Сегодня в московском метро было жарко. Не только из–за толп набившегося народа, это всегда в наличии, но вдобавок из–за того, что некие достойные люди взломали сеть бесплатного Wi-Fi и пустили порнуху. Случай, в общем-то ординарный, но я на секунду задумалась: почему в подавляющем большинстве хакерских атак используются именно порнографические материалы?

Как-то быстро выяснилось, что исследований о протестном потенциале секса и порнографии не так уж и много. Большинство из них исходят из феминистской среды и быстро срываются на заезженную мантру о капиталистической и шовинистической эксплуатации тел моделей. Как говорится, не нравится — не снимайся.

Порнография существовала с незапамятных времен. Уже у похотливых римских императоров были свои БДСМ-клубы, расписанные эротическими фресками. Ну и всякие древневосточные руководства по этике, эстетике и комбинаторике секса. Что характерно, порнография изначально принадлежала, скорее, богачам и знатным родам, чем плебсу.

Однако с постепенным совершенствованием носителей информации, с укреплением буржуазии и ослаблением религиозной морали, порнография начала проникать в повседневность скучных мещан. Одним из итогов Французской революции стал поток порнографических открыточек, заводнивший лавочки в переулочках. Все для народа.

Однако на сегодняшний день порнография растеряла большую часть запретной ценности. Кто сейчас основной потребитель порнухи? Неудовлетворенный, фрустрированный и конформный серый мужичонка, либо же гиперсексуальный и мегалюбопытный подросток.

Господин Александр Бренер, по-разному пугавший представителей власти и интеллигентской тусовки, составил краткое руководство по нетривиальному протесту в условиях сегодняшнего капиталистического подавления. Там есть чем-то похожий вид протеста. По крайней мере, можно сопоставить:

"Показать жопу — это тоже, конечно, техника сопротивления, связанная с нарушением правил «политической корректности», с поруганием принятых социальных норм. Общество предписывает нам не только правила позитивного поведения, но и правила протеста, нормы негации. Каким должен быть протест по мнению «общества контроля»? Протест должен выражаться в традиционных формах — стачки, демонстрации, политической статьи, того или иного узаконенного критического дискурса. А если мы не хотим использовать эти неэффективные, надоевшие или уже исчерпанные формы критики? Если мы хотим делать что-либо иное, возмутительное, недозволенное, вызывающее? Общество говорит нам: нельзя. Вы нарушаете правила, вы действуете нецивилизованно, вы преступники, вы вандалы, вы террористы. Да подите вы, дорогое общество и его холуйские представители, на хер! Как раз «нецивилизованные» формы протеста во многих случаях оказываются самыми своевременными, самыми необходимыми и актуальными!

Речь, конечно, идет вовсе не о том, чтобы показывать властям жопу при любом удобном случае. Речь идет о том, чтобы поставить под сомнение заранее установленные общности техник сопротивления, общности, которые образуют монотонную, косную, неподвижную глыбу социального опыта".

Существует еще один термин: «анархитектура». Он означает превращение окружающего урбанистического пространства в поле для политической борьбы.

Татьяна Баззичелли предлагает нам пользоваться термином «хакаактивизм». Хакеры не только ломают сайт Госдепа по велению кураторов из Кремля. Многие хакеры являются сторонниками анархистских идей. В частности им импонирует возможность самоорганизации сетевого пространства без репрессивного контроля со стороны властей. Эдакая коммуна анархо-синдикалистов. В их случае, хакерские атаки приобретают черты радикального политического акционизма.

Существует еще один термин: «анархитектура». Он означает превращение окружающего урбанистического пространства в поле для политической борьбы. Это то, что мы видели во время «Красного мая». Это то, что мы видели на Майдане в Киеве. Построение баррикад, горящие шины, граффити, битые стекла. Взломать сайт Правительства РФ и разместить на нем гей-порно в сетевом пространстве, это примерно то же самое, что в реальной жизни подойти к зданию Правительства и нарисовать на нем огромный хуй светоотражающей краской. Собственно, раньше арт-группа «Война» примерно этим и занималась.

Без понимания анархистской подоплеки и смеховой культуры нельзя полностью уловить суть такого протеста. Был случай, в Белоруссии, пару лет назад, когда обидевшийся на всех видеоинженер запустил в эфир музыкального канала 15 минут знатного порева. Тогда очень многие веселились, говорили, что это видео как нельзя лучше отражает состояние политической жизни в республике. Особо остроумные утверждали, что Лукашенко так выпрашивает кредит у Путина.

Еще пример. В 2010 году на рекламном видеоэкране на Садовом кольце несколько минут транслировался порнографический ролик. Отдельно отмечу, что водители, разинув рты, ударили по тормозам и спровоцировали еще одну пробку в моем многострадальном городе. Характерно, что сам хакер, когда его повязали, утверждал, что он «взламывал сайты из любопытства», а также «своими действиями рассчитывал просто позабавить людей». Это важный комментарий, его нужно запомнить.

И последнее, во времена расцвета Лурки и Двача, анонимусы регулярно набегали в группы и темы, оставляя там нарочито пошлые и агрессивные комментарии, а так же массово постили порнографические картиночки, во главе которых всегда был Черный Властелин. Особо удачливым удавалось взломать админку и назначить Черного Властелина царем и богом ресурса. Этот месседж можно прочитать вполне буквально: «Мы вас поимели».

Таким образом, давайте выделим три главных мотивационных фактора при использовании порнографии в ходе хакерских атак. Во-первых, это протест против власти, против чопорности общественной морали. Ничто так не будоражит офисных трудяг и поборников духовных скреп, как доза сексуальной энергии, обычно забитой в недра обывательского Ид. Во-вторых, это глупая, скабрезная шутка. Мы уже говорили об освобождающем потенциале юмора в политической сфере. Грубо говоря, в сексуальной сфере — все то же самое. Хакер хочет раскрепостить людей, которые случайно увидят его перфоманс. К тому же мы и без него нередко высказываемся о работе и чиновниках, используя метафоры из мира секса. И третье, это прямолинейная манифестация свершившегося торжества хакера над системой. Прямолинейная настолько, что сводится к наглядной демонстрации того, как хакер только что надругался над цензурой, над серыми личностями, и вот над тобой лично, человек, присосавшийся к бесплатному Wi-Fi в метро, чтобы обновить статус в бложике.