В первый день осени выходит кассетный сплит важных актов отечественного death-industrial — MortArt и “Костница”. Проект-долгострой, в подготовке которого участвовали герои нойз-коммюнити из разных эпох — такие, как Даня С (CAFAB), Лена Лисица, Илья Тихонов (“КОСА”/ “Танцы До Неба records”). Всем им огромный рахмат и аплодисменты за выносливость. Однако главные тут все-таки музыканты Саша С. и Вася Д. О том, кто это такие и почему их работа важна — в тексте ниже

DEATH-ИНДУСТРИЯ

Термин death industrial со времен зиноделия принято писать через слэш с power electronics. Принято верно: корни обоих жанров — в заводском буханьи Throbbing Gristle. Разница в том, что пионеры PE из Whitehouse пошли от TG напролом, разворошив осиный улей своего нойза стеком — строго, как любят нижние. А мизантроп Рогер Карманик aka Brighter Death Now — через болота дарк-эмбиента, отчего его саунд-паттерны уже не калечили, но душили. Что, впрочем, не мешало иным героям жанров захаживать на чужую территорию. Так, ранний Genocide Organ — все еще силовая, зато их сайд-проект Anenzephalia — чистый death. 

Что до России, то здесь смерть была в почете издревле. Считалось, будто в ее объективе даже самое бестолковое обретает объем. Напрасно взывали гуманисты “поплакать о нем, пока он живой”: в их словах извращенному уху упорно слышалось “трахать”. Отсюда пышно цвели Некрореализм, Мамлеевщина и прочая хтонь, от засилия которой ныне — хоть в петлю (кабы не страх быть затраханым посмертно). Лучше всех по вопросу русской некрофилии высказался Валентин Гафт: “Не так страшно умирать; страшнее, что после смерти тебя сыграет Безруков”. 

Понятно, что не гнушались шашнями с Костлявой и шумовые: Karna, Currents of Death, Velehentor. Впрочем, для упомянутых проектов death скорее был выгодным компонентом в мозаике звука. Куда глубже продвинулся дуэт “Иерофания” из Ростова-на-Дону, ведомый Йозефом Могильным. Дуэт исполнял самобытный РЕ/death-industrial с милитант-уклоном. Сегодня их дилогию “Послевоенное” (2007) можно назвать классической, а трэки вроде “Бескостная ткань” — гимнами русской Смерти. К сожалению, проект больше запомнился провокациями, что творил Йозеф в полумифическом объединении “Tachibana Division”. В его рамках он писал рассказы, стихи и манифесты, а еще бегал нагишом, дрался и на голубом глазу воспевал каннибализм. 

Александр Селиванов

Однако, при всей эпичности “Иерофании”, центровым в сабже были не они. С конца 90-х в Ростове также существовал MortArt. Его создал художник и хэдбенгер Александр Селиванов, известный в локальных кругах как Китаец. Очарованный мраком лейбла Cold Meat Industry, Саша стал первым реальным адептом death-industrial в России. Даже больше: по факту, он выдумал свой субжанр — doom industrial, как охарактеризовал его Лина Бэби Долл из Deutsch Nepal. У MortArt все звучало канонически: тучный лоу-энд, сдавленный рев, лязги. Иное дело, что компоновал это все Саша по мировым ГОСТам, отчего альбомы ": Hellbound:", “Klinik” или “Abuse” до сих пор не стыдно включить после .N. Это нойз взрослый, интровертный, для прошаренной публики.

“Меня интересует основа всего существования человека”, — говорил Селиванов в интервью Могильному. — “То глубинное, что он пока не способен понять и подчинить себе; то, что в своей сущности лежит за пределами человеческого мира. В этом, пожалуй, центр моей музыки”.

Не меньше музыки Саша выделялся своим художественным вкусом. Релизы его лейбла Imbecil records отличала строгость: типографская печать на дорогом итальянском картоне, минимум символики и никакого порно. Это работало, так как чувствовалось: автор не развлекает, он ищет, щупая звук.   

Увы, следующее поколение, как водится, видело шум иначе. КалиЮгенд из ростера UFA Muzak сознательно рушил любые устои, избрав девизом Райсовский Total War. Это тоже работало, но не для Саши. Не то, чтобы DOR, RYR или “Ультраполярное Вторжение” были плохи — просто они были другими. И, чем больше Селиванов слышал со сцены, тем меньше возникало желание с ней ассоциироваться. 

“…Вероятно, виной тому был творческий кризис. А может, и депрессия, которую я не осознавал, так как все время был в подавленном состоянии”, — рассказывал он в интервью сайту “НОЖ”. — “Я чувствовал, что музыка меняется, утрачивая что-то важное для меня, а проекты, которыми я восхищался, уходят в забвение”.

Таким образом был похерен коллаб с культовым Navicon Torture Technologies из США. Это было вдвойне обидно, ведь его автор Лич сам предлагал сотрудничество. А в 2009-м Селиванов закрыл проект, оставив около 20 позиций из каталога Imbecil Records в чужих дистро — в назидание потомкам, так сказать. К слову, один из таких потомков позже вернет Mortart на сцену. Так, в 2015 году состоялся однодневный реюнион проекта в составе нойз-фестиваля “Кудесы”, организованного фриком Леней Котельниковым (aka Fake Trailers). Однако Саша на тот момент ушел в абстрактный экспрессионизм, а свои саунд-изыскания перевел в эмбиент по Уильяму Басински. 

Учитывая, что за тьмой следует свет, вполне очевидный исход. Да только у нойз-вселенной — совсем иные законы.

ЖИЗНЬ ВАСИЛИЯ ЛАТВИЙСКОГО

Василий Д.

Те, что ругают нынешние инет-“холивары”, по всей видимости, не застали десятые. Вот уж действительно было время злословия! Ладно еще панк-”рубки” на форуме thes1n, где из движа изгоняли людей, в движе не состоявших. Полный трэш творился “ВК”, а именно — в группах по шумовым интересам. О шуме там, конечно, почти не говорили, ограничиваясь заливкой фотографий Merzbow и шуточными подписями к ним. Зато о политике орали горлом, блеща левоправием мозгов. Любопытно, что за слово а-ля “рузке” админы мигом отправляли в пожизненный бан — чтоб уже через сутки вернуть нарушителя в строй. 

Одним из таких горластых был юзер с ником Psychic Terror. Он равно бесил  правых и левых, потому что выеживался на всех разом, как Мясник из фильма “I Stand Alone”. Впрочем, если проводить аналогии с кинематографом, то ближе к PT будет Дэнни из “Фанатика” — фашиствующий еврей, разрываемый между любовью к Торе и ненавистью. Тем удивительней, что эдакий бунтарь обернется в миру тихим старообрядцем Василием Д. Примерным семьянином, который пишет, возможно, самый необычный death-industrial в РФ.

“В юности меня вели провокация и максимализм. В какой-то момент грани стерлись, и я начал позволять себе больше, чем стоило”, — объясняет Д. — “Сейчас я об этом жалею, так как навсегда утратил контакт с интересными людьми. Хотя кое-кто из них сам скурвился и ныне ведет себя высокомернее, чем я тогда”.

О своем прошлом 34-летний Вася не любит распространяться. Известно, что он родом из Латвии, но последние 7 лет обитает в Екатеринбурге, где трудится санитаром в больнице. В графе “интересы” своего резюме Д. краток (“живу музыкой, работой и семьёй”) и куда более речист о собственной нойз-истории.

“Про шум я узнал в 2007 году, наткнувшись на одном из латвийских русскоязычных сайтов по блэку на Grunt”. — вспоминает Василий. — “Тогда я ничего не понял, хотя звучал он очень необычно. Потом услыхал Stallaggh, увлекся japanoise сценой”.

Среди фаворитов Д. — Incapacitans, Masonna, Hijokaidan, Atrax Morgue, .N. Из современников — CAFAB из Саратова, продолжающий дело “сетевого террора” позеров, ветеранов или просто неугодных. Но центровым для Васи был MortArt. Ночами он ложился на постамент в траурном зале морга, вообразив себя трупом, и слушал музыку Селиванова. Немудрено, что именно MortArt (вкупе с Controlled Death) вдохновил Д. на сочинение собственного шума. И, если в 2013-м творилось в шутку, то уже через год стало оформляться в нечто от сердца.

“Костница” появилась в 2017 году. Я экспериментировал со звуком и таким образом открыл для себя дрон и дарк эмбиент. А почему такая тематика… Знаешь, я еще во времена Psychic terror был целомудрен. И как-то изначально тянулся к религии. Просто поздно понял, что именно мне нужно. А в старообрядчестве был легкий шлейф бунта, империализм единоверия, традиция, эсхатология. Русскость, наконец… Все, что мне нравилось и нравится. Кстати, внутри нашей индастриал-сцены от таких тем у многих “подгорает” — и это тоже прекрасно”.

По философии “Костница” — это “харш о морге, дарк-дэс о старом обряде, ПЕ о вытеснении грязи из головы”. По музыке — наивный, беззащитный death-industrial, сдобренный сэмплами молитв, плачей и религиозных песнопений. Поначалу он кажется чересчур бесхитростным даже по сравнению с нойз-кардиограммами Atrax Morgue.

Однако, чем больше слушаешь “Костницу”, тем сильнее цепляет непритворная сила духа ее создателя. Оттого побоку, на каком сет-апе все делалось: важнее, с какой верой в сердце.

“Все так”, — кивает головой Вася. “Я акцентируюсь на музыке и атмосфере. “Костница” — моя дань благочестивым традициям старообрядчества на Руси. Хочется напомнить людям о драматических событиях 17-го века, о расколе Русской церкви. Скорбеть о судьбах православных христиан, гонимых за то, что чтили веру своих отцов.”

Сакральность сабжа не мешает Д. выдумывать всякую дичь в стиле Джона Данкана. Некогда он даже хотел подключить аппаратуру к ножу с пьезо-датчиком и совершить собственное нойз-вскрытие. До дела, правда, не дошло. “Глупая идея: все равно никто бы этого не увидел и тем более не услышал”, смеется музыкант. А вот “Правде Православия” повезло. Один из главных релизов в каталоге “Костницы”, насчитывающем свыше 30 позиций, выпустили tapes for slaves на кассетах.

“Я всегда топил за физические носители. Хорошо, когда можешь это добро пощупать. Плюс визуальная составляющая как доп немаловажна. Лишь бы без черепов вот этих на обложках, которые уже задолбали”, — рассказывает Д.

“Изначально “Правда Православия” — это такое издание для Единоверцев, довольно важное для меня”, — продолжает музыкант. — “А релиз родился так. В 2024 году я пережил сложный этап в жизни, дойдя в унынии и апатии до уклона от Церкви. Чудом я нашёл в себе силы и покаялся, признав свою эмоциональную слабость, и восстановил общение с братьями во Христе. Таким образом в альбоме пересеклись параллели моих личных переживаний и фрагменты диалогов из "Очищения". Если не в курсе, это  экранизация повести Леонида Андреева "Жизнь Василия Фивейского". Ее режиссер Дмитрий Шинкаренко в 1990 году снял. Серьезный фильм”.

Искренность Д. и его принципиальность подкупают представителей разных сцен. К примеру, подпольщика Букваря (Bookwar records), блэк-панка Илью Тихонова из “КОСЫ” и даже CAFAB, который, кажется, презирает всех. Васе предлагали релиз и нойз-пилигримы Nazlo records. Правда, их креатив с обложками, пропитанными кровью, Вася забраковал: мелкая и глупая затея. Как и потуги большинства признанных нойз-героев.

“…Не понимаю, с чего некоторые думают, будто я пытаюсь кому-то что-то доказать или чего-то добиться на поприще подобных”, — морщится музыкант. — “Самореализация нужна им в этом дерьме: кто круче всех крутит свистелки с перделками. Мне это неинтересно. И х/з, в какую нишу я попадаю, да и не важно. Я за искренность в самовыражении. То чем живу, о том и задвигаю”.

“Покуда Смерть не породнит нас”: вместо эпилога

От Тургенева до Беннета, отцам и детям исторически дОлжно враждовать. Дескать, истина рождается сугубо в конфронтации. Эту традицию могли продолжить и MortArt с “Костницей”; как видно, общего у них — разве что любовь к шуму, и та петляет у каждого по-своему. Для первого death-industrial — звук заброшек и пустырей, для второго — стук сердца на панихидном столе. Однако даже противоположности порой сближаются, даря свои плоды. Такие, как неожиданный сплит между проектами Д. и Селиванова. И не важно, сколько людей его услышит и тем паче расслушает (в конце концов, не для того подобное мутится). Главное — напомнить самому себе, что “реальна только смерть”, как завещал Томас Фишер из великих Celtic Frost. 

Похоже, этот гештальт можно считать закрытым.