«Вот интересно, — думалось мне утром в спортзале в десяти подходах по двадцать приседаний и по двадцать секунд задержек в сквоте, — почему в тренажерке, на йоге или любой другой физкультуре меня абсолютно не волнует: получается у меня или нет». Мне все равно, что где-то у меня что-то недовыпрямлено или недосогнуто, и тем более мне все равно, что у кого-то просто идеально выпрямлено и согнуто. У меня нет в голове картинки результата, к которому я стремлюсь, вроде «идеального» тела или суперпрокачанного сердца. Мое главное правило: не напрягаться там, где не хочется, и просто получать удовольствие. Я точно знаю, что на сороковой минуте мне уже будет немножко скучно и я начну смотреть на часы; и точно знаю, что если после зала мне захочется булочку или папиросу, я сделаю это с еще большим удовольствием.

Или вот велосипед. На велосипеде я еду медленно, как пожилая леди. Во-первых, так я чувствую себя безопасно и уверенно. Моя паранойя от того, что какой-то длбйб откроет дверь своего такси, не глядя на велосипедную дорожку сзади, держится в пределах нормы. Во-вторых, так я успеваю рассмотреть и расчувствовать город, ведь мои психогеографические процессы требуют времени и пространства.

Хотя раньше было по-другому: я старалась успеть за своими быстрыми велосипедными друзьями, напрягалась, нервничала, обязательно наезжала шиной на стекло и падала в канаву. Теперь же я кручу педали в своем тихом ритме, и когда меня обгоняют, сигналя, нетерпеливые городские колесоногие, я улыбаюсь им с большим удовольствием: базз офф ту ю ту! Ай эм слоу!

Но почему-то мои отношения с работой обстоят иначе. Вот только утренние статьи прочитаны, кофе допит и стрелка часов предательски приближается к 11, основное правило удовольствия как ветром сносит. Вместо этого включается радио «Лени Рифеншталь» с ежедневной программой «Сильнее. Выше. Быстрее». И маленький воображаемый прожектор тоже включается с набором слайдов: вот так все должно выглядеть, вот сроки, вот уровень, вот список дел, которые надо сделать параллельно, потому что, на самом деле, все должно выглядеть еще и вот так, потому что, если это так не будет выглядеть, то лучше сразу решить это никому не показывать.

Я, конечно, уже в стрессе и местами в ужасе: ответственность большая, не дай бог не выйдет «как надо». А радио «Лени Рифеншталь» тем временем не умолкает:

— Посмотри как пишет N! Как использует литературные тропы в академическом тексте! Это же какой талант надо иметь, чтобы с такой поэтикой описать такую прозаическую вещь, как инфраструктура добычи кобальта в Конго. Наверняка N уделяет работе гораздо больше времени, и встает уж точно раньше, и поусидчивее точно будет…

Мне тут же хочется встать из–за стола и выйти на улицу, взять вело, сделать кружочек по району, остановиться на мосту и просто смотреть, как течет речка минут пять… Но в мои фантазии снова вклинивается радио и говорит:

— Кстати, 11.45 уже. Почему на подписание этого контракта ушла целая неделя, если можно было это сделать за два дня?

«Я ме…» — пытаюсь подать голос я.

— Видишь, NN удается сделать это за несколько часов и при этом вести параллельные проекты — значит, так можно! Значит, тебе тоже так нужно! Иначе, как можно будет успеть сделать презентацию к 25 Октября? И, тем более, — тут радио “Лени Рифеншталь” делает стремительный скачок в будущее — как и где ты с такой скоростью представляешь себя через десять лет?

«Я медленная», — наконец, говорю я неуверенно. Мне хочется добавить, что мне не нравится сидеть на одном месте столько часов подряд. Что мне нужно отвлекаться на вело, на смотрение в речку и на самолеты, вылетающие из Тегеля перед моим окном, и читать случайные статьи про кристаллы. Или просто выйти и пойти куда-нибудь, чтоб мысли звенели на ветру, и также куда-нибудь прийти, и сложить эти посвежевшие мысли, куда хочется или даже куда надо — без проблем.

Но я молчу, подозревая, что радио «Лени Рифеншталь» право… Ведь мне же нравится, как пишет N, и восхищает, как делает проекты NN; а NNN так вообще — и пишет, и проекты делает, и еще успевает музицировать. И ведь главное — я с ними в одной команде, значит, никак нельзя спартачить. Нужно все сделать идеально, а чтобы все сделать идеально, нужно раз, два, три, четыре, пять, шесть, десять… Плюс подтянуться интеллектуально и прочитать еще одну стопку специальной литературы. Сиди в общем и не дергайся, пока не сделаешь…

У меня паника. Время идет, горизонт результата понятен, но все еще необозрим. Тело начинает скрючиваться в нервный комок, я пытаюсь откопать в своей памяти момент, когда еще помнила, что на самом деле занимаюсь любимым делом. «Господибожемой, — думаю я, — как же мне все–таки ускориться? Может, медикаментозно?»

Так вот, дорогие, как сделать так, чтобы работа (да чего уж там — вся жизнь!) была похожа на езду на велике по Берлину? Чтобы с любовью к своим ритмам, и чтоб рассматривать проплывающие витрины, и чтоб расправлять свои мысли на ветру, и чтоб уверенно говорить «я медленная», и улыбаться процессу, а не выедать из могза творчетсво тысячью разных способов?

Кто здесь психотерапевт? Я вас внимательно слушаю.