С 7 по 14 февраля мы провели в фейсбуке флешмоб #любовьэпохиновыхмедиа. В нем приняли участие Ольга Зондберг, Ольга Брагина, Елена Соловьева, Татьяна Риздвенко, Екатерина Белавина, Ольга Зильбербург, Ольга Герасимова, Наташа Пояркова, Анна Аркатова, Алена Максакова, Марина Хоббель, Леонид Георгиевский, Людмила Казарян, Зинаида Сарсадских, Анна Голубкова, Татьяна Бонч-Осмоловская, Ольга Зверева, Ольга Девш, Мария Попова, Дмитрий Дедюлин, Саша Бром, Наталья Налимова, Сергей Ивкин, Лилия Газизова, Юлия Закаблуковская, Дана Курская, Елена Сафронова, Юлия Ваганова, Мария Страхова, Юлия Сафронова, Юлия Малыгина, Ксения Гильман, Анастасия Бугайчук, Элина Витомская, Наталья Каулина, Владимир Пимонов, Олеша Ковалев. Получившаяся подборка текстов поможет нам всем отметить 14 февраля — День влюбленных!

Ольга Зондберг

ХЭШТЕГ

мне нечего рассказать
#любовьэпохиновыхмедиа

кроме того что эти
ваши новые медиа
слишком много знали

приложения для знакомств
знали что нас в них нет
социальная сеть сочла

что у нас в ней ни одного
общего друга
мессенджер видел мы

обменивались сердечками
как те что вчера родились
в эпоху новых медиа

Ольга Брагина

в нулевых я влюбилась в мальчика в аське. познакомились мы на стихире, потом начали общаться. в общем это было мое единственное развлечение помимо работы — общение в аське, потом начала общаться еще с несколькими людьми, даже развиртуализировались с некоторыми — посидели в кафе, после этого общение сошло на нет, оказалось, что в реале общаться не получается. вокруг мир, где тебя не понимают, не понимают, зачем ты пишешь стихи для какой-то стихиры, а тут вроде как нашел родственную душу. конечно, это была просто иллюзия, тогда нам просто нравилась песня «Я ищу таких, как я, сумасшедших и смешных», кстати, один из тех, с кем я переписывалась, археолог, обещал, что мы и в Прагу поедем, и к Саше Соколову полетим в Канаду, в итоге мы встретились в «Кофе-Хаусе» и он решил там же заночевать, потому что не было денег на гостиницу. моя мама уговаривала его переехать в Киев, потому что в Украине тоже ведутся раскопки и тут он найдет работу. он убежал куда-то в лес, говорили, что так и исчез, во всяком случае, на стихире больше не появлялся. но влюбилась я изначально по переписке в декадентского поэта — в то время нравился декаданс, это не имело никакого отношения к окружающей реальности, но так всё перемешалось в голове — Уэлш с Палаником, Берроуз и «Рукопись, найденная в Сарагосе», Шопенгауэр и Серебряный век, так что почему бы в итоге не декаданс, наверное, мне просто нравилось всё, что не похоже на вечные заторы и серые многоэтажки.

Елена Соловьева

…

О сущности любви.

На клёнах появились лохматые бомбошки. Показываю на них сегодня Иванову и говорю:

— Я их в детстве очень любила.

— А что ты с ними делала?

— Срывала, потрошила, растаскивала на ниточки.

…

Татьяна Риздвенко

Мне неожиданно много чего находится сказать, я пишу и стираю абзац за абзацем. Ибо с новыми медиа шутки плохи. Точней, шутки и придумки как раз хороши, а по серьезному не стоит…

Поэтому повернем тему безопасным концом: нежность эпохи новых медиа.

Нежное произошло на дне рождения Файзова, и не одно, но это сильней всего запомнилось.

В «Китайском летчике» я крутилась у зеркала и увидела там прекрасную литературную девушку, знакомую только по FB. (Трудно было удержаться от рассматривания ее фото: обаятельная, в горячих румянцах, с мальчишеской стрижкой). Она тоже меня узнала, мы улыбнулись, помялись, шагнули навстречу друг дружке и крепко обнялись. Не сказав ни слова.

Катя оказалась трогательно миниатюрная и даже красивее, чем на фото.

Вот, собственно, и все.

Екатерина Белавина

1

Feuilles mortes des réseaux sociaux

Маленький лайк,
Маленький коммент.

Значит,
наверное,
все–таки
Помнит.

(2017)

2

это было до соцсетей, но cybercafé рядом с макдо было

Париж в рождественском убранстве,
а на балконе — гиацинты,
и в этом мире не один ты
так ждешь любви и постоянства.

Зайдешь на угол Сен-Мишеля,
проверишь утреннюю почту.
Любовь всегда отыщет подступ.
У строчек электронный шелест.

вот ведь как люди мучались без мобильных данных и wi-fi

3

Что им останется на память,
Когда всё это
в Лету
канет?
Закладки наши из открыток,
Смешные списки опечаток?

Движенья глаз и пальцев, вся френдлента,
Мурашки третьего адвента, -

Как ненадежен этот свиток,
Как далеко ещё до Святок.

Движенья глаз по вертикали,
Смахнет досаду быстрый палец,

Всей этой нежности остаток,
Всей этой нежности избыток

Ольга Зильбербург

В Сан-Франциско, до карантина, бытовала культура литературных чтений. Бывают разовые чтения, которые устраиваются книжными магазинами или писательницами в «книжном турне,», а бывают регулярные. Чтения писательницы Charlie Jane Anders, Writers with Drinks, собирают толпы — человек триста. Там традиционная проза соседствует с фантастикой, воспоминаниями транс-людей, графическими описанием разнообразных видов секса, и всё это бешено увлекательно и интригующе. Ещё одно популярное чтение называлось Literary Death Match и было сделано в форме конкурса, в стиле серий литературных дуэлей, из пары-тройки чтецов жюри выбирало лучшего, а потом были конкурсы чемпионов, кажется так. Эти чтения тоже собирали толпы. Потом были еще чтения Porchlight — впрочем, это были не столько чтения, сколько противоположное им, устные рассказы интересных историй (без бумажки). Там я побывала один раз, и мало что могу доложить. Но было интересно.

И ещё есть регулярные серии, которые собирают 15-20 человек, максимум 30. Поначалу окунувшись в этот мир, я задавалась вопросом, чем отличаются популярные серии от небольших? Потом забила задумываться на эту тему, а просто радовалась разной динамике мероприятий. Старалась каждый месяц посещать InsideStoryTime, которые организатор James Warner устраивал много лет в одном и том же баре, а потом бар отошёл от отца к сыну, стал популярным, и James стал устраивать их в разных точках города и окрестностей. Еще ездила через мост Золотые ворота в Сосалито на Why There Are Words с ведущей Peg Alford Pursell, которая потом начала издательство и, в том числе, опубликовала мою книгу — там собиралось много народа, но и места в худ галерее было больше, и можно было кое с кем пообщаться. Иногда начинало казаться, что в каждом кафе и баре города наверняка раз в неделю точно проходят литературные чтения, а если нет, то что не так с этим кафе?

На два года всё это прикрылось, кое-что перешло в Зум — например Odd Mondays, чей организатор Rick May продолжает собирать народ примерно каждый второй месяц, и Perfectly Queer, организатор Wayne Goodman — и вот теперь кое-что потихоньку начинает восстанавливаться. Как-то оно сложится? Многие бары и кафе и книжные магазины за это время успели сильно измениться, и население города тоже. Многие уехали, в том числе организаторы чтений. Много новых людей. Бедные стали беднее, богатые богаче. Зум открыл нам границы между городами и странами, можно время от времени устраивать и участвовать в международных чтениях.

Как это всё относится к флэшмобу #любовьэпохиновыхмедиа, в котором я собиралась поучаствовать? Может быть никак. Новые медия лично мне много лет служили и продолжают служить как доска объявлений. И вот к этой доске я прикрепляю своё объявление. Видимо, это объяснение в любви к литературным чтениям: большим и маленьким, с бумажкой или без, в кафе, баре или Зуме. В книжном магазине, кстати, тоже сойдёт!

Ольга Герасимова

Цифры целуются,
Шлют другу другу открыточки:
Капельки из ноликов и единичек,
Отрезы ткани из единичек и ноликов.
Хочешь я сошью тебе что-то из циферок?
Или сварю черный кофе из одних единиц.
люблю 0101
Мы только текст, только цифры 10101.

Наташа Пояркова

Это произошло на Новый и Старый Новый год 2011-2012. Один юзер в ЖЖ разместил пост: все, кому не с кем отметить праздники, могут оставлять комментарии и найти компанию. Не то чтобы мне было не с кем. Можно было накануне Нового года уехать к своим. Но у нас, у своих, заканчивался третий год подряд похорон ближайших родственников. Мы все смертельно устали, и каждому из нас надо было выдохнуть поодиночке: невозможно было смотреть на точно таких же уставших людей. Так что я оставила комментарий под тем постом.

Откликнулся юзер, никнейма которого я не помню. В реальной жизни его звали Андреем. Он был художником, иконописцем и запойным пьяницей в довольно давней, около года, завязке. Об этом он мне рассказал на первой же нашей встрече-знакомстве накануне праздников. Я видела перед собой интеллигентного и, судя по всему, доброго человека, но с какой-то поломкой воли. Не то чтобы совсем безвольного, однако с серьезным износом или изначальным дефектом. А я была просто очень уставшей до полного равнодушия к тому, что со мной происходит.

31 декабря Андрей заехал за мной на своих стареньких «Жигулях», и мы, посовещавшись, поехали к его друзьям. Точнее, к семейству его умершего школьного друга. Насколько я поняла, это были самые близкие Андрею люди. Семейство состояло из мамы — преподавательницы колледжа, младшего брата и его жены — тоже, как и я, редактора. Я оказалась в очень приятном доме среди людей знакомого мне типажа. Мне показали графику школьного друга Андрея. Это было очень талантливо, но и как будто болезненно. Школьный друг умер рано, от передоза. И это было понятно по рисункам, хотя по-своему они были гармоничны. Но это была гармония болезни, если так можно сказать.

После его знакомых мы заехали к моей подруге и посидели за чаем там. Потом оказались у католического храма на Грузинской. Была тихая-тихая ночь, шел теплый снег, я смотрела на снежинки, а Андрей рассказывал по телефону своим родителям, что с ним всё хорошо, он с девушкой, похожей на ангела.

Новогодняя ночь закончилась, меня завезли домой. Я должна была все–таки ехать к своим. С Андреем мы договорились, что увидимся еще раз, когда вернусь.

Он встретил меня на вокзале с термосом с чаем и бутербродами. Мы заехали прогуляться у Новодевичьего. И, пока ходили кругами, разговаривали. Он рассказывал о своем московском детстве, о каких-то важных для него улицах, о работе подмастерьем у иконописца и прочем.

В последнюю нашу встречу, на Старый Новый год, Андрей подарил мне свой фотоколлаж, сделанный в Питере. Этот коллаж я потом возила за собой по съемным квартирам, а сейчас он висит уже в моей квартире в Петергофе.

Через пару дней после Старого Нового года мне на е-мейл пришло письмо, из которого следовало, что (1) Андрей влюбился, (2) он сорвался и снова запил, (3) мы больше не увидимся. И мы больше никогда не увиделись.

Конечно, это история не про любовь, и она соответствует тэгу лишь в части новых медиа. Это история про двух более или менее надломленных людей, ненадолго выпавших куда-то, где всё, казалось бы, возможно, даже чудо. Однако, чтобы прорваться из мира иллюзий в мир реальный, чуда мало. Нужно что-то еще, какие-то дополнительные усилия и намерение.

Анна Аркатова

⁃ Где ж ты его взяла?, — спрашивает бабушка

⁃ В интернете , — привычно отвечает внучка

В этот момент у старшего поколения выражение лица, какое складывалось во времена, когда ответом было « На танцах познакомились». Сочувственно недоверчивое. Чтоб не сказать брезгливое.

Алена Максакова

1

Ты не отвечаешь
На мои меседжи
Давно
Я собственно и не пишу тебе

Просто каждый год
Поздравляю
С днём рождения
Желаю
Счастья
Пишу о важности
Твоего счастья
Для меня

Мои поздравления
Гроздочкой винограда
Повисают в твоей
Личке

Доставлено
Непрочитано
Забыто

2

ХХ

Недавно поняла
Все мои влюблённости
Были
До интернета
До фэйсбука
До тиндера
До новой искренности
До верлибра

Печальные истории
Конца века
Силлаботоникой
Изысканные рифмы
Сильный финал
Катарсис

Марина Хоббель

БЕЗУСЛОВНАЯ ЛЮБОВЬ

Коля и Люся жили вместе уже семь лет. Иногда Коля вяло раздумывал, а не сделать ли ему предложение, не завести ли детей, но мысль эта, мелькнув дельфиньей спинкой, быстро погружалась в глубокие воды Колиного бессознательного. Коля и Люся работали в одной фирме на разных этажах и любили путешествия в дальние страны. Они уже объездили все легкодоступные точки типа Турции и Египта, побывали во Вьетнаме и на Бали, теперь после пандемии на очереди стояла Япония, давняя Колина мечта, а потом можно было бы съездить в Мексику, да и другие места манили Колю со страшной силой, он видел себя то на Галапагосах с книжкой Воннегута в руках, то на острове Пасхи тихо созерцающим известные статуи и постигающим собственное ничтожество. Какие уж тут дети, куда? Планета перенаселена к тому же, и Люся вроде с этим согласна, да и вообще, похоже, не стремится замуж и не хочет детей. Охотно путешествует вместе с Колей, а в остальное время сидит себе рядышком на диване, тянет свое пивко, смотрит сериалы да книжки иногда почитывает. Готовить опять же любит и от секса не отказывается. Ну что еще нужно человеку для счастья?

Но вот в один прекрасный день Коля вдруг осознал, что Люся-то на диване сидит и пивко тянет, однако смотрит вовсе не в книжку или в новый нетфликсовский сериал, а в свой телефон. И мало того что смотрит — еще и азартно печатает, а телефон ей отзывается короткими вибрато без звука.

Коля нажал на паузу. Сходил на кухню за новой банкой пива, принес Люсе ее остывший чай, демонстративно поставил чашку перед Люсиным носом, но та даже глаз не подняла, пальцы бегали по экрану, телефон вздрагивал красноречивым «бррр», Люся читала сообщение и снова писала ответ.

— С кем это ты чатишься? — спросил обиженный Коля.

— А? — Люся посмотрела слегка ошалело и как показалось Коле — шкодливо, совсем как кошка, стащившая колбасу. — С Диной.

— И что там у Дины?

— Да ничего нового. Все то же. Работа — бе, отношения — бе.

— Ну ты как-то сильно увлечена этим бе, — подозрительно заметил Коля.

— Она в расстройствах, надо поддержать, — и Люся опять уткнулась в телефон.

Коля не поверил. Дина была надоедливой Люсиной подругой, эгоистичным завистливым нытиком, и Коля знал — знал! — что Люся никогда бы не стала тратить драгоценный вечер на Дину.

Отважная команда космонавтов сражалась с пришельцами на Колином экране, но Коля уже не вникал в перипетии баталий, он ждал подходящего момента. А кто терпеливо ждет — тот, как известно, дожидается и проплывающих трупов врагов, и других интересных предметов. Через какое-то время Люся отложила телефон и отчалила по направлению к туалету и кухне. «Бррр», — сказал Люсин телефон и просиял нежным бледно-синим цветом. Коля цапнул предательский девайс, уставился на всплывшее окошко. Артур! И сообщение под именем поганца: «Я всегда буду для тебя доступен, в любой момент рассчитывай на меня».

Коле стало жарко, у Коли ухнуло и затрепыхалось сердце. Он принялся отчаянно жать на кнопку пуск, но телефон, понятно, стоял на пароле. Пароля Коля не знал, поскольку уважал чужое право на приват, тем не менее он все жал и жал, как будто одной его настойчивости было достаточно, чтобы сломить любые преграды. Реальность поплыла и размазалась по периферии Колиного зрения, он уже изготовился швырнуть телефон в стенку (хотя обычно с уважением относился к сложным устройствам и не имел привычки их крушить), но остановился, обнаружив в дверях комнаты Люсю.

— Кто это?! — завопил Коля, потрясая телефоном. — Кто этот чертов Артур?

Задыхаясь от обиды и гнева, он все–таки с мрачным удовлетворением отметил, что Люся смешалась, сначала побледнела, а потом покраснела.

— Как ты могла?! — пуще прежнего заголосил Коля. — За моей спиной! Чего тебе не хватает?

К его удивлению, Люся не рухнула в слезах на пол, придавленная осознанием низости своего поступка. Нет, она решительно пересекла комнату, выдернула телефон из Колиных пальцев и сказала:

— Успокойся, это просто бот.

— Кто? — ошарашенно переспросил Коля.

— Ну, бот, бот, — проворчала Люся, все еще пылая щеками, но явно больше от досады, чем от стыда и раскаяния.

— На хрена тебе бот? — Коля никак не мог уместить новые сведения в рамки собственных представлений о мире, где боты существовали для того, чтобы над ними издеваться, постить полученные диалоги и собирать лайки.

— Ну как… Для поддержки.

«На хрена тебе поддержка?» — хотел было спросить Коля — и осекся. Коля знал, что поддержка — это очень нужное и правильное дело. Но почему бот?

— А я? — неожиданно для самого себя довольно жалобно спросил Коля.

— Ты — совсем другое дело, — непонятно ответила Люся, ускользая от Коли в телефон, к своему боту.

Коля не нашелся, что еще можно добавить и как дальше развивать тему обиды и разочарования. Сказать: выбирай, или я, или этот бот? Ну как-то глупо получится. Не смей чатиться с ботом, когда я тут? Тоже глупо. А с другой стороны: неприятно. Получается, что он, Коля, со своим живым теплом, сексом и путешествиями, по каким-то параметрам проигрывает боту Артуру?

— Что это за бот? — спросил он наконец.

— Бот безусловной любви и поддержки, — рассеянно отозвалась Люся. — Там есть всякие боты, женские тоже есть. Хочешь, и ты себе заведи. Я сейчас кину ссылку, лови.

Леонид Георгиевский

1

БОБ БЛЭК МОСКОВСКОГО РАЗЛИВА

В середине 2010-х годов на мою страницу подписался женатый анархист средних лет, пренебрегающий уходом за внешностью. Ранее я был подписан на него в Живом Журнале — исключительно для ссылок на исторические материалы, ради которых было неохота перерывать интернет. Я в те годы уже сделал каминг-аут как небинарная персона, экспериментировал с гормональными препаратами, но ещё не определился, нужен ли мне полный переход — может, есть какие-то серединные пути. Поэтому дядька решил, что я цис-женщина и прямо сейчас нуждаюсь в мужском внимании. Прочитав мою статью о проблемах в сапфических отношениях на сайте «Товаришка», он заявил, что моя личная жизнь была, вероятно, ужасной, хотя никаких невыносимых ужасов вроде беготни с топорами я не описывал. Ломанулся ко мне в личку и некоторое время предлагал встретиться в Москве или Питере, выпить вина etc.

На тот момент у меня были полиаморные отношения с двумя людьми, которые и без всяких женатых анархистов вынесли мне мозг, и я вежливо слил дядьку. Потом я стал встречаться с молодым анархистом, который над ним угорал, и это подлило масла в огонь. Я узнал от дядьки, что я очень плохой человек и преследую в интернете каких-то мужчин, но так и не выяснил, каких именно — гений революции меня забанил. Так и не выясню, кстати. Потому что никаких.

Всплыли и другие связанные с дядькой истории. Он подкатывал ко множеству анархисток и небинарных afab, а потом хамил и доставал их антифеминистской пропагандой в духе Боба Блэка. У нас с одной знакомой возникла идея найти координаты жены гения и слить ему переписки, но сейчас он, кажется, успокоился.

2

Палиться так палиться. Во времена, предшествующие моему транс-переходу, был жив один очень крутой поэт и прозаик. Я часто лайкал его тексты на фейсбуке. Многие талантливые авторы не отличаются хорошей социальной вписываемостью и слабо понимают мотивацию окружающих. Поэт был именно из таких. Однажды, на ровном месте, он оставил под моей фотографией комментарий: «Ничего, и вас кто-нибудь отымеет — может быть, даже я, я скоро поеду в Калининград на фестиваль».

У меня ненадолго пропал дар речи. Потом стало доходить, что, во-первых, некоторые россияне почему-то считают чёрно-белые фото признаками грусти и даже депрессии — это невероятно глупо: у меня полно цветных фото периода, когда я ходил на психотерапию, имел диагноз «хронический субдепрессивный синдром» и регулярно думал, каким образом выпилиться в старости по примеру Габриэль Витткоп. И полно чёрно-белых фото периода, когда всё обстояло гораздо лучше. Во-вторых, заявленные феминистские взгляды для женщин, небинарных afab (людей с акушерским женским полом) и полушкафных транс-мужчин невежественные или дезадаптированные люди считывают как нехватку секса. У них в голове загорается лампочка: о, феминистка! надо подкатить и полечить её от феминизма! наверно, так оголодала, что согласится на любого!

За двадцать лет в феминистском движении я получил сотни таких сообщений, и они меня порядком достали. Я собрался написать неприятную правду — что у меня любовник моложе на восемь лет, которому плевать на мои параллельные отношения с девушками, и что я с людьми из профессиональной литературной среды с 2004 года не встречаюсь принципиально, — однако поэт, видимо, начал соображать и удалил комментарий.

Что с ним было дальше, рассказывать не буду, чтобы персонаж не просчитывался, но предупреждаю тех, кто ещё не понял: лайки к вашим текстам не равны сексуальному интересу к вашей персоне, а если вы лайкаете чужие тексты только по этой причине, вам должно быть стыдно. Может, девушка наивно думает, что вы оценили её творчество, а вы интересуетесь только сиськами (увы, весьма распространённый случай).

Людмила Казарян

Во времена ЖЖ зашла я туда как аноним (своего журнала ещё не завела) и написала комментарий с отсылкой к рассказу Роальда Даля про мясокомбинат. Ответ пришёл незамедлительно: «Дорогой, приходи, я разрешаю откусить от меня кусочек!» Потом у меня была уже аватарка с Елизаветой Английской, но девушки всё равно писали в комментариях, что любят рыцарственных мужчин!

Зинаида Сарсадских

****

«плыла и пела
пела и плыла»
Мать моя и ты приснилась мне
Мамочки заразные всегда
Вот пришла я думать тут стою
Но тут нужен ритм другой
Чолпон Чолпоныч
Маленький Чолпон
Двух черных глаз
И двух ноздрей огни
Такая прорва чукчиных волос
я говорю ты просто мой отец
Мои смотри растенья на башке
Все разным цветом сами по себе
Сейчас уш белые становятся они
Почти отпало чукчиных волос
А мой мужик стихи ништяк писал
Три раза пел
Одиннадцать плясал
Пиздел и пиздил милую меня
Пиздел и пиздил
Пиздил и пиздел
Письмо отцу в деревню мертвых душ
Письмо отцу в край будды и ветров
Красивых и недохнущих коров
Гремящих и мычащих русских слов

9 февраля 2022

Анна Голубкова

1

Однажды я сидела дома и страдала, что меня никто не любит. Вечер был сырым и темным, хотелось напиться, но было лень идти в магазин. Через неделю мне пришло письмо с приглашением на свидание. Я очень обрадовалась и стала собираться. А потом посмотрела на дату… Оказывается, приглашение было отправлено в тот самый день, когда я так страдала от одиночества! Но почему-то пришло через неделю. Конечно, мы потом списались еще раз и встретились, но из этого ровным счетом ничего не получилось. Не судьба!

2

Одним вечером я с романтическими целями пришла в гости к молодому человеку и случайно взяла на полке первую попавшуюся книгу. Открыла первую страницу и обнаружила, что переводчик — человек, с которым мы недавно и весьма бурно расстались. «Е-мое! Вот так история! — подумала я. — Это не к добру!» Мысленно отменила романтические цели и при первой же возможности под благовидным предлогом сбежала домой.

Да, тут нет новых медиа, но и любви, прямо скажем, тоже нет

3

У меня однажды случились отношения, которые просто выели мне мозг. Причем все в основном происходило как раз в виртуальном пространстве. Было это около двадцати лет назад. К сожалению, тогда уже можно было не только писать электронные письма, но и дешево звонить по междугородней связи. В реальности мы общались дней десять, а потом все ушло в интернет. Боже мой, как я жалела тогда, что письмо не едет две недели на почтовых лошадях, не застревает на полгода в родной и безалаберной «Почте России», а доходит до адресата за считанные секунды! И что звонок по межгороду больше не стоит бешеных денег, так что можно буквально часами говорить по телефону… Расстояние больше не имеет значения — это и есть, по-моему, главное отличие эпохи новых медиа от всех предыдущих эпох.

Татьяна Бонч-Осмоловская

Аня предложила написать о любви в эпоху новых средств коммуникации. Думаю, мне есть, что сказать. Только сесть бы и собраться, а эта неделя у меня проходит в суете и забегах в разные стороны. Краткий перечень дел:

Поменять лаптоп с западающими клавишами на новый. Все перенести, соединить со своим аккаунтом, офис, дропбокс, свои документы, вся информация.

Дописать, перечитать и отправить по мейлу статью по книге в 500 страниц билингва.

Подготовить занятие по русскому, провести занятие.

Списаться о проведенных январских уроках по истории математики для одаренных школьниках и о планируемых на следующие каникулы. Написать, что в апреле предпочту онлайн. Все онлайн. Переписка, договор, лекции.

Собрать вещи. Найти в сарае теплую куртку, шапку, шарф. Не найти сапоги. Найти в интернете спортивный магазин с сапогами. Купить сапоги.

Найти в сарае чемодан. Выгрузить вещи из шкафа, отобрать, загрузить в чемодан. Найти еще вещи. Выгрузить из чемодана.

Написать дочери, спросить, если ли у нее чемодан. Съездить к дочери за чемоданом. Методом перебора найти забытый дочерью трехзначный код на чемодан. Загрузить вещи в чемодан. Найти еще вещи. Выбросить вещи из чемодана.

Пока на мейл о статье не отвечают, написать редактору в мессенджер.

Записаться к терапевту, сходить к терапевту, выписать рецепты на лекарства, направления, анализы и узи. Сдать анализы. Закупиться лекарствами про запас. И масками N95.

Найти старую симку. Проверить, что работает, восстановить аккаунт, выбрать тариф, запустить.

Закачать гуглкарту для поездок оффлайн.

Переписываться по новому выпуску Артикуляции с авторами и редакторами.

В мессенджере о статье все еще нет ответа, написать жалобный пост в фейсбуке. Получить много теплых комментариев. Получить ответ редактора. Все отлично.

Собрать переходник, батарею, провода, наушники, еще провода, еще переходник, держалку для телефона в машину.

Собрать материалы для лекций, те же, что и в прошлом году, хотя слегка по-другому. И проходить будут с 4 до 7 утра.

Собрать материалы для практикума, пока народу немного записалось, но когда запишется, материалы уже будут нужны.

Взять книжку, по которой работала, зря я это забросила.

Написать некоторое количество писем и сообщений.

Сходить проверить зубы, уф, проблем нет.

Подготовить занятия по русскому на пятницу.

Зайти на почту, сделать фотографию как на паспорт. Зайти в дорожную службу с этой фотографией, получить международные права на год.

Записаться к терапевту за результатами анализов и узи.

Сделать узи. Прождать час на месте, пока врач прочитает. Узнать, что врач занят, результаты выдаст на следующий день. Отменить запись к терапевту и записаться заново на завтра.

Получить сорок файлов по ватсаппу, в перепутанном порядке, набрать в ворд.

На другой день забрать результаты узи, обнаружить, что терапевт в отпуске, а я записалась на следующую неделю. Выйти из клиники и самой вскрыть конверт с узи, прочитать. Выдохнуть. Теперь все получится.

Зайти на сайт оформлять международный сертификат о прививках, обнаружить, что мою длинную двойную фамилию в сертификате сократили, не как по паспорту. Позвонить в службу поддержки, постепенно разобраться. Узнать, что сертификат пришлют по почте, возможно, на следующей неделе. Приехать в сервис штата. Узнать, что международные сертификаты — федеральная забота. Приехать в сервис социальных услуг. Дождаться очереди. Получить сертификат. Заодно и на российский паспорт.

Изучить еще раз описание узи. Отправиться к китайцам за фитотерапией. Заодно сделать массаж.

Написать о любви в эпоху новых медиа, а ради чего еще, как ни ради любви, я все это делаю! Может, не к романтическому субъекту, но — к путешествиям, к переменам, к отличной компании, снегу, лесу и металл-рок-опера музыке.

Ольга Зверева

никто не хотел уметь отличать
влюбленность от вечной любви
от одержимости
от паник и сделок с собой
от полузабытой травмы

но приходят мудрые люди
закрывают гештальты
открывают чакры
делят влюбленных по группам
ты нарцисс, а ты неврастеник

знаешь как в мафии
город только заснул
пришли нарциссы потоптали
пришли невротики порыдали

рельсы-рельсы шпалы-шпалы
вот твой поезд запоздалый
вскочишь в последний вагон
ты ж еще молод детка

Ольга Девш

Было время оголтелого освоения вседозволенности интернета. Не заметила, как стала легендой одного чата знакомств. На мой романтичный ник клевали до тридцати жаждущих общения о любви одиноких странников, обаятельных красавчиков, крепких мачо и умелых любовников за вечер. Все беседы как под копирку: откуда, сколько лет, как выглядишь, что на тебе сейчас… Игралась, каюсь, с упоением. Словами можно до многого довести… Особенно до выхода. Но раздражала тупость и ограниченность «поклонников». Если и появлялся более продвинутый пользователь, то обязательно сволочной гад, который самоутверждался за счёт одурманивания виртуальной возлюбленной. Пару раз повелась на хорошие слог и орфографию. Развиртуализироваться обещали да пропали, довольно холя тучки в штанах.

Пофиг.

Не все козлы.

С мужем познакомилась в Одноклассниках.

Мария Попова

Лет пятнадцать назад я зарегистрировалась в ЖЖ и почему-то тут же нашла себе друга-фотографа. Нет, не там, в ЖЖ, а в Царицыно. Наш недолгий, но глубокий роман протекал больше в оффлайне, чем в сети, и закончился внезапной смертью моего друга. Мне не хотелось бы писать об этом так небрежно, но дело обстояло именно так. Посты в ЖЖ определяли этапы отношений. Потом, как гласит один из вариантов статусов в соцсетях, всё было сложно. Я была в депрессии. Заканчивала вуз. Увлекалась, разочаровывалась, сидела в соцсетках. ЖЖ как-то изжил себя, и жизнь перенеслась в фейсбук. Тут у меня бывали разные ситуации, но финальная длится и сегодня.

Николай написал мне как-то ночью. Предложил сходить в ресторан и поесть лагмана. Я буквально через несколько дней уезжала в Тарту читать стихи, а потом хотела поехать в Коктебель. Идти в ресторан в Москве уже не было смысла.

И тут выясняется, что он тоже едет в Коктебель! В те же даты, что и я! И мы договорились пойти в ресторан в Коктебеле.

В общем, следующая неделя была как во сне. Да, мы увиделись в Коктебеле, мы пошли в ресторан. Да, мы не смогли больше разлучиться — ни тогда, у моря, ни потом, в огромной Москве, хотя летели обратно в разные дни.

Было прекрасное и дурное. Я писала о том, что у нас творится, разные посты. Иногда радостные, иногда злые. Злые обычно удаляла, потому что не хотела фиксироваться на дурном. Когда на нём чрезмерно зацикливаешься, это отравляет всю остальную жизнь. И какие были наши не всегда связные переписки, когда мы встречались в метро, строили планы, ездили или летали вместе в разные города, в двух словах не расскажешь. Да и какая она, эта любовь в эпоху новых медиа, я до конца не знаю. Это вообще очень затёртое слово — любовь. О ней уже многое говорено — глубока, нежна, груба, зла (полюбишь и козла), она колется и жжётся, её придумали, чтоб денег не платить, она поражает как молния или финский нож. Но мне почему-то кажется, что в эпоху новых медиа она светится как экран смартфона.

Дмитрий Дедюлин

* * *

новый совок фейсбука,
милая моя сука,
ну зачерпни совком
губы мои не трогай

запах твоих орудий
белый январский гром
тёмное причитанье
скольженье и вычитанье

из сущего на земле
падают твои руки
прямо на платье подруги
в праведной пустоте

Саша Бром

Знаете, пожалуй, мало найдется слов, которые настолько для меня не соединяются в какое-то одно целое.

Слово «медиа» звучит очень жестко. А если лучше вслушаться, то даже и жестоко. Это скрежет огромной махины по производству инфоповодов, новостей, безостановочного шума отрывков наших мыслей, рассуждений и нескончаемой переписки, в которой мы вроде как существуем, но только лишь нашими цифровыми образами. Физически нас здесь нет.

«Любовь» же это мягкое, обтекаемое пространство без явно очерченных границ и форм. Она присутствует в физическом теле, она существует вне его, она заполняет собой все поля и подпространства, и она настолько всепроникающа, что нам стало казаться, что любовь живет везде. И даже здесь. В мире кодов и цифр.

К сожалению, это не так.

Хотя, почему к сожалению.

Если вы сидите сейчас у экрана, поднимите голову и посмотрите в окно. Она там, где огромное предвесеннее небо растягивает длинные тени на уже рыхлом и слегка печальном снеге. Она там, где по деревьям весело скачут птицы, а солнечные лучи разгоняют соки по веткам деревьев. Она разлита в воздухе. Идите туда, она ждет вас!

Наталья Налимова

Я люблю тебя горько,
ты люби меня сладко.
Как арбузная долька,
как во рту шоколадка,
как сироп из малины
или стиморол с мятой.
Слаще тауматина,
мягче сахарной ваты
и шампанского пены.
Как лесная прохлада.
Как тот вкус незабвенный
яблок райского сада.
Как полёт. Как паденье
на инкогнито терра.
Как причина рожденья.
Как начинка эклера.
Стань же пухом кровати,
херувимчиком кротким,
чтоб воскликнул я: хватит!
Мне бы хрена. И водки.

Сергей Ивкин

Традиционно читатель любые метания литературного персонажа принимает за метания автора. На самом деле частично читатель прав, без реального опыта верно сказать нельзя. Но порой этот опыт отнесён на много лет назад, просто кристаллизировался он именно сейчас, в иной среде. Так, вспоминая времена Живого Журнала, написал я и вывесил в ФБ такое стихотворение:

Эта жен-щи-на у меня болит.
Не касался её, а болит фантом.
Понимаю: Ева, или Лилит,
или все, кто в Библии есть потом,
но она — несбывшийся персонаж.
Ничего и не было никогда.
Сквозь дешёвый выцветший трикотаж
ничего не светит. Сошла вода.
Сочинил историю, целовал
жидкокристаллический монитор.

Ах, какие пишет она слова!
Сердце просит выпивки и простор.
Сердце бьётся в рёбра, орёт «Пусти!»,
у него свой разум и свой резон.
Не дай Бог заметить её в сети:
вместо тик и так — колокольный звон.

Через минуту позвонила сестра: Немедленно убери текст. Ты развестись захотел?

Жена в комнату заглядывает и кричит сестре в трубку: Если бы я думала, что это он всерьёз, то его вещи уже давно стояли бы на площадке за дверью.

Обнял я любимую, успокоил сестру и забыл. Капают лайки — и ладно.

Но через неделю приходит письмо:

Я долго сомневалась, но поняла, что это же Вы обо мне написали? Мы столько лет друзья, а Вы ни одного лайка мне не поставили, ни одного комментария не написали. Стесняетесь… Так вот, я согласна на личную встречу.

Я крайне аккуратно отвечал на это письмо, но меня всё равно оскорблённо забанили. Вот такой я… поэт хренов…

Лилия Газизова

***
Каждое утро
Придумываю твою смерть.
И к вечеру
Она сбывается.
Но к рассвету
Ты снова оживаешь
И гладишь мои волосы.

Юлия Закаблуковская

блямс.

блин, Юля, ты опять не выключила звук. ну смотри теперь, что там, очередной бессонной ночью «случилось».

«ты была главной любовью моей жизни. прости меня»

…

остановка Трилиссера. я влезла на предыдущей. троллейбус тяжело тронулся. долгий ряд лиц невошедших. пробел. мужчина. хотя, скорей всего, надобно называть его молодой человек. какое красивое лицо. не отсюда. свитер. джинсы. поводок. черная собачка (порода — как у Карандаша). стоит синхронно человеку — ноги на ширине плеч, взгляд «за» точно перпендикулярен дороге. вместе они — памятник одинокому величию. не меньше. он так и не шелохнулся, пока троллейбус не сделал крен. «поэт» — блямкнуло в голове.

утренняя летучка на радио. никого. дура. могла бы еще поспать. в дверной щели появляется черная морда, поводок, поэт. «здравствуйте. я — Дима».

…

блямс.

«ты не написала ни одного стихотворения про меня»

Дана Курская

КАК Я НА МАМБЕ ЗНАКОМИЛАСЬ

Тишковская очень любит песню Башлачёва про соседку. Ну знаете, где мужик приходит к одинокой соседке и врёт, что он бывший солдат, враги сожгли его родную хату, и вообще ему хреново живётся. Соседка его жалеет, кормит, поит, веселит, потом они проводят ночь, а наутро он признаётся, что он не солдат никакой, хата его цела, и вообще всё у него хорошо, просто не знал, как иначе завязать их общение. Соседка тихо качает головой и отвечает, что это ничего. И тогда герой песни всё как-то понимает сразу, и обнимает её, и греет, пока не отогревает, и становится ей мужем, сватом, братом — ведь человеку трудно одному, когда враги сожгли родную хату.

Я этой песни никогда не понимала, и восторгов Тишковской не разделяла, а всегда говорила, что на месте обманутой соседки накостыляла бы этому козлу. «Ты не понимаешь, — горячилась в ответ Тишковская. — Они оба одинокие были. Тут дело в одиночестве. Они друг другу были нужны в тот момент». «Так зачем огород-то городить! Взял бы и познакомился просто так!» — не уступала я.

…Это, братцы, было лирическое отступление, а речь пойдёт вот о чём.

Недели полторы назад я решила зарегистрироваться в тиндере, но мой телефон не захотел его устанавливать. Тогда я зарегистрировалась на мамбе, хотя интуитивно чувствовала, что в сравнении с интеллектуальным тиндером эта мамба — то ещё днище, но душа рвалась в полёт, и вот — я на мамбе. Назваться мне пришлось Дарьей, потому что настоящее имя моё слишком редкое, и потому что люблю аллюзии на «Брата-2». И вообще — как-то хотелось почувствовать себя отстранённо, чтобы вот как будто не я. Понимаете, да?

С фотографиями пришлось попотеть, так как на любые попытки повесить фото система немедленно отвечала, что этот файл «широко распространён в интернете» и надо его заменить на менее известную морду. Да, тяжело быть публичным человеком, пришлось фоткаться на фоне стенки со взглядом, устремлённым ввысь. Далее следовало кратко описать цель своего нахождения в этом порочном месте. Я прошлась по другим анкетам. Люди писали «хочу найти свою половинку», «ищу спонсора», «разыскиваю состоятельного щедрого джентльмена» и даже «интересует просто секс». Чего ищу я сама, мне понималось весьма смутно, потому сформулировала так: «Хочу выпить с тобой за гаражами под русский рок». Далее честно указала свой рост, вес, цвет глаз, возраст, отсутствие детей, какие-то ещё анкетные данные и села ждать.

Отзывы, которые стали приходить на мою анкету, можно было условно поделить на несколько видов. Первые хотели меня научить уму-разуму. «Как ты можешь в 35 пить вместо того, чтобы рожать детишек!» — разорялся Николай, 42 года. «Женщины вообще не должны пить!» — возмущался Александр, 39 лет. «Какие ещё гаражи! Ты что — проститутка???» — волновался Пётр, 48 лет. «С такими глозами нада замуж, а ни пить!!!» — наставлял меня Сахэ, 51 год. Второй вид жаждал обладать мною немедленно. «Красавица! Сделаю тебе куни!» — щедро предлагал Иван, 32 года. «Какая пышечка! Вставил бы в эти булочки!» — комплиментничал Олег, 38 лет. «Плюс сайзик!!! Всё, как я люблююю!» — радовался Максим, возраст скрыт.

Третий вид представлял из себя стесняшечек. Они писали «привет» и «чо делаешь» до бесконечности, не зная, как бы получше завести разговор. Из этого третьего вида я принялась выбирать тех, что поинтереснее и пограмотнее. С ними мы обсуждали погодные условия, подорожание цен и пристрастия в русском роке. (Так, например, Михаил, 51 год, очень старался и писал, что его любимый русский рок — это Высоцкий). Некоторые прерывали вроде бы неплохое общение внезапным присыланием фотографии своей голой жопы. Некоторым надоедало обсуждать образ весны в текстах Шевчука, и они закругляли беседу: «Ну ладно, давай лучше представим, что ты у меня берёшь в рот». Некоторые оказались очень ранимы. Если я не отвечала в течение пары часов на сообщение, они зловеще уверяли, что я пожалею о своем молчании и блокировали меня.

Словом, когда вчера под вечер моего единственного за долгое время выходного дня, прерываемого сообщениями и звонками авторов, считающих, что выходной день должен быть посвящён им, на меня наткнулся Алексей, 36 лет, проживающий в 4 километрах от меня, я решила, что пора выйти из сумрака. Алексей был грамотным, слушал «ДДТ», готов был пить виски за гаражами и ни на какую голую жопу не намекал. Мы договорились встретиться возле ДК «Восход» в семь тридцать, и я даже честно накрасилась как перед дискотекой, и прислала фото из лифта Тишковской. Тишковская весь этот цирк горячо одобрила.

У меня не было никакого волнения, в любовь с первого взгляда я не верила, при виде фото Алексея сердце моё не волновалось, внизу живота не теплело. Просто было интересно понравиться кому-то не как «ах, я та самая Дана Курская, ах, книги-фестивали-стишки», а в качестве просто обаятельной девчули (Даша, 35 лет). Алексей оказался приятным малым, челябинского такого вполне типажа. Мы взяли виски и сок и пошли пить за гаражи — там, где рельсы. Алексей действительно жил недалеко, но этого места не знал. Он был слегка обескуражен, когда понял, что пить надо вот прям тут в темном безлюдном месте, но ничего, не стушевался, сразу разлил, и мы выпили.

Я спросила, мол, неужели ему не с кем выпить в субботу вечером. Он сказал, что вот так жизнь сложилась, да. Потом мы обсудили контингент мамбы. Я поняла, что далеко не первая, с кем Алексей встречается. «А ты у меня зато первый!» — сделала я ему приятное. Алексей порадовался, мы выпили. Над нашими головами и трубами завода всходила луна. Алексей вспомнил, что сидел пару лет назад тут, в ментовке, за распитие, и смотрел в окна, и видел эти трубы, и вот теперь их вспомнил. Я рассказала ему про трубы в Челябинске и про мою счастливую юность. Алексей очень кивал, пока я рассказывала, было видно, что ему интересно. Мы выпили ещё. В темноте в гоповской шапочке он был очень похож на Вову. Мне даже понравилось растворять Алексея в Вове, представлять, что это Вова пьет сейчас со мной и любит меня. И что не было никаких расставаний и боли, а мы так вот стояли себе и пили, и были гаражи и трубы.

Алексей стал подмерзать, я предложила ему пройтись до какого-нибудь открытого тёплого подъезда. Мы стали переходить рельсы, я слегка поскользнулась, и он взял меня за руку. Это было не вызывающе и не с каким-то намёком, а просто потому что он меня так поддержал. Хорошо, когда есть, кому поддержать. «Спасибо, Вова», — сказала я. Алексей услышал, что-то хотел сказать, но не стал.

Мы пришли в подъезд и стали там пить при свете тусклой лампочки и тихо разговаривать. И Алексей сказал, что ему кажется, что ему снова пятнадцать, и он в родном Курске. «Со мной всем снова пятнадцать», — грустно сказала я. И мы снова выпили. Литр виски был каким-то нескончаемым, и было тепло. И Алексей меня обнял. Я спросила, почему он это делает. «Потому что я соскучился, Оля», — ответил он. И я кивнула. И вот мы стояли так — Оля и Вова — и пили в подъезде, и каждому из нас было хорошо от того, что тот, другой, вернулся, потому что не было никаких расставаний и боли. И тогда я поняла наконец, почему все эти люди знакомятся с незнакомыми людьми на тиндерах и мамбах. Они вовсе не хотят перестать быть собой, нет. Они хотят, чтобы перестали быть собой те, кто с ними встретится. Чтобы они на вечер стали для них кем-то другим.

А когда мы допили, Алексей меня всё-таки попытался робко поцеловать, но я уклонилась и предложила ему уже вызывать такси. Такси приехало через минуту, как будто ждало его. Алексей сел на заднее сидение и помахал мне из тёмного окна, и я помахала ему в ответ. А потом я шла домой в предвесенней темноте, и думала, что надо пьяными пальцами как-то суметь набрать сообщение Тишковской о том, что она всё это время была права насчёт песни Башлачёва. Но вместо этого я набрала сообщение Алексею: «Спасибо за вечер! Ты такой замечательный!» Не то, что бы Алексей был какой-то действительно замечательный, нет. Но мне очень хотелось его хоть как-то приободрить.

Ведь человеку трудно одному, когда враги сожгли родную хату.

Елена Сафронова

1

…В советские времена существовали такие конторы в помощь одиноким гражданам: «Служба брака и семьи», или как-то в этом роде. Семейные ценности и тогда были в тренде, хотя секса в СССР не было. Потому «Служба семьи» была призвана помочь разным неудельным, которые сами не могут, найти, ну, если не свою половинку, то хотя бы того, кто подаст стакан воды.

Я застала подобную службу — один, громко сказать, офис на полумиллионный город. Статус у нее был как у муниципального предприятия. А на дворе уже стояли поздние девяностые. Потому рудиментом была не только контора, но и ее клиенты — пожилые мужики со смутным бэкграундом или заслуженные вдовцы, нуждавшиеся больше в домработницах, чем в супругах.

«Служба семьи» тихо булькнула в Лету вскоре после того, как я ее посетила. Но моя разрушительная энергия ни при чем!… Просто уже тогда народ прекрасно понял: к чему посредники, когда есть газеты частных объявлений?… Целые полосы пестрели заманухами на предмет познакомиться. При этом: «Познакомлюсь для серьезных отношений (вариант — для создания семьи) с женщиной без детей и в/п, с ж/п и з/п», — встречалось гораздо реже, чем: «Помогу развлечься», «Вместе проведем незабываемую ночь», «Для ни к чему не обязывающих встреч». Всего этого, понятно, муниципальные тётушки не одобрили бы. А публика, напротив, горячо одобряла.

Но газетное дело пошатнулось под напором интернета. Печатные издания перешли в сеть или создали себе электронные дубли, а «сватовство» так просто перестало бумагу переводить. В середине нулевых, с развитием мессендежров, расцвели махровым цветом и сайты/приложения знакомств. Я их тогда активно просматривала. Не только потому, почему вы подумали. Шкурный интерес, конечно, был. Но журналистский — не меньше. Довольно быстро я поняла, что не я одна «исследую» эти порталы с отвлеченными целями. Думаю, на их основе не одна диссертация психологии была написана и не одно социологическое исследование проведено; причем почему-то в основном дамами. Некоторые мужики обижались на это и пытались обиняками и начистоту выяснить: ты тут информацию собираешь или организмами подружить не против?… Мужскую половину в основном это последнее и занимало. Некоторые просили «аську» (помните еще такой мессенджер-динозавр?) и тут же в нее начинали расписывать инструмент и технологию. Другие выходили в сеть с аватарами, на которых был изображен предмет типа отбойного молотка. Тем самым они сразу выдавали и свой основной инстинкт, и то, что мешает его удовлетворению (суки жёны, кобры тёщи, змеёныши дети…) Разнообразие однообразия поистине удручало.

Однажды мне пришло сообщение от доселе незнакомого абонента (а там, кстати, элементарно было и знакомых встретить, на кого «в миру» никак не подумаешь). Открыла — и первым делом увидела аватарку: мужик в очках кота Базилио и куртке на голое тело. И подпись: «Нищастный слипой брадяга ищит старушку-поводыря». Мне он написал что-то типа: вы привлекательны, я чертовски привлекателен, чего время терять, ого, знакомимся?! Тоже на албанском. Какая, спрашиваю, я вам старушка, инвалид умственного труда?… А в моей молодости, отвечает, девушек всех возрастов называли или чувиха, или старуха. Да вы еще и ровесник радио Попова?! Да, и, кстати, радиоинститут окончил!… Понятно, где все мозги остались… Зато сердце и все остальное со мной!… Ну, думаю, приплыли, пора заканчивать аналитику сайтов знакомств — такие «претенденты» никак не повышают самооценку…

…Через три дня будет пятнадцатый день святого Валентина, который мы встретим вместе.

2

В эпоху новых медиа, то есть социальных сетей, любовь к тебе в этих самых сетях измеряется уровнем твоей «раскрученности». Чем больше у тебя лично социальных сетей, тем лучше. Чем больше лайков и камментов собирает всякий твой пост на каждой странице, тем ты любимее. А это значит, что «признаниями в любви» служат и дизлайки, и негативные комментарии, и гневные выкрики типа «Отписываюсь от дуры/дурака!» — потому что их авторы, как правило, не отписываются, а продолжают следить за обновлениями и опять вылезают со своим неодобрением, если оное называть так беззубо. Такой вот парадокс. Если любовь в эпоху новых медиа измеряется публичностью, то лучший способ привлечь к себе внимание — породить хайп. Чем громче на тебя наорут, тем выше накал страстей.

Я никогда не понимала русскую поговорку: «Бьёт — значит, любит». Не понимаю и все ее производные. Не понимаю школьно-родительские установки: «Ты недостаточно совершенен, а если начистоту, ты полное чмо, но мы будем на тебя давить, прессовать и корректировать, и тогда ты станешь Настоящим Человеком!». Не понимаю «дружеской» позиции: «Кто тебе еще правду скажет, кроме близкого человека? Поэтому слушай от меня, какой ты урод, и мотай на ус, я забочусь о тебе же!» Не понимаю и то, зачем пребывать в эпицентре неприязни, чтобы принимать ее за любовь. Если это возможно хоть в каком-то приближении, то все наше коллективное бессознательное бессознательно в прямом смысле. Непоправимо больно на голову и на то, что отвечает за моральные принципы. Верующие это называют душой. Атеисты и агностики, видимо, свойствами личности.

Из–за этого у меня нет страничек, наверное, в половине модных медиа. Меня чаще всего нет в активнейших сетевых перепалках, куда внести свои пять копеек считается хорошим тоном. У меня нет привычки вести затяжные сетевые баталии с определенными оппонентами. Я сознательно лишаю свою страницу острых дискуссий «со всем белым светом» и переписок «на повышенных тонах». Все это — не замена любви. Мне нравится, когда мне в моем сетевом пространстве комфортно, потому что окружение составляют люди, которые меня понимают, хотя бы говорят со мной на одном языке и в схожих нравственных категориях. Именно об этом говорилось в фильме «Доживем до понедельника», популярном тогда, когда не существовало еще ни «новых медиа», ни просто медиа, ибо газеты назывались органами советской печати: «Счастье — это когда тебя понимают». Несовременный подход?… Но есть вещи вечно актуальные. Любовь, разумеется, к ним относится. Поэтому не уверена, правомерно ли ставить вопрос о том, какова она в эпоху новых медиа — но спорить не буду, так как в сетевые дискуссии не вступаю.

Юлия Ваганова

Под грибком стало неудобно. Вышла.

Беседа. На столе тонкий фарфор, чай, сушки.

В беседе завязаны три участника. Шекспира читали все, кто-то даже учил.

— Ты сейчас кого играешь?

— Марио.

— Водопроводчика.

— Не. «Чума на оба ваших дома». Там персонаж есть Марио.

— Это Тибальт говорил.

— Тибальт не говорил. Тибальт плясал.

— Что Тибальт плясал?

Хрустят сушками.

— Тибальт плясал «Смерть Тибальта». Прокофьев.

— Меркуцио такое говорил! (Все читали Шекспира, а кое-кто его даже учил).

— А Ромео с Джульеттой? Они там тоже есть?

— (хором, надменно) Современная пьеса. Все уже после смерти.

— А ведь хотя бы Джульетту можно было реанимировать…

— Там герцога мочканут.

— Миротворца? За что?

— Зато Розалина вылезет. Она Монтекки, кстати.

— Не, Ромео не мог мутить с родней… Левая Розалина

— Да все они мог-не мог. Хрустят сушками.

Мария Страхова

Про «один шаг до».

Когда-то давно, появились в моей жизни форум любимый, ныне канувший в лету, и не менее любимый живой журнал, ныне, вроде бы, скатившийся в нечто чужое и странное.

Был параллельно в этих двух местах один человек, точнее говоря — светлый маг и писатель фэнтези. Это не моё мнение, а его самого, имеет же право, ну. Мы общались, кажется, везде: на упомянутых уже ресурсах, по электронной почте и в icq, разумеется. И всё было ничего и хорошо, темы для разговоров находились, для споров тоже, ровненько так шло, поучительно. До одного момента. Стало мне плохо, а когда плохо — я и до сих пор прибегаю в пространство виртуальное выплеснуться, но теперь, видимо, как-то брызг меньше делаю, что ли. Тогда — публиковала в жж пост за постом, буквально по одной фразе, десятка полтора. Дня за пол. Содержания странного и маловразумительного, но по затее, намекающего. Никому конкретному, скорее в пространство. И вот тут вышеупомянутый персонаж не выдерживает, делает резкое движение и удаляет меня из подписок с громкими воплями, собственно, в icq, а также уходит с форума. А мне же не до него, я страдаю, ну вот и не особенно склонна разбираться с любыми не своими чувствами. Сильно позже, каким-то ветром занесло меня в его профиль жж, где с того самого, видимо, времени, появились ПРАВИЛА ОБЩЕНИЯ с ним, включающие всё то, что я обычно делаю в переписках и завершающиеся запретом для собеседника строчить много коротких постов подряд.

Это самое сильное чувство из тех, что мне удалось вызвать без реального контакта, полагаю.

Юлия Сафронова

1

влюблённости

все влюблённости
о любви -
круги на воде

и вода непокорна
берега не те

и мосты пронизывают
небеса —

каменистые руки

тихие голоса

все любови мои
что ниточки
горных рек

и один
из всех
ото всех
скрываемый берег —

принимаемый
человек

2

моя руда

добывающая руду
мал помалу
великий спуск

и любовь моя
одно из
не высказанных искусств

пробирается сквозь
каменоломни
скважины
шахты
низы

не проронившая
янтарной слезы

стойко
выдержит
любой круговорот

металлический привкус
подземных пород

разно выкрашенных
самой землей

оставайся рядом
ты -

во мне
со мой

11.02.2022

Юлия Малыгина

Сегодня мне позвонил брат, которого у меня никогда не было.

Полный курчавый мальчик пяти лет, которому теперь двадцать семь, живёт «ну, не в Москве, конечно, но в Москве, квартира в ипотеке, есть девушка, сколько у тебя детей, два или три?»

Мальчик, у которого умерла мама, моя вторая мама, умерла давно, оставила ему в наследство квартиру, которая превратилась в долги, была продана за бесценок.

Он сказал, что ему тяжело, одиноко, он волновался.

— постой, ну как ты один, ты не один, —

мы оба понимающе засмеялись, наверное, он ожидал, что я ему скажу: «у тебя есть я», но я спросила про девушку, папу, он вспомнил про бабушку, папину маму и голос превратился в масло для блинов (жарю как раз), но он вернулся к своему одиночеству.

А я думала о любви в эпоху новых медиа, что мы в восемнадцатом веке, он пришёл… нет, не пришёл, история была бы невозможна, он бы меня не нашёл вконтакте, ему не высветился бы мой номер, ему не стало бы ясно, что я ещё есть и он не позвонил бы про своё одиночество.

Милый мальчик пяти лет, мы остались там, где твоя бабушка, мамина мама, говорит: «это не дом, понимаешь, не дом», а я не плачу, я запоминаю удачный оборот речи, которым можно щегольнуть при случае.

Маленький мой, одинокий, не могу сказать тебе, что ты не одинок, потому что у тебя есть я.

Потому что не очень существую сейчас, не вижу тебя, не знаю тебя и не могу тебя обнять.

Ксения Гильман

Я расстегну тебя — кнопку за кнопкой… Можно?
Стрелками на двенадцати — у ключиц
средний и указательный пальцы сложены…
Я все умею, все знаю сама, молчи.
Ты в темноте не увидишь моих морщинок,
губ моих теплых, но губы — не для того,
чтобы смотреть… Я — женщина, ты — мужчина,
и между нами, кажется, — никого.
Но торопиться — грех, если выпал случай…
Медли и мне, пожалуйста, стать позволь
плавной, как снег за окнами, самой лучшей…
Дай — дотянуть до сладости эту боль!
Острое — округлю, а сухое — в мягком
я растворю и сонное — разбужу.
Ощупью, дна не касаясь, плывем по знакам –
через пустыню к вечному миражу.
И не ищи защит от меня в ночное
время — оно честнее всех детских глаз…
Ночь — как река, нас двое в одном каноэ…
Просто — доверься нежности в этот раз.

© Ксения Гильман, 2019

Анастасия Бугайчук

Я написала про тебя стихи, потом ещё одни и ещё, думая, что ближе не случится никого — невозможно подумать, будто кто-то может превзойти тебя; тебе нет равных, в целом это напоминает зависимость, с которой допустимо жить. Просыпаться, анализируя ее влияние, засыпать, пытаясь прогнать из мыслей — спасибо, спасибо, надеюсь, это в первый и последний раз, я уж как-нибудь справлюсь, это всего лишь чувство, все чувствуют, не все говорят.

Допустимо — вот я и живу, желаю доброго утра и спокойной ночи, сравниваю, как это принято говорить, ощущения, наделяю тебя лучшими качествами из возможных, красиво, очень красиво, но что останется от меня? Я эгоистична, слишком много думаю о комфорте, слишком мало о том, как это переносится и переносится ли вообще. Я красивая? Да, спасибо, этого я и ждала, ты тоже, ты тоже, улыбнись давай, знаю, что улыбнёшься, вот так-то лучше.

Я знаю, что ты не пишешь, а я пишу, да, ну вот так сложилось — смешок — исторически, ну ничего, необязательно писать, лучше даже вовсе не писать, ты понимаешь. Ах, это твоё, черт, я правда не поняла, прости, да я ведь тоже ничего в этом не понимаю, может, и хорошо, слушай. Только не обижайся, ладно? Дело ведь не в этом. Надо встретиться наконец.

Нет уж, знаешь, не надо умалять значения красоты, красоту ещё понять надо, только кажется, мол, все это сущая ерунда, не беси меня, блять! Я люблю тебя — настойчиво — и уж от кого-кого! Ладно, давай не будем. Только это больно все равно. Ага.

Ты можешь не писать, я все напишу сама, мне тоже можешь не писать, много чести — лавировать между всеми твоими бабами. А то я их не видела. Смех да и только. Нет, правда смешно, если это такая попытка укусить — окей, принимается. Нет, встречать не поеду, сори-сори. Ну так вот.

Ни обнять не можешь, ничего? Послушай, давай начистоту — не получается. Я так тебя люблю, так люблю — только вот в сети все было куда нарядней, чувствуешь? Нет, конечно, я не смогу сказать — приду домой и буду долго плакать, да нет, выйду из гостиницы — и там уже буду плакать, как же я так любила, что вовсе и не тебя? Давай разойдёмся, давай потом ещё раз спишемся, ты такая милая по ту сторону монитора, я так хочу, чтобы ты меня любила, вот только приезжать не надо, договорились?

Доброго утра, любовь моя. Спокойной ночи. Ты такая хорошая. Никто не сможет превзойти тебя.

Элина Витомская

***

она еще помнит, как это, когда
осыпается, кружится где-то внутри
золотая пыльца от уханья сердца,
поющего ну почти как Джоплин

она еще помнит по именам
лебяжий свой заповедник,
но детали трофейные, вроде:
фирменной пенки с турецким беретом,
манеры бриться, медленных век,
космоса радужки с планетами крапин,
почерка в шахматах, просто почерка;
в общем всё, стерегущее память,
предпочитает упрятать поглубже

она так боится гасить
энергосберегающую лампочку,
ведь тогда придёт темнота,
напомнит про уханье сердца –
мол, где ты, серенький волчок?
это я, Эличка, вот мой бочок.

Наталья Каулина

Жила одна поэтесса, и у ее творчества был один-единственный поклонник. Однажды родственники поэтессы подарили этому поклоннику ее единственную книжку. На следующий день в квартире поэтессы раздался звонок. Точнее, стук, потому что звонок не работал. «Это ваш сосед», — на всякий случай он так сказал. И это было правдой, как и то, что был просто сосед, а стал поклонник. «Я прочитал вашу книгу», — это были его вторые слова. «Я читал всю ночь», — были третьи. «Я… плакал».

И тогда поэтесса сказала: «Войдите. Что же вы… стоите». А может, она сказала что-то другое, но очень похожее. Правда в том, что он действительно вошел и даже получил автограф. После этого он удалился и не сказано было больше ни слова.

Иногда он встречал ее у лифта, раз в несколько месяцев, потому что дом их был — сад расходящихся троп.

А потом он умер — так же неожиданно. И она не знала, что сказать ему, почему она так мало с ним говорила… И написала стихи.

Владимир Пимонов

Итак, с чего бы начать? Пожалуй, с наушников. Да-да — эпоха же ж гаджетов! Загрузил песенку-музычку из папки «избранное» и понеслось:

«Ты знаешь, ты знаешь?
Ничего ты не знаешь!
Смотришь на солнце
и дым выпускаешь…».

«Ундервуд», однако. Песенка про эпоху. Вот с нее — с эпохи — пусть и вытекает вся фабула, поскольку — помните припев? — «всё что нам сегодня по х… потомки назовут эпохой».

Но какая такая любовь может быть у меня, у человека, скажем так, пожилого возраста? Хотя… некоторые мои знакомые, которые гораздо моложе меня, гордо называют себя дедушками и бабушками. А тут… ощущение, что застрял где-то на 19-ти годочках. Заморозился. В умственном развитии.)))

…Опа, в наушниках другая песенка уже звучит. Бернес поет. «Как боится седина моя твоего локона. Ты еще моложе кажешься, если я около». Как бы намек замороженному, что песок-то уже сыпется.

Таки да. Вы скажете, ну, что ты вокруг да около. Историю давай!

Даю, дорогие мои, даю.

Есть такой сайт «Авито» называется. Так вот, на этом сайте я нашел свою нынешнюю любовь. Маленькую, хрупенькую, нежную. Эта любовь заткнула-закрыла-затянула большущую дыру в моем сердце, которая образовалась после ухода моей ненаглядной кошки Поночки.

Этой любви было всего чуть больше месяца. Она едва вмещалась в ладошку, когда я ее привез. Привез из Александрова Владимирской области… Бросил все, и рванул за ней, к моей любви. Навстречу ей.

Был мороз, метель. У меня просторная переноска. На вокзале должна меня встретить женщина по имени Роза.

Александров, Владимирская, Роза… Переноска. Мороз. Бр-р-р…

Нужно было подгадать так, чтобы ОНА не замерзла. Подгадать с электричками, с такси.

Роза передала мне ЕЁ. «Боже, какая кроха!». Что ОНА ест? Уже две недели начали прикармливать — мягкий корм, отварную курочку. Вакцинирована? Еще рано, после двух месяцев нужно вакцинировать.

В теплой скоростной электричке — пустой фактически вагон. ОНА попискивала, как мышонок. Жалобно. Трогательно. Я достал ЕЁ из переноски. ОНА стала ползать по моей груди, потом уснула. Подошла контролер — «Ух ты, Боже ж, ты мой! Какая!». Билет проверять не стала.

На вокзале в Посаде взял такси. Таксист оказался общительным. Рассказывал страсти о ковиде, и о том, как бы нам всем не сдохнуть в эту самую эпоху…

А я смотрел на НЕЕ. И не мог налюбоваться… Все хорошо, говорил я своей любви. Все хорошо, говорил я эпохе.

…Мы назвали ЕЁ Милой.

И да, история любви продолжается.

Олеша Ковалев

На днях Марина Хоббель предложила поучаствовать во флешмобе #любовьэпохиновыхмедиа. С одной стороны, никто не заставляет. С той же стороны, тикток привил рвотный рефлекс на всякого рода флешмобы. Но с другой стороны, дремлющие писательские инстинкты вынуждают думать на эту тему несколько раз в день.

Во-первых, полез искать, что такое новые медиа. Представление об этом было, но нельзя же в эпоху новых медиа писать немножко мимо, ибо это может стоить сотни тысяч просмотров.

Во-вторых, прочитал несколько постов с этим хэштегом. Занятие это привело меня к печальному выводу: ко дню святого Валентина господа в основном подходят без любви. От текстов веет чем-то постлюбовным, какой-то тоской по любви. Правда, эпоха новых медиа такова, что большинство замыкается в собственном информационном пузыре, так что, возможно, это злой фэйсбук мне подкидывал публикации меланхолическо-иронической направленности.

Но черт возьми! Умные головы уже убили постмодерн, уже ж должен начать пановать метамодерн! Тем более, флешмоб запущен в недрах корпорации мета.

Так что давайте серьезно. Посмотрим, что там было с любовью в моей семье и к чему мы пришли сегодня.

У моего прадедушки относительно рано случился инсульт. То есть он уже был великовозрастным, а вот я был еще ребенком. Поэтому всерьез полагаться на свои воспоминания я не могу. Мой мозг, кто бы сомневался, мало чем отличается от человеческого. И когда в каких-то воспоминаниях возникают пробелы, мозг обычно боится узнать, что он тупой и ничего не знает, а дорисовывает картину, чтобы она выглядела более или менее логично. Когда я был маленьким, ничего о любви я не знал. Но кое-какие доинсультные моменты помню наверняка. К примеру, прадедушка и прабабушка спали на разных кроватях в разных комнатах. Такая любовь. Прабабушка постоянно рекомендовала не шуметь и не мешать прадедушке. Помню свой ужас, когда я проснулся ночью, а дедушка лежит в кровати и читает книгу. Боялся перевернуться, лишний раз вздохнуть, мало ли, помешаю. Моя сестра, Lilia Morozova (передаю, так сказать, эстафету), лишена этого кошмара, поскольку в это время спала в комнате с бабушкой. Вот такие порядки — мужская и женская комнаты.

Тем более после инсульта. Прадедушка спал у себя в комнате на кровати, прабабушка у себя. Любовь эпохи печатных медиа, или проторадийных медиа.

Спустимся на поколение ближе. Бабушка и дедушка уже спят в одной комнате, но в разных кроватях. Здесь уже видны скромные поцелуи, сложно отличимые от щечных бусек. В этом поколении я узнаю, что любовь не всегда одна на всю жизнь. Вторая любовь может появиться не только по причине смерти первого супруга во время войны, как это было у прабабушки, но и просто, при живом первом/-ой супруге. Я все еще маленький, мне многого не говорят. Но это все влияет на меня, что потом скажется в грядущую эпоху новых медиа. У меня есть родной по крови дедушка, которого я никогда не видел и которого никто не хочет видеть, а есть просто дедушка. Именно в этом доме у меня впервые кольнуло сердце. К любви это не имеет никакого отношения (обычная межреберная невралгия от кривого позвоночника), но для эпохи новых медиа эта деталь весьма примечательна.

Вот такая любовь. На разных кроватях, в одной комнате.

А теперь к ближайшему поколению. Мои родители спят не просто в одной комнате, но уже на одном диване, правда, подразными одеялами. Их поцелуи приближаются к брежневским. Появляются шлепки по попе. Ну знаете, такие любовные. Хотя, когда я был маленьким, природа таких шлепков была не ясна. Я селал что-то плохое — ремнем по попе со всей силы. А вот мама ничего не делает — простой шлепок. Что-то я не помню, чтобы за ничего не деланье я получал шлепки. Свидетелем сексу я не был. Хотя два моих друга утверждали, что все родители делают это. Вероятно, даже в одном поколении есть место разным любовям.

Наступала эпоха новых медиа. Появился тогда еще не экстремистский Zerkalo.io, появились комментарии к новостям. Впрочем, вы и без меня все понимаете, что за эпоха.

Мы с женой спим в одной комнате, на одной кровати. Но чтобы продвинуться дальше своих родителей — под одним одеялом. Нашим детям будет труднее стать еще ближе. Но это уже их проблемы, вопросы грядущей новой эпохи.

Правда, бытует мнение, что это все форма. Был деревянный, потом каменный, ну, а после бронзовый, но все это один и тот же век. Времена меняются, они эпохи кончаются, другие начинаются. Мы проявляем свои чувства по-разному. Но все равно, большинству людей так и не удается быть счастливыми в любви. Это только в сказках люди живут долго и счастливо и умирают в один день. Люди ругаются, разводятся, с обидами воспитывают своих детей, сходятся с теми, которых особо не любят, но просто удобно вместе, а потом еще мало живут и умирают в разные дни. Новая эпоха просто подкинула новое развлечение для влюбленных — работу над отношениями. Количество разводов новой эпохи, кто знает, демонстрирует эффективность этой работы.

Но не стоит печалиться. Как видите, на примере нашей семьи, из поколения в поколение мы перемещались в одну комнату под одно одеяло. Вот такая #любовьэпохиновыхмедиа.

Фотография сделана Анной Голубковой на острове Кос осенью 2013 года