Как так выходит, что мы все время ищем первенство, ищем того кто изначальный и все первый придумал и нарисовал. А когда то были все иначе, творчество на условиях анонимности. Автор скорее легенда шепот, и сплетня. Было так, что художник это «прилагательный инструмент к церковному организму», он вроде паркетчика, или стекольщика. Но вот оказывается что маляр тоже смог рисовать что то и для себя, и для соседей, и даже на экспорт- для не церковных иностранцев. Какое имя прозвучало первым- как бренд. Кто первый услышал «себя " со стороны и пошел на частные хлеба… Тот и стал первым мастером международного уровня. Так начался массовый исход авторов из тени. Бежавшие из дома "блудные сыновья» все разбежались из храмов, но кто первым вернется к отцу тот и получит наследство.

Джорджоне. «Сердца четырех». Странный такой художник, «сложенный» из разных кусков. «Все, что вызывает переход из небытия в бытие, — творчество, как сказал Платон». Джорджоне -слишком творческая личность. Имя и человек- которого для многих лучше бы вообще и «не было». Потому в истории искусства бродят многочисленные Джорджоны- это какие-то призраки- несколько абсолютно непохожих людей, художников с абсолютно разными наборами картин, приемами и туманными биографиями. «Четверо разных»- тут точно прослеживаются. Но он все же реален! Если такой ценный, значимый -почему сразу после смерти забытый? Зыбкий. Если взять «культовое жизни описания Вазари», то окажется что почти все картины, которые он приписывал Джорджоне, сегодня принадлежат совсем другим именам. Вазари конечно мастер- он так был склонен к выдумкам, к принижению того что ему лично не нравилось. Война школ Венеции и Флоренции, она была и на страницах выдуманных биографий. Грустно наблюдать эти сражения, всю эту арт- памфлетность, разрозненной Италии. И когда такое происходит- возможно все. Вдруг кто то такое очень «расплывчатое» как имя гения, ставит в пример- как «номер один» для города, для Республики, для мира. Через эстетику ищут «свои ответы». Наверное, по логике вещей тут должен быть какой-то еще и политический след. Италии нужен был «Великий праотец», титан, «отец основатель» всего национального. Пластилин. Если что то более малообъяснимое и прекрасное, как этот вечно -мифичный вновь открываемый- «Большой Георгий». Чем меньше осталось подлинного, тем больше модуляций, возможностей для сегодняшнего, «злободневного разговора». Блок его работ — «это плод» начала 20 века, что удивляет. Он хорошо продавался и продается. Украшение галереи Уффици «Святая Аллегория» Джованни Беллини, была изначально куплена Ланци как картина именно кисти Джорджоне.

Чинквеченто. Высокое Возрождение первая треть XVI века. Реальность художника- это его картины. Но где современники, друзья, очевидцы его насыщенной жизни? Мифолог Вазари приписывает ему распутство, разнузданность, любвеобильность! А реально остались скупые свидетельства, какие то документы и два письма одно к Изабелле и другое от Изабеллы. Достоверно известно только имя мастера Джорджо. А вот с фамилией уже путаница- то ли Гаспарини, то ли Барбарелли. (По последним данным, все–таки Гаспарини) Как хорошо пошутили Ильф и Петров. Гомера не было- был совсем другой автор, но тоже слепой. Есть несколько высококлассных работ и большой мастер по кличке «Большой Георгий». Необъяснимо, как художника который при жизни был столь выдающимися и заметным так быстро забыли.

Венецианская школа живописи. Есть странный собирательный ком. Есть ротация, «каких то работ» которые постепенно выдвигаются из какой-то тени, и есть работы которые в другую тень уходят. То «шедевры» украшают лучшие места, то прячутся в частных запасниках. Был некий Джорджио, которому приписывали во всякий век бесхозные, но высококачественные даже выдающиеся работы, или даже новинки прогрессивной реставрации. А куда еще девать безымянное хорошее? Плохое понятно -можно раскидать по третьестепенным. Лепится мифическое имя. Бренд становится всё более значимым, сначала для города, а потом и мировая слава. Но первый ряд! Это уже факт! Как сказал Вольтер, «Иной бесцветен в первом ряду, но во втором блистает».

О великом -мелочно. Сама «зрительская»концепция в общем-то даже очень дельная и полезная. У каждого среднего мастера есть что-то успешное, и даже что-то приличное. Из–за двух-трех шедевров мы не обязаны учить эти тарабарский имена, знать биографии! Поэтому лучше оставить «Крепких мастеров»- теми кто они есть, фигурами для специалистов. Идея «добрых обобщений»! Взять самое лучшее и положить в одну копилку — в один бренд. Ведь проще очень сильно любить что-то одно, чем понемножку и слабенько много чего «всякого». К сожалению наша цивилизация именно такая-«многообразная! Выстроено все у нас по этой схеме- "множественности усилий». Много посредственностей. Посредственности, все «сообща трудятся», накапливают энергию, а в итоге «всеобщий» прорыв. «Многомерности» мы из себя и представляем — много, много «любопытного -забавного -чудненького- неплохого». Если есть какие-то гении -то это скорее собирательный образ всей эпохи. Но как хочется их иметь!

Награда без героя. Только в творчестве есть радость — все остальное суета. Мы всё время живём какими-то странными мифами. Мы действительно искренне верим что люди могут летать! Что есть какие-то люди у которых «крылья». И «Чем сильнее» наука-это опровергает -тем сильнее этот миф. Супермены, свехфизика тело-способностей! Другой «Великий Миф» это ожидания от способностей ума или интуиции. Легенда о том что есть гении- что есть пророки, «миссии». Великий спаситель -великий учёный. И если раньше этот учитель приносил «огонь с небес», философский камень- истину, то теперь он приносит какую-то чудо таблетку чудо формулу, супер- гаджет.

Поколениями люди сидят «подбирают отмычку» к великим тайнам природы. Но все впустую, они лишь оставляют свои неудачные варианты, свой опыт так не делай здесь тупик. А ведь не впустую все эти попытки — «Это невозможно». Потом по прошествии времени, всегда приходит кто-то кто наконец «находит нужную комбинацию». Все почему то считают — значит он умней. Значимей чем все предыдущие поколения исследователей. Нет, он не умней, он просто родился в тот момент когда «плотина полна». Уже накопилось слишком много неправильных ответов. Когда много! Тогда правильный ответ -уже просто пора угадать, «ткнуть пальцем в неназванное». Это шанс даже «самому тупому».

Научная любовь! Зрительская любовь. В искусстве тоже идут поиски, все бурлит копится- но кому присваивать этот «архив»! контрольный пакет акций! Извечный вопрос победителей. Если все одинаково старались, а «медаль на подразделение выдали одну» -как поступить. Честные солдаты- посылают эту медаль в семью какого ни будь погибшего товарища. Посмертно, да! Возможно он погиб и по глупости, но зато мы живы, а он нет. Так и с художниками -надо чтобы честно, пусть это и наивно. Есть только награда, а героя-гения, так и ни будет никогда.

Искусство это эволюция, кто то придумывает композицию. Кто то разрабатывает сюжет, кто то складывает краски в цвета. Кто то, просто органично служит моделью. Работы как-то тасуется перемещаются, во что-то складываются методом проб и ошибок. Может это справедливо есть «человеческий гений, без границ», и без разницы что он там вообще рисовал. Георгию да Кастельфранко -досталась всеобщая справедливость и «от врагов и от друзей». Например именно так делает его соотечественник веницианский патриот, художники и биограф Карло Ридольфи, когда собирает великие имена под одной обложкой. Он один из первых создает «некого великого пригородного- Джорджоне». только Коллекционер в основном приписывает живописцу картины Тициана. Многие описываемые холсты часто утрачены, но не все безвозвратно! От них порой и оставались богатые гравюрные материалы, и множество поздних копий. Знаменитый юноша-мальчик со стрелой Джорджоне, это ведь не святой Себастьян, а мальчик? Офицеров -Себастьянов писано- много, а мальчуганов, (не амуров) нет. От многих вписанных в каталоги работ гения сегодня остались только названия — на «балансе» где то 70 наименований! (Конечно капля в море у Тициана их «на балансе» тысячи.)

Каждый историк искусства, старался и раскапывал, находил какие то свои работы гения. Многие из лучших и обсуждаемых творений сегодня в запасниках и в позоре. Каждый приличный музей имеет своего итальянца, и чтобы не было вопросов у коллег, такие картины не путешествуют по выставкам, по «нечистым рукам завистников». Исходя из «модного набора картин», из запросов публики выстраивается и творческая биография автора. От смутьяна -до монаха. Всплывают какие то имена, покровителей, жен и любовниц, и события разной степени трагичности. Конечно же дружба с Леонардо! «Гуляет» даже дата рождения художника- есть лишь отправной 1476 год и еще плюс 10 лет.

(Мастерство — это когда «что» и «как» приходят одновременно. Всеволод Мейерхольд)

Как гений выглядел — примерно есть представление. У художника было несколько автопортретов «Автопортрет в виде Орфея»- (Венок из плюща, мрачная луна, накидка). Античный стиль «где то затерялся», остался лишь «библейский» автопортрет.

Часто высококлассные искусствоведы всё очень хорошо понимают в составе красок, в композиции, но ничего не понимают в классическом рисунке, (или вообще в рисунке). Они не могут отличить хороший «набросок-основание» от его отсутствия. «Автопортрет в виде Давида», сильно пострадал от времени, краски отшелушились, отпали. Мало дошло «сцен»- из большой картины осталось лишь лицо «Давида». Голиаф, и всякие «каменные полочки» отрезаны. Автопортрет Джорджоне просто невероятен, он настолько разваливается по перспективе, что как-то диву даешься, какое странное лицо было у художника. Или очень странное понимание портрета совершенно несуразного построения, а это азы ученичества.

Лицо зрелого человека. Ну, а в других картинах такого не наблюдается, лица он умел. Человеческие лица у Джорджоне хороши и там «всё разложено по полочкам», это такая рисовательная техника делить все на «площадки», губы нос глаза -ступеньки и это всё выстроить -параллельно друг другу. И с вниманием куда падает свет. Композиционно Джорджоне очень любит эти любит «полочки». Все пейзажи у него содержат это «ярусное членение». У него всегда есть эти самые «площадки», и всегда есть какие-то прессованные кубики, платформы, «горки», точки опоры.

Юдифь (Эрмитаж) атребутированная в 1880 как «соответствующая стилю Джорджоне». Любимая моя картина мастера про которую хочется отдельно написать, пристально ее разобрать. Поискать где же там затаилась зашпаклеванная замочная скважина.

Бесспорный провинанс Джорджио это «Три философа», «Спящая Венера», «Буря», «Лаура». Ну, а так если без строгости, то можно насчитать двадцать четыре картины.

Вот незыблемые вещи.

1. «Три философа», слева на картине -какой то большой обрыв-стенка, «композиционная пустота, грот, в котором предположительно должно было быть святое семейство, справа три волхва. Логика композиции- приношение, столпотворение, "мини толпа». Квадратная картина, с левого края была обрезана на 18 сантиметров. Стало 123 × 144 см. Картина не была завершена, работу завершил Себастьяно дель Пьомбо.

2. «Спящая Венера». Знакомые опущенные «Юдифь глазки». Картина незакончена, известно весь пейзаж написан Тицианом. Домики по моему вышли абсолютно Иероним-Босховские. В ногах у Венеры был Амур «со стрелой и птицей». Амура закрасили в девятнадцатом веке. Появилась красная подушка, а когда то это было просто одно белое одеяло. «Красная подушка» это явная сендвичность — хорошая находка. Что то это породило даже композиционно интересное, такое отличное пятно вышло. «Дрезденская Венера» Остальное все это «рука Джорджио». Пенек там еще такой странный," в пейзаже", так не по месту! На что это намеки -даже страшно себе представить, вспоминая многочисленных статуйных античных Венер. Маркантонио Микьель венецианский коллекционер оставил такое словесное описание «Картина на холсте, изображающая обнаженную Венеру, которая спит в пейзаже, и Купидона, написанная Джордже из Кастельфранко» Очень странная композиция-вектор, призыв который Джо задал своему поколению художников.(Тициан его поддержал!). Это строгий изгиб диагонали через всю картину, изгиб женщин. И до ужаса неприличная «развалившаяся» обнаженка. Подобное слизняку тело-через всю картины ! Почему подобное- ведь Афродита это моллюск- она вылезла из раковины, и тут есть органикам метафоры. И «улиточное» отсутствие «глаз». Дама вся такая тактильная.

Полигоны- «полигончики». Жалко, что эта довольно интересная композиция почему-то " в сообществе" не прижилась. «Старина» так и осталась по-прежнему новаторски неиспробована авторами. Всё -идейно ушло в какой-то чертеж, совсем другую сторону, и «диагональная композиция» вообще почти не использовалась художниками, почти до времени Русского Авангарда. Забыло было диагональное «рассечение»! Это как на старом почтовом конверте- чтобы «везде треугольники». Искусство, пошло по пути построения по квадратам, по пути «золотого сечения». Когда все по полочкам, «параллели- горизонтали». Перед тем как сделать технический чертёж обычно делают рамку «всякие поля», в которых вписывают важную информацию. Так и в конструкциях картин у нас вышло, тоже самое, какие-то знаковые поля, «центры внимания» в которых собрано всё символическое, всё нужное. Все посчитали, что Джорджоно ошибся, просто заваливает горизонт. Мы все исправили.

Если сегодня выяснилось что дрожжонистое — это всего лишь корпус 20 картин, то представьте сколько было в мире за 500 лет и всевозможных музеев, и сколько больших коллекций- а с ними престижа и амбиций собирательства. Цены «имен» прыгали, если Тициан был в фаворе то шедевры Джорджоне атрибутиравали -ими был даже придуман трюк- «копия Тициана с картины Джорджоне». Так появились многочисленные попоясные импозантные «молодые люди». И как из этой ситуации приходилось выкручиваться коллекционерам? Столько всего разномастного, разноформатного. Юдифь (Эрмитаж) и еще все эти «гарнитурные дощечки», или расписанные детали, от каких то футляров, портрет, пейзаж и фрески! Как понять руку мастера?

Постепенно стало считаться, что у гения есть любимая тема. Его особое стилевое предпочтение. Рисует разное, на заказ, а для души, для себя предпочитал например «женские полу фигуры», и в этом он как раз и есть самый большой мастер. Видишь качественную женскую фигуру, значит это точно Джжорджоне. Женские глаза, подчерк, «тот особый взгляд», и больше никто так не мог. А лучше если вообще глаза прикрыты, тогда наверняка -он. Конечно, каждый мастер может иметь любимую тему, формат, цвет, палитру. Значит покупай стиль и обязательно когда-нибудь купишь шедевр. Возникает тенденция коллекционеров и мастеров.

Переходящее знамя. Перепутываются авторы! Возникают теории. Конечно же- гении вдохновляются у друг друга, вместе «в одних мастерских творят», почти дружат. Даже не знаю кому повезло «из троих». По настоящему ценная картина объявляется то творением кисти Рафаэля- то Тициана -тот Джорджоне. Допустим на примере нашего Эрмитажа. Но сейчас возникла вообще новая тенденция в атрибуции, это создание мег0-хита и над которым, как оказывается вообще работало сразу два гения Джорджоне и Тициана.

Сегодня самый простой «маркер» понять, что такое великий итальянец, это просто увидеть что то бесхозное, что выглядит как великое возрожденческое. Рука -похожая на руку «большого Джо» и этого достаточно. Это то уверенно незыблемое, на чем сегодня еще возможно атрибутировать шедевр. Художник стал стилем. Например именитый «Сельский концерт» еще недавно все–таки считался картиной Беллини, а сегодня он уже постоянно «ратируется» мечется где то между Джорджоне, и Тицианом. Дело даже не в корысти торговцев, и не в какой иронии по отношению к гению. Просто это вполне себе ходовая ситуация для человечества, тоже самое и в литературе и в музыке. Это такой стиль делопроизводства, демократичность, и легкая неразбериха. И в далекой от искусства «всамделешной -настоящей истории»твориться по сей день тоже самое.

3. «Буря»- которую патриций Маркантонио Микьель назвал «Солдат, цыганка и шторм» на удивление хорошо сохранилась. Вот только деревья какие то плоскокронные. И не рентгене видно, что деревья очень сильно обрезаны. В первоначальном варианте на месте мужской фигуры была изображена купальщица. Ручей вытекающий из плотины в «запруду» заходит девушка, (в духе Сусанны Рембрандта). У купальщицы слишком лихо урезан локоть правой руки и снизу обрезаны ноги. Очень странное кадрирование, видимо холст был очень сильно подрезан со всех сторон. И что это за мужчина на замену, вместо нимфы. В 19 веке музеи бойкотировали «бурю», никто не хотел ее брать в свою коллекцию, не стоила она тех денег, которые за неё просили. И не большие деньги для «жемчужины» — украшения собрания.

«Агарь и ангел». Картина обрезана поэтому не все точки схода воображаемых «диогоналей» правильные. Но тем не менее параллельные, и прямые никто не отменял. Все тут четко очерчено внутренними рамочками-сегментами. Получается что справа, слева фигуры женщин. А по середине, больше пространство, мост, странная вышла «полка» и какие-то сегментированные участки. Какая-то лестница? К теме купания, к теме воды и теме женщин и младенца -«к компонентам» имеет отношения библейский сюжет «нахождение Моисея». Все что изображено автором на исходном варианте вполне укладывается в эту схему. Просто буря, сомнительная какая то молния- или только просвет в облаках. Громыхает, мы слышим, но еще невидим. «Чистое и нечистое»- темные облака, а из них чистейшие воды! Умывание, вытирание. Грохот треск. Молния зажегшая куст. Пророчества. Возвращение блудного «свино пастыря» и его овечьего стада на родину. То в свиноводческий Египет -то обратно. Какие то события грядут, там за горизонтом? Джо- любит горизонты. Идеи вдруг складываются в особую нацию. Идеи- складываться в такие схожие судьбы, «единого племени», которое теперь называется «художники».

Гроза- исходы. Шедевр, это не просто «одинокая Вершина», это далеко тянущийся хребет. Вдохновлено! Любовь к прекрасному породила множество имён, благодарных последователей, или даже просто имитаторов, увлеченных неофитов учеников. Каждый представлял себе что-то особенное, какого то своего Джорджоне, пытался максимально плодить и размножать всевозможные жанровые картинки. У каждого времени был свой взгляд на стиль художника. Кто-то хватался за сюжет, кто-то за внешнее атрибуции. Так, какая-нибудь единственная картина которую приписывали Джорджоне становилась родоначальником целой плеяды работ, исходником- целого жанра. «Завтрак на траве», «Мужчина с ножом», «Буря».

4. «Лаура», Портрет неизвестной. 1506, Музей истории искусств, Вена. Девушка плюс за спиной «лавр» — Лаура. Лавровая дева -дриада? Зачем так вжиматься в куст? Она странная героиня чем-то напоминает бразильскую танцовщицу в «пышной» лиственной короне. Это даже не корона, а какие-то сложные каркасы, чтобы плясать и «колыхаться». У девушки модели художника тоже скорее всего эти сучья привязаны к поясу — это лавр. Женский портрет у которого «Чутка топорщится грудь». В какой-то момент художникам эта фривольность очень понравилось, и все решили что Георгий именно такой, милый эротичный и юморной. Вместо угрюмой и погребально лавровой дамы, появились вино-гладные милашки. Решили что то он весь «про женщину» и про её прекрасную грудь. Появилась очень много попоясных- «па», лесных портретов с всевозможными чудесными декольте. Очень важный момент! Как все–таки носить шубу, мехом наружу или внутрь! Исследователи этим загадочным фактом, обычно намекают на какую то непристойную профессию изображенной. Лихая ленточка, и таинственные намеки. Картине не повезло как и многим портретам в 18 веке. Как это ни странно, но именно это «целомудренное» изображение стало наверное основой «для сауны». Мерзкого салонного жанра17 век! Грустно, но именно такие чудные головки- «Подборки», это всего лишь каталожные витрины для клиентов притонов. Доска почёта лучших работниц месяца. Жанр, коллекция, «качественная реклама продукта».

Арт бизнес тенденции. Как лучше продавать старинную работу в современный интерьер. Советы для декораторов и архитекторов.

Тенденция № 1. В 18 веке считалась что хороший портрет это «овальный портрет», картину обрезали. А потом в иную эпоху снова попытались вернуть «квадрат», в итоге картина теряла свою вытянутость. Картина становилась «сплюснутой». Лауру сделали «совсем круглолицей», одну руку дамы восстановили, а левая лежащая на животе рука совсем пропала. Пропал и «дышащий» фон над головой. И даже сакральный Лавр обкорнали!

Тенденция № 2. В 18 веке были странные увлечения, почему то все решили, что нужно странных мастеров писанных на вечных досках непременно спиливать и наклеивать на холсты. Например «Юдифь» Эрмитаж. Странная опасная и губительная тенденция. С написанной на холсте «Лаурой» все было наоборот, наверное в начале 20 века картина была для «вящей солидности» наклеена на доску.

Шедевры, подражатели и последователи. Кто же он! И самое странное обидное в этой ситуации, что у каждого поколения художников были какие-то свои приписываемые Джорджоны. Как им теперь столь разным -вступать в диалог! Так по разному, мастера их обожали, копировали, растаскивали на «свои хиты» все найденное. На этих «забвенных теперь " картинах они учились- формировались, делали себя, подрожали, пытались постичь. А вот потом, полет! Эти легенды-хиты возрождения, как мыльные пузыри унеслись куда-то высь. Каждое поколение вырабатывала себе какой-то свой "джорджыще стиль». Всяк любил в нём что-то определенное, опираясь на какие-то то нам сегодня совсем неведомые «важные»идеи-запросы. Поэтому -хочешь сегодня изучать влиятельные авторитеты эпох (500 лет на разбирательство), — изучай малоизвестных мастеров, принимаемых «тогда» за «руку» какого ни будь «гения возрождения». Сегодня это какие-то непонятные изгои- «Джорджоно тени» из запасников. Последователи, и ведь это высококлассные мастера! Но куда они следовали, и за кем? Даже странный «косой» автопортрет (Давид) он так часто ими копировался, и смешно, что в копиях он выходил правильный. Все на месте и перспектива лица там не разваливается. Последователи- вытягивали, исправляли! Странности восприятия, путаница — нет! Это наша история искусств! Именно так и рождаются новые талантливые имена, на неуловимом сегодня, на утерянном, невосстановимом материале. И мы говорим о новаторе, он же уникальный он не на кого не похож, с кем его можно сравнить! Но пишут везде одно «энигнимичное» — последователи Джорджоне. А чему они следовали «то», на самом деле! И у все свое -настоящее обожаемое и подлинное, и не надо оскорблять их память и чувства.