локация вмещает более полутора тысяч зрителей). Да и в принципе мероприятие набирает обороты, предлагая, кстати, не только музыкальные впечатления. Под небом Русской Палестины можно и нужно провести целый день: полюбоваться видами, посетить монастырь и, конечно, современный музей «Новый Иерусалим» (по билетам на концерт вход бесплатный!) — это фантастически устроенное digital-пространство с богатейшей постоянной экспозицией и временными выставками, которые всякий раз производят фурор. В Новый Иерусалим уже привозили работы Дюрера, Фаберже, Пикассо, осенью вновь ожидается громкое имя (правда, о нем пока говорят только по секрету и шепотом), так что следите за анонсами.

И в целом впечатляет продуманность множества деталей и сторон фестиваля вплоть до наличия заготовленных дождевиков, согревающих напитков, уличных газовых обогревателей для оркестра. При этом организаторы с радостью хватаются за новые идеи и предложения, которых тоже поступает немало, например, в следующем году постелить газон, а стулья заменить пуфами, обеспечить в фестивальные дни прямой трансфер из Москвы.

Впрочем, увлеченные зрители и на перекладных поедут, и готовы даже на земле сидеть, чтобы послушать музыкантов мирового масштаба. Хоть формат настраивает на расслабленность, однако давно уже опровергнуто мнение, что опен-эйр не слишком подходит для серьезной музыки. Акустические особенности вполне решаются дотошно выстроенной подзвучкой (разве что солирующую скрипку порой хотелось немного «поднять» в порталах). Конечно, окружающие явления и звуки неизбежно вторгаются в действие, но порой это происходит настолько эффектно и вовремя, словно так и было задумано: грозовые тучи, набежавшие аккурат к финалу симфонии Малера в первый вечер, или звон колоколов монастыря в ключевой момент концерта Шостаковича 6 июля.

К слову, у зрителей была опция — выбрать одно из выступлений или приобрести абонемент на все три, объединенные сквозной идеей, — исполнением великих пятых симфоний Малера, Чайковского и Прокофьева (пятерка наряду с девяткой для многих композиторов стала магическим числом).

Заслуживал внимания, безусловно, каждый из концертов, однако я предпочла «центральный», когда за пульт Госоркестра встал его художественный руководитель Владимир Юровский. Для себя он выбрал Пятую симфонию Чайковского, объединив ее в программе с Первым концертом Шостаковича для скрипки, в котором солировала Алина Ибрагимова — скрипачка русского происхождения, живущая в Англии. Удивительная девушка, что играет, как дышит, и при всей академичности подготовки не находится в плену одного стиля. До сих пор живо в памяти ее февральское выступление в КЗЧ, когда тем же составом был исполнен Второй концерт Шостаковича. Позднее сочинение ДДШ концентрированной мрачности, оставляющее ощущение абсурдности бытия, Алина тогда наделила невероятной отвагой и мужественностью, что неожиданно сочетались с ее нежной внешностью.

Этот же волевой характер с еще большей силой проявился в Первом концерте. По сравнению со Вторым его тьма, конечно, более разрежена и не столь депрессивна, но уже в Ноктюрне оркестр зловещей тенью нависал над скорбным голосом скрипки, и чем дальше, тем более музыка вызывала ассоциации с постепенно закручивающимся винтом, достигая максимального напряжения, на грани срыва, в виртуознейшей каденции. И естественно, финальная энергичная Бурлеска, полная типичных для Шостаковича двойных смыслов, не имела ничего общего с радостным задором — скорее уж была полна злого отчаяния. В одном из давних интервью Алина Ибрагимова упоминала, что в перерывах между репетициями этого концерта для иного выступления она читала «Доктора Живаго», и очевидно, роман наложил отпечаток на восприятие музыкального произведения: голос ее скрипки будто олицетворяет Юрия Живаго, слабого человека, бросающего вызов жестокой эпохе и заявляющего свое право на внутреннюю свободу и независимость от нее.

Несмотря на разделяющую сочинения временную и стилевую пропасть, в симфонии Чайковского при формальном отсутствии программы угадывается тот же образ личности, восстающей против неумолимого рока. Пятая вообще занимает в творчестве Петра Ильича особое место — более строгая, она, казалось бы, эмоционально не дотягивает до страстного драматизма Четвертой и безысходного трагизма Шестой. Ее регулярно называют как наиболее слабой, так и самой выдающейся у композитора. Но ясно одно — что определенной рассудочности и продуманности произведения как нельзя лучше соответствует интеллектуальный подход Владимира Юровского. Данный дирижер-аналитик, у которого в оркестре слышно всякую тему и каждый голос, и правда не увлекается пустой декоративностью и экзальтацией, в его Пятой не буйство красок, а тщательная и филигранная гравировка (хотя романтический пафос тоже не изъят безвозвратно).

И удивительным образом в интерпретации маэстро сочинения разных эпох, никак не близкие друг другу, обнаружили не только красоту противоречий, но также неожиданные концептуальные рифмы — испытывая трагические коллизии, лирические герои и концерта Шостаковича, и симфонии Чайковского отчаянно выясняют отношения с судьбой.

Будто бы желая оттенить трагический тон, на бис Юровский исполнил в сгущающихся лиловых сумерках изумительное по красоте вступление к третьему действию «Нюрнбергских мейстерзингеров» — поэтичная музыка действительно добавила сердечности и теплоты, а после ухода оркестра показалось, что даже температура окружающей среды резко упала на пару градусов. Впрочем, коллектив еще вернется 13-го июля, а слушателей ждет третий музыкальный вечер — теперь с дирижером Андреем Борейко и скрипачом Ильей Грингольцом. Правда, билеты, увы (или к счастью — для исполнителей!), давно разлетелись, но это повод запланировать визит в Истру в следующем сезоне. Ведь уже очевидно, что к любимым и долгожданным фестивалям ГАСО наряду с «Другим пространством» и «Историями с оркестром» присоединилось еще одно название, а у московских меломанов появилось новое «место силы».