Этюд в пурпурных тонах

БЛИК18/12/23 13:50768

Текст подготовило историческое медиа БЛИК для Лаборатории университетской прозрачности.

Чего всего более надо было желать, судьи, что всего более должно было смягчить ненависть к вашему сословию и развеять дурную славу, тяготеющую над судами, то не по решению людей, а, можно сказать, по воле богов даровано и вручено вам в столь ответственное для государства время. Ибо уже установилось гибельное для государства, а для вас опасное мнение, которое не только в Риме, но и среди чужеземных народов передается из уст в уста, — будто при нынешних судах ни один человек, располагающий деньгами, как бы виновен он ни был, осужден быть не может.

Так 5 августа 70 года до н. э. Марк Туллий Цицерон, обвинитель по делу о злоупотреблениях полномочиями против бывшего наместника Сицилии Гая Верреса, начал свою речь в суде [Речь I.1]. Городские общины Сицилии обвиняли Верреса в хищении, взяточничестве, неправом суде, превышении власти, оскорблении религии и ряде других преступлений [1].

Из приведенных вступительных слов Цицерона видно, что репутация судов к середине I в. до н. э. была в значительной мере подорвана, поскольку в представлении общества уже не правосудие, а только деньги и связи определяли исход дела [2].

Римская Республика к 70 г. до н. э.

Политическое устройство

Римское государство в тот период можно охарактеризовать как олигархическую республику: власть была сосредоточена в руках аристократического сената и высших должностных лиц, выбираемых из знатных римских семей.

Сенат был главным органом власти в Римской Республике. Он состоял преимущественно из представителей высшей аристократии. Сенаторы обладали большим влиянием, контролировали внутреннюю и внешнюю политику [3].

Исполнительная и судебная власть находилась в руках магистратов — чиновников, избираемых народными собраниями граждан на годичный срок. Среди них были консулы, преторы, эдилы и квесторы. Консулы обладали исполнительной властью и командовали армией. Преторы отвечали за правосудие, эдилы — за общественный порядок и зерновые запасы, а квесторы — за финансы.

Общество римского государства времен Республики делилось на аристократические сословия сенаторов и всадников, остальных свободных граждан, свободных неграждан и рабов. В число неграждан долгое время входило не только население колоний, но и жители большинства областей Италии. Хотя часть «‎простого народа» — свободных граждан — и была включена в политику, имея некоторые выборные права, аристократические сословия фактически обладали полной властью и стремились сохранить свое положение [4]. В то же время в римской политике было две конкурирующие политические силы — «‎партии» оптиматов и популяров. Руководство обеих партий принадлежало к аристократии, однако партия оптиматов прямо защищала старый республиканский уклад и обслуживала интересы элиты, а партия популяров заигрывала с интересами простого народа, стараясь таким образом получить преимущество на выборах магистратов [5].

Ситуация в Римской Республике к 70 г. д. н. э.

К 70 г до н. э. Римская Республика находилась посреди череды потрясений. Недавно закончилась опустошительная Союзническая Война с коренным населением Италии, которая завершилась предоставлением гражданства всем ее жителям. Рим пережил последовательное правление двух узурпаторов — Мария и Суллы. Также Республика с трудом подавила несколько крупных восстаний: Квинта Сертория, овладевшего всей Испанией, и Спартака, которое всколыхнуло значительную часть Италии. Назревал кризис республиканской власти. Однако была замирена большая часть богатых провинций (Азия, Сицилия, Греция), ресурсы которых позволяли содержать мощную военную машину и обогащаться прослойке элиты [6].

Скульптурный портрет I в. до н. э. — II в. н. э., с XIX века обычно отождествлявшийся с Суллой, но в настоящее время обычно называемый «псевдо-Сулла». Мюнхенская глиптотека.

Провинции и наместники

Должность наместника провинции в позднереспубликанское время могли получить сенаторы, имевшие проконсульские или пропреторские полномочия. Эти полномочия можно было получить от сената после избрания на должность консула или претора, высших республиканских магистратур, и прохождения годовой службы. Конкретная провинция, которой будет управлять пропретор или проконсул, определялась путем жеребьевки или назначалась сенатом [7][8]. Эти полномочия утверждались на один год, однако они часто могли продлеваться. Так, Гай Юлий Цезарь был проконсулом девять лет подряд, а Гней Помпей Великий — пять.

Должность наместника открывала широкие возможности для злоупотреблений: он руководил судебной системой, сбором налогов, контролем работы откупщиков [9][10]. Ситуация усугублялась тем, что подавать жалобы на наместника можно было только после окончания его полномочий [11].

Суды над наместниками

Суд, который занимался делами против бывших наместников провинций и обвинениями в вымогательстве, назывался «Quaestio de Repetundis» (комиссия по вымогательствам). Этот суд был учрежден для расследования случаев, когда римские магистраты или официальные лица подозревались в незаконном обогащении за счет жителей провинций, которыми они управляли. Обвинения могли включать взятки, вымогательство, злоупотребление властью и другие формы коррупции [12].

Суд состоял из судьи-председателя и жюри, состоящего из римских граждан. Эти процессы были публичными и могли привлекать большое внимание со стороны общественности. Они также были известны своей политизированностью и влиянием различных групп элиты [13].

Изначально эти суды контролировались сенаторами. Однако это приводило к тому, что сенаторы, которые сами могли быть бывшими наместниками или иметь связи с ними, часто отказывались от привлечения своих коллег к ответственности.

В 123 г. до н.э в результате реформы Гая Гракха контроль над судебными комиссиями перешел к всадникам, второму по значимости социальному классу в Риме после сенаторов. Целью судебной реформы было уменьшение предвзятости и коррумпированности [14]. Контроль над судами вновь перешел к сенаторам в период правления Суллы, который провел свои реформы в конце 80-х годов до н. э. Сулла стремился укрепить власть сената и ослабить влияние всадников и народных трибунов [13].

Контроль над судами продолжал переходить от одной группы к другой в последующие десятилетия, отражая политические изменения и борьбу различных политических сил за власть в Риме.

В целом, суды над наместниками провинций были частью более широкой проблемы коррупции и злоупотреблений в Римской Республике, и попытки реформировать систему часто оказывались недостаточно эффективными или были подорваны преследованием политических интересов определенными группами элиты.

Суд над Верресом

Одним из самых известных дел, дошедших до нас, был процесс над бывшим наместником Сицилии Гаем Корнелием Верресом — видным римским аристократом и государственным служащим I века до н. э. До своего наместничества в Сицилии он прошел ряд ступеней римской политической карьеры: квесторство, службу эдилом и претором. Эти должности были частью традиционной карьерной лестницы для высших аристократов — «‎cursus honorum» (путь почестей) [15]. Еще до наместничества он заслужил дурную славу человека, стремящегося к обогащению, но прежде его действия не вызывали широкого осуждения. Наместничество же в Сицилии стало апогеем его самоуправства и воплощения в жизнь его коррупционных склонностей [16]. После возвращения Верреса из Сицилии городские общины острова обвинили его в злоупотреблении и инициировали судебный процесс над ним. Цицерон сумел получить роль государственного обвинителя, выиграв состязание в процедуре выбора обвинителей [1].

Что вменялось Верресу?

Веррес был обвинен в широком спектре коррупционных преступлений и злоупотреблений во время своего пребывания в должности:

Взяточничество и вымогательство денег и ценностей у жителей Сицилии [Речь II.II].
Незаконная конфискация культурных и исторических ценностей и отправка их в Рим для своей частной коллекции [Речь II.IV].
Неправомерное применение силы [Речи I.21, I.24].
Пренебрежение обязанностями губернатора, которое привело к экономическим и социальным проблемам в провинции [Речи I.45 и I.51].
Проведение несправедливых судебных процессов и незаконные казни [Речь II.V].
Растрата государственных средств [Речи I.24 и II.V].
Использование политических связей для уклонения от правосудия [Речи I.2 и I.8].

Как Цицерон вел расследование?

Зимой 71-70 гг. Цицерон отправляется на Сицилию и ведет там расследование на протяжении 50 дней [Речь I.6].

Стоит отметить, что, учитывая объем проделанной работы, вероятно, Цицерон имел целую команду секретарей и ассистентов, которые помогали ему в расследовании. Имена членов «‎команды Цицерона», к сожалению, до нас не дошли.

Маркус Туллий Цицерон. Уильям Блейк. 1810

Во время своего пребывания на Сицилии он добывает сведения от свидетелей, пострадавших от самоуправства наместника, а также допрашивает предполагаемых соучастников его злодеяний. Он собирает письменные показания, часть из которых была зачитана в суде.

Помимо показаний Цицерон собирает и другие улики. Так, например, в речи «‎О судебном деле» он описывает коррупционные связи Верреса с товариществом откупщиков. Он узнает о переписке Верреса с откупщиками, в которой обсуждались их коррупционные схемы. Однако Цицерону также становится известно о том, что большая часть писем была уничтожена [Речь II.II.180]. Он проводит неожиданный обыск у откупщика Вибия и находит два счета, которые не были уничтожены, разрешающие беспошлинный вывоз личных товаров Верреса:

Итак, убедившись, что письма, адресованные товариществу, утаены, я сосчитал, в какие годы он был в Сицилии, а затем справился — что́ было весьма легко узнать — кто в эти годы стоял во главе компании и вел ее приходо-расходные книги. Я знал, что те представители компании, которые ведут книги, сдавая книги новому представителю, имеют привычку оставлять другой их экземпляр у себя. На этом основании я отправился прежде всего к Л. Вибию, почтенному римскому всаднику, который, как я узнал, был одним из представителей в тот самый год, о котором мне особенно хотелось получить сведения. Нечего и говорить, что я явился к нему нежданно-негаданно; я перешарил, что мог, допросил его обо всем, но нашел только два счета, посланные товариществу из сиракузского порта Л. Канулеем, счета, где были поименованы вещи, вывезенные Верресом беспошлинно в продолжение нескольких месяцев. Я немедленно опечатал их.

Далее в своей речи Цицерон перечисляет товары, добавляя колкостей в сторону Верреса серией ироничных вопросов:

Я не спрашиваю, откуда очутилось у тебя четыреста амфор меду, столько мелитских материй, пятьдесят диванов, столько канделябров, — повторяю, я спрашиваю тебя не о том, каким путем ты приобрел их; я спрашиваю, к чему понадобилось тебе их такое количество. О меде я не говорю, но к чему так возмутительно много мелитских материй? Или ты хотел подарить их также женам своих друзей? К чему столько диванов? Или ты хотел украсить ими все их виллы? А между тем в этих книгах находятся счета за несколько месяцев; можете себе представить итог за три года! Мне кажется, по тем коротеньким записям, которые найдены у одного из представителей компании, вы можете уже составить понятие, как ограбил он провинцию, как велика, как разнообразна, как бесконечна была его алчность, сколько денег наворовал он не только в монете, но и в подобного рода вещах.

Цицерон проводит косвенные подсчеты количества награбленного Верресом только из Сиракуз на основании количества вывезенных товаров: 1 млн 200 тыс. сестерциев.

Нужно сделать небольшое отступление, чтобы дать разъяснение относительно покупательной способности сестерция в тот период. В речи «‎О хлебном деле» Цицерон приводит информацию о закупочных ценах на пшеницу — 3 сестерция за модий (примерно 6,6 кг) [Речь II.III.163]. Годовая зарплата легионера в то время составляла 480 сестерциев [8].

Помимо этого Цицерон проделал кропотливую работу по исследованию вещественных доказательств. В продолжении речи он рассказывает об обнаруженных им подделках в приходно-расходных книгах компании откупщиков. Цицерон делает предположение, что записи, в которых значилось имя Верреса, были переправлены на некоего Верруция:

Но вот, производя розыск с этими книгами в руках, я замечаю, что некоторые места подскоблены, замечаю, так сказать, свежие раны, нанесенные книгам. У меня быстро зародилось подозрение, и я впился глазами в соответственные статьи. Значилось, что были уплачены деньги Г. Верруцию, сыну Гая, но значилось так: до второго «р» все буквы были нетронуты, все же остальные были на подскобленном месте; тоже было со второй, третьей, четвертой и многими другими записями. Подлог был несомненен; очевидно, я имел дело с преступной, замечательно наглой подделкой книг.

Далее, Цицерон требует переписать приходно-расходные книги с соблюдением всех помарок и следов исправлений на имени Верруция [Речь II.I.189], чтобы была возможность продемонстрировать улику в суде.

Цицерон, величайший оратор Древнего Рима, мраморная статуя перед Старым дворцом правосудия в Риме (19 век). Источник: Crisfotolux/Getty Images

Он язвительно вопрошает Верреса, не знает ли он некоего Верруция, предлагая ознакомиться с копиями книг. Заключая утверждением, что Верруций это он и есть:

… ответь мне ты, Веррес, кто такой этот Верруций, этот чуть не тезка тебе? Не может быть, чтобы ты не знал в своей провинции человека, жившего, по-видимому, в Сицилии, когда ты был пропретором, и, судя по счетам, — богатого? Чтобы не тянуть времени и не оставлять ничего под сомнением (приставам), принесите и раскройте копии тех книг, точный снимок с оригинала, чтобы весь мир мог видеть уже не следы его алчности, а самую ее берлогу. Видите имя Верруция? Видите, что первые буквы не тронуты? Видите, как последние буквы имени, самый верресов хвостик, точно в грязь, погрузился в помарку? Вы видите, судьи, каковы эти книги; чего ж вы ждете, чего вам больше спрашивать? Да и сам ты, Веррес, чего сидишь, чего ждешь? — Тебе приходится или объяснить нам, кто такой Верруций, или признаться, что Верруций — это ты.

Даже по разобранному выше примеру можно составить представление о том, насколько тщательно Цицерон вел расследование. Помимо опросов свидетелей, он использовал все доступные ему способы сбора доказательств: исследование доступных ему документальных источников, обыски, поиск и изучение вещественных доказательств. Как мы увидим из хода процесса, отчет о результатах большей части его расследования даже не получил возможности быть представленным судьям.

Ход суда

Веррес приложил все возможные усилия, чтобы направить ход дела в свою пользу. Одним из судьей этого процесса по жребию стал, избранный на следующий год в преторы, Марк Метелл. Цицерон называл его «‎вернейшим другом» Верреса [Речь I.26]. В защитники к себе он избрал знаменитого оратора Квинта Гортензия Горталла, который на момент суда был выбран в консулы на следующий 69-й год. Вторым консулом на 69-й год был выбран «‎друг» Верреса Квинт Метелл [Речь I.26]. Расчет Верреса, вероятно, состоял в том, чтобы затянуть процесс до нового 69-го года. Таким образом авторитет и административный ресурс новых консулов и претора позволили бы ему избежать осуждения.

Во время установления порядка рассмотрения дел, неизвестный обвинитель подал иск к бывшему наместнику провинции Ахея. Рассмотрение этого дела в суде должно было начаться за два дня до слушаний по делу Верреса, которые таким образом отодвигались на более позднюю дату. Процесс мог длиться неделями и прерывался на дни общественных праздников и игр, которые также могли проходить много дней подряд. Вероятно, это была уловка партии Верреса — один из способов затянуть процесс и дотянуть до консульства его защитника Горталла [Речь I.31].

Цицерон хорошо понимал сложившуюся ситуацию и намерения его противников, о чем он открыто говорит в своей первой речи:

Сегодня — секстильские ноны. Вы стали собираться в восьмом часу; этот день уже не идет в счет. Остается десять дней до игр, которые, согласно своему обету, намерен устроить Гней Помпей; на эти игры уйдет пятнадцать дней. Таким образом, наши противники рассчитывают отвечать на то, что будет сказано мной, только дней через сорок. Затем им, по их словам, разными отговорками и уловками будет легко добиться отсрочки суда до игр Победы; за ними тут же следуют Плебейские игры, после которых либо совсем не останется дней для суда, либо если и останется, то очень мало. Таким образом, после того как обвинение потеряет свою силу и свежесть, дело поступит к претору Марку Метеллу еще неразобранным. Что касается его, то я, если бы не доверял его честности, не оставил бы его в составе суда.

Цицерон предпринимает неожиданный шаг: по обычной процедуре опрос свидетелей происходил только после произнесения всех обвинений. Он понимал, что показания свидетелей, разнесенные на большое время с его выступлениями, потеряли бы убедительность. Поэтому вместо длинной речи, содержащей все обвинения, Цицерон готовит несколько коротких, которые относятся к каждому разделу обвинения. Он заявляет, что свидетели будут опрашиваться после каждой из речей и их показания будут касаться только представленных обвинений [Речь I.55].

Из дошедших до нас речей Цицерон успел произнести только первую, известную как «‎Первая Сессия». После этого начались допросы свидетелей, связанных с обвинениями, предъявленными в первой речи. Тщательность проведенного расследования, а также ход с последовательным допросом свидетелей, по-видимому, стали неожиданностью для Верреса и его защитника Горталла. Уже 7-го августа Веррес не приходит в суд под предлогом болезни, а через несколько дней Горталл советует ему уехать из Рима, что подразумевало признание собственного поражения [1]. Остальные пять речей «‎Второй Сессии» произнесены Цицероном не были, поскольку слушание досрочно завершилось. Позднее Цицерон и его секретарь Тирон выпустят обработанные речи в письменном виде.

Каков итог суда?

Веррес покинул Рим, отправившись в добровольное изгнание, а из его имущества была изъята полная востребованная сумма — 40 миллионов сестерциев.

Суд над Верресом, вероятно, на некоторое время повлиял на практику судебных процессов над наместниками. Так, из ближайшего времени нам известно о двух громких процессах: Луция Валерия Флакка (59 г. до н. э.) [17] и Авла Габиния (54 г. до н. э.) [18] — бывших наместников Азии и Сирии, которые были осуждены. Однако после прихода к власти в 30 г до н. э. Октавиан Август изменил практику назначения наместников. Прежде наместники выбирались жеребьевкой, либо назначались сенатом. После реформы Августа, провинции были разделены на два класса: императорские и сенаторские [19]. В императорских провинциях наместники назначались напрямую Августом, а в сенарских — сенатом. Однако Август оказывал влияние на назначения наместников и в сенаторских провинциях. Также он отменил систему откупов и стал собирать налоги напрямую, что позволило защитить провинции от разграбления, совершаемого прежде откупщиками [20].

Цицерон осуждает Катилину в римском сенате. Чезаре Маккари. Источник: открытый доступ

Цицерон же после процесса закрепил за собой звание виднейшего оратора. Хотя его карьера началась еще за десять лет до этого, именно дело Верреса, за которое он взялся с необычным для подобных процессов рвением, принесло ему наибольшую славу и способствовало реализации его политических амбиций. Впоследствии он успешно сделал политическую карьеру: в 69 г. до н. э. он вступил в должность эдила, в 66 г. до н. э.стал претором, а в 63 г. до н. э. получил высшую должность Республики — консулат. В год его консульства, знаменитого восстанием Катилины, Цицерон снова проявил высший уровень ораторского мастерства, обличив заговор в серии речей в сенате, которые вошли в историю как «‎Катилинарии» [21]. После консульства Цицерон продолжил активно участвовать в политике на стороне консервативной партии оптиматов.

Вероятно, Цицерон руководствовался не только карьерными амбициями, но и был обеспокоен положением дел в государстве. Он многократно жертвовал своими перспективами и ссорился с могущественными союзниками: Цезарем, Помпеем, Марком Антонием [22], вместо того, чтобы использовать ресурс своего авторитета в собственных интересах.

О личности Цицерона

Личность Цицерона, безусловно, неоднозначная: с одной стороны он выступал в роли бескомпромиссного борца с коррупцией, с другой — сам активно сотрудничал с коррупционерами и участвовал в коррупционных схемах. Например, он получал «‎дары» от подзащитных за свою адвокатскую деятельность, хотя защитник был обязан работать бесплатно [23]. Известно, что он получил «‎безвозвратный займ» в два миллиона сестерциев от Публия Суллы, которого он впоследствии защищал в суде [24]. Также после дела Верреса Цицерон выступил в качестве защитника нескольких коррупционеров. Так, в 54 г. до н. э. он участвовал в защите бывшего наместника Сардинии Марка Эмилия Скавра, которого обвиняли в злоупотреблениях, схожих с преступлениями Верреса. При этом, согласно историку Валерию Максиму, вина Сквара была очевидна [25].

Триумф Цицерона. Вилла Медичи, Поджо-а-Кайано. 1519-1521. Franciabigio

Вероятно, нельзя выделить единый непротиворечивый набор принципов, которыми Цицерон руководствовался в своей жизни и политической деятельности. Однако также нельзя и назвать его оппортунистом, целями которого были лишь обогащение и личная власть.

Цицерон оставил огромный след в мировой культуре: его речи, возможно, наивысшая точка в развитии риторического искусства; письма и трактаты, дошедшие до наших дней в беспрецедентном объеме, — золотой стандарт латыни.

Тексты Цицерона дают нам уникальный шанс прикоснуться к реальности, окружавшей автора более двух тысяч лет назад. Уже тогда коррупция осознавалась как серьезная проблема общества, разрушающая его институты.

Автор: https://t.me/vvmbt

Подписывайтесь на медиа БЛИК!