Ежемесячные сообщения о встречах с неопознанными летающими объектами (НЛО) уже давно не удивляют аудитории по всему миру. В этой статье я не пытаюсь выяснить подлинное происхождения НЛО. Также у меня нет цели проследить историю возникновения и развития дискурсов об НЛО, как это уже было много раз сделано другими авторами, в том числе скептиками. Моя цель в этой статье проинтерпретировать сам факт существования дискурсов о неопознанном летающем с точки зрения постструктуралистской мысли. Для этого, я обращаюсь к понятиям позднего Фуко «правительственгая ментальность» (governmentality) и биополитика.

Проблематизация

Хотя данные об НЛО появляются довольно часто, научное сообщество упорно продолжает отрицать, замалчивать и доводить до уровня несерьезности тематику и феномен НЛО. При этом, сама возможность существования внеземной жизни под вопрос уже не ставится, но проводится четкая граница между наблюдениями НЛО и вероятностью существования внеземного разума. Когда речь идет об НЛО, государственно-научные сообщества реагируют в пределах от отрицания до иронии. Научный статус уфологии определяется как псевдонаука, хотя уфологические дискурсы разнородны, многие уфологи скептически оценивают большинство сообщений о наблюдениях за НЛО. Научные статьи по этой области крайне редко издаются в академических журналах, а конспирологи играют на теме табуизации НЛО как о возможном тайном сговоре между «инопланетянами» и элитами.

Вместе с тем, крайне скептическое отношение к дискурсам об НЛО в научных и университетских дискурсах, или, если быть точнее, отрицание подлинности и научности знаний об НЛО объясняется не как научно обоснованное отрицаие, а как социально-политическое игнорирование определенного поля. Сам факт этого табу стал причиной популяризации НЛО в поп-дискурсах и теориях заговора, однако, это не изменило ситуацию с табу в политико-научных сферах.

Фантазм о встрече с неопознанным Другим, вторжение НЛО и насильственное изменение мироустройства через травматический и разрушительный контакт стал нарративом многих фильмов и художественных произведений. Таким образом, в популярном сознании первый контакт с НЛО — это встреча с катастрофой, но с которой возможен контракт «обычных людей» против элит («Прибытие»), либо, наоборот, встреча с враждебным для всего человечества, за исключением элит («Секретные материалы»). В любом случае, для «обыденного» сознания НЛО — это часть фантазматического нарратива, где НЛО получает статус лакановского Реального, однако, официальные дискурсы сохранили табу.

Логика суверенности как логика человеческого

Глинос и Ховарт (Glynos and Howarth) в своей книге «Логика критического объяснения» (Logics of Critical Explenation) делят онтическое составляющее на три неиерархические логики: социальная, политическая и фантазматическая. Социальная логика связана с тем, что берется как данность и не оспаривается в обычных условиях и жизненных практиках. Социальные логики — это «правила игры» и сконструированный здравый смысл. Их оспаривание возникает только при определенных, чаще исключительных событиях, и в результате возникает политическая логика, например, неожиданное применение насилия государством против протестующих. Для нас важно в данном случае определить социальную логику государства и понять, почему тематика НЛО не воспринимается серьезно на протяжении десятилетий в публичных дискурсах государств за редкими исключениями, и объяснить, как данная логика препятствует этому.

Начнем с того, что чтобы государство признавалось полноценным актором в международной арене, ей нужно обладать суверенностью. Таким образом, логика суверенности — это та логика, которая позволяет быть признанным другими, обладать агентивностью и интересами. Обладая суверенным статусом, государство становится привилегированным субъектом в мировой арене, в отличие от тех государственных образований, которые не признаны или признаны лишь частично. Обладая подлинной легитимностью, государство становится уважаемым субъектом, и это уважение культивируется на уровне ритуалов, например, уважение к дипломатам и границам как к представителям и практикам полноценного равноправного участника игры.

Как отмечает Мишель Фуко в своих поздних работах, власть контролирует и дисциплинирует своих подданных не через устаревшие механизмы прямого насилия от имени суверена, а через биополитические практики регуляции населения как одного целого организма. Так рождается «правительственная ментальность» (gouvernementalité), которая имеет власть вводить чрезвычайное положение, то есть частично или полностью отменять свой же закон в свою пользу, связывая это с тем, что «общество должно быть защищено» от внешних угроз.

Возвращаясь к теме НЛО, становится ясно, что поведение (или рассказы и видео об этом, в общем, то, как это воспринимается) «летающих тарелок» по своей сути резко противопоставлено антропоцентричности логики суверенности и ее практикам контроля и управления. НЛО, противясь символическому определению и подчинению логике суверенности, таким образом, становится нежеланным гостем в воздушных границах государства: он не уважает логику суверенности и не подчиняется биополитическим практикам (и даже, как это передается, физическим законам). НЛО, отрицая границы суверенного государства, вторгается в воздушное пространство, что ставит под вопрос саму логику суверенности.

В таком случае, суверенная власть отвечает НЛО тем же — отрицанием его агентивности и онтологического статуса.

НЛО и Божественное

Как отмечает исследовательница лакановской ориентации Джоди Дин, в социальных исследованиях теистических религий принят «методологическим атеизм», когда сам факт существования и агентивность божества не признается, но признается факт божественной суперагентивности в сознаниях верующих. Можно утверждать, что НЛО играет такую же роль божественного в «обыденном» сознании постмодернистского общества, и что социальные исследования феномена НЛО можно было бы вести в таком же ключе. Однако, здесь возникает существенное отличие НЛО от божества: НЛО всё же появляется в материальном облике, фиксируется радарами и снимается на камеру, даже если властные дискурсы отрицают это и утверждают «иррациональный» характер этих наблюдений. Факт физической репрезентативности делает феномен НЛО менее сверхъестественным, в отличие от божественного, что отменяет обязательность «методологического атеизма» в социальных исследованиях уфологических явлений в человеческом обществе. Как отмечает исследователь международных отношений Александр Вендт, в таком случае, лучшим решением является научный агностицизм по отношению к природе НЛО.

Научное отрицание и правительственная ментальность

Возвращаясь к концепции биовласти Фуко, становится ясно, что власть и наука, а точнее актуальность конкретных научных исследований являются взаимосвязанными. Через науку власть уясняет свои субъекты и объекты, и через власть наука институционализируется и получает свою легитимность, а также то, что является актуальным для исследования. Вместе с тем, наука всегда оставляет пространство для вызовов и споров в рамках научно-аналитического дискурса, не отрицая этот потенциал, но определяя критерии для этих споров. В отличие от науки, как пишет, опираясь на Фуко, Александр Вендт, власть не дает подобных шансов — она «колонизирует» те означающие, которые, превращаясь, говоря языком Лакана, в «господских означающих», управляют субъектами и создают для них идентичности.

В случае НЛО, даже если власть и научные дискурсы вступают в логику эквивалентности, противопоставляя себя «безумному Другому» в лице уфологии, всегда есть потенциал разрушить эту коалицию через публичные дебаты и оспаривания. Как пишут Лаклау и Муфф, гегемонистские структуры всегда нестабильны, и даже в самом авторитарном режиме остается «область дискурсивности» — возможность оспорить и дестабилизировать режим истины. Подобное оспаривание потенциально сможет привести к переосмыслению коалиции «власть-наука» через логику различения (logic of difference) между ними в подходе к истинности, что откроет путь для критических исследований отношений «власть — внеземное». Сам подобный подрыв гегемонистской государственно-научной коалиции не может быть лишен политизации или вмешательства политической логики в правила игры, как было отмечено выше.

НЛО — недоугроза

Практики секьюритизации также являются важнейшим составляющим логики суверенности. Как пишут Вивер и Бузан, именно через практики секьюритизации власть определяет внешнего Другого, что является ключевым для национальной идентичности населения. Практики секьюритизации, таким образом, подчинены логике суверенности, гле власть конструирует знания о Своем и Чужом. Обычно угрожающий Чужой получает репрезентацию во вражеской стране или организации.

Хотя в поп-дискурсах НЛО и фантазируется как Чужой всего человечества, логика суверенности остается по ту сторону этих фантазий. Как пишет Вендт, причина этому — неясный статус НЛО и отсутствие какого-либо властного решения на этот счет. Хотя различные программы по исследованию данного феномена разрабатывались на самом высшем уровне в США и Великобритании (от проекта «Синия книга» до недавнего AATIP), они через время закрывались из–за схожих выводов о необъяснимости части наблюдений. Учитывая статус непознаваемости, власть выбирает игнорирование НЛО как единственный рациональный выход из ситуации.

Примечания

Buzan, B. Waever, O., Wilde, J. (1997). Security. A New Framework for Analysis. Lynne Rienner Publishers.

Dean, Jody. (1998). Aliens in America. Ithaca, NY: Cornell University Press.

Foucault, Michel (2003). Society Must Be Defended. New York: Picador.

Laclau, Ernesto, Mouffe, Chantal. (2001). Hegemony and Socialist Strategy: Towards a Radical Democratic Politics. Verso.

Wendt, A., & Duvall, R. (2008). Sovereignty and the UFO. Political Theory, 36(4), 607–633. https://doi.org/10.1177/0090591708317902