Мне немного неловко признаваться в этом, но я крепко недолюбливаю всё то, что так или иначе связано с Францией. Мы должны воспитывать в себе толерантность, но относительно Франции и французов я антитолерантен. Всегда.

Не знаю, где таятся корни моей неприязни, скорее всего, они в том, что самого солнечного, самого главного поэта всех времён и народов убил представитель именно этой страны.

Например, когда я слышу французскую речь, мой организм реагирует приблизительно так же, как он реагирует на трение пенопласта о пенопласт. Ну, или на трение ножа о стекло.

Между тем, культура Франции изобилует удивительными личностями. Одна поэзия чего стоит. Достаточно назвать имена Бодлера, Рембо, Малларме, Лотреамона. Но о поэзии как-нибудь в другой раз.

Композитор Жан-Батист Люлли (какова фамилия!) умер совершенно невероятным образом. Он жил-был в XVII веке, когда ещё не изобрелась дирижёрская палочка. Однажды, дирижируя, Люлли ранил свою ногу наконечником посоха, которым в ту эпоху отбивали такт. Произошло заражение крови, которое повлекло за собой гангрену. Спустя два с половиной месяца после ранения композитор приказал долго жить.

Самая завидное для театрального актёра — умереть на сцене. Самое завидное для композитора и музыканта — убиться самою музыкой.

Люлли — везунчик, как и многие из французов. А музыка его, к слову, не так уж и плоха.