Джокер Тодда Филлипса — фильм о классовой войне в зачатке. Фильм готовит почву для грядущего политического мира, где классовая война в Готэме была объявлена и возведена в неоспоримый антагонизм, который определяет несправедливость общества.

Фильм также является психобиографией путешествия антигероя в эту политическую территорию. Фильм представляет собой предполитическое изображение грядущей революционной ситуации в Готэме. Подобно «Таксисту», фильм вводит зрителя в психотическую структуру бреда антигероя. Таким образом, фильм требует психоаналитического прочтения.

Джокер — это лакановский фильм, в котором концептуальный аппарат Лакана действительно помогает нам понять становление Джокера (Артура Флека) как персонажа.

Для политического и психоаналитического прочтения Джокера лучше всего акцентировать внимание на убийстве двух отцов в фильме: Томаса Уэйна и Мюррея Франклина.

В начале фильма мы узнаем, что Артур Флек имеет отцовскую идентификацию с Мюрреем Франклином, ведущим ток-шоу. Наблюдая за шоу Мюррея из постели своей матери, Артур фантазирует, что Мюррей является для него отцовской фигурой, точнее, он воображает, что Мюррей приветствует его как почетного зрителя шоу и поддерживает сострадательную солидарность с отсутствующим отцом Артура. Мюррей, таким образом, является символическим отцом для Артура, и Артур погружается в эти фантазии, каждый раз смотря шоу Мюррея. Эта имитация помогает Артуру становиться комиком, как бы трудно и мучительно это для него ни было. Фильм так блестяще миксует галлюцинации и реальность, что зритель часто не уверен в том, происходит ли что-то на самом деле, или является галлюцинациями Артура.

Мы знакомимся с матерью Артура и узнаем, что она тоже страдает от бреда. Ее бред также связан с идеей отцовской фигуры, в данном случае это Томас Уэйн, ее бывший работодатель. Ее бред заключается в том, что Уэйн «обрюхатил» ее, и что истинный отец Артура — сам Уэйн. Артур немедленно, с детской и невинной наивностью пытается установить связь с Уэйном. Ему дважды отказывают: в первый раз, когда он пытается породниться со своим предполагаемым сводным братом Брюсом Уэйном, и во второй раз, когда он сталкивается с Уэйном в Опере. Уэйн унижает Артура и его мать, и бьет его в лицо, не только не признавая отцовство, но и убивая всякую надежду на принятие.

Лакан в своей теории стадии зеркала развивает идею о том, что регистр воображаемого — это конфликтная психическая среда, в которой другой дает субъекту чувство целостности. Воображаемое формируется на стадии зеркала, на которой личность ребенка конституируется в зеркальном отражении его тела. Но это отражение дает ощущение целостности только в присутствия защитника (как правило, матери или отца). Таким образом, другой дает воображаемое чувство целостности субъекту, которое и формирует его Эго. Фильм часто играет с зеркалами, где Джокер смотрит на свое отражение болезненным и пустым взглядом.

После того, как Артур переживает эту инфантилизацию в своей конфронтации с Уэйном, его ситуация быстро ухудшается. Его мать госпитализирована, он теряет свою работу, теряет государственную медицинскую помощь и лекарства от галлюцинаций. Нам преподносят серию галлюцинаций Артура, которые начинают разваливаться, и наиболее показательным является то, что у него не было отношений с соседкой, в которые мы поверили.

Одновременно со всеми этими событиями Артур случайно убивает трех сотрудников Wayne Enterprises. Но это становится событием, которое вызвало восстания в Готэме, и это событие воспринимается как героический поступок, направленный против богатых.

Когда его мир начинает рушиться, Артуру приходится столкнуться с воображаемым отцом и собственной агрессивностью, с которой он не может справиться. Единственный способ, которым Артур мог обратиться к воображаемому отцу, — это убить свою мать. Как только он узнает, что Уэйн был плодом бреда его матери, он набрасывается на нее и душит ее на больничной койке. В тот момент, когда он делает это, он упрекает ее в том затруднительном положении, в которое она его поставила, а именно в наличии синдрома смеха, от которого он страдает. Артур узнает, что его синдром не является случайным (как говорила его мать), а вызван интенсивной травмой и насилием, которое она допустила по отношению к нему в детстве.

Ярость Артура, вызванная тем, что его мать, имея свой бред, обманула его в его надеждах на Уэйна как на его отца, значит то, что, убивая свою мать, Артур также убивает Уэйна (отца воображаемого). Уэйн был воображаемым отцом, отношения с которым пронизаны агрессивностью, и с которым он мог встретиться только убивая мать.

Но важно и то, что Уэйн также является как для Артура, так и для пролетариата Готэма Отцом реальным. Уэйн является Отцом, которого Фрейд описывает в «Тотеме и табу», Отцом, от которого орда должна избавиться, чтобы добиться возможного правосудия. Это было блестящее решение сделать Уэйна убитым толпой, а не Артуром, потому что это оставляет существовать ненависть к тому, что представляет собой Уэйн, которая позже будет перенесена на Брюса Уэйна / Бэтмена и т. д. Вы помните, что убийство первобытного Отца — это открытие возможного справедливого распределения наслаждения в обществе. Убийство первобытного Отца — это рождение политического.

Крещендо фильма происходит вскоре после убийства матери / мнимого отца. Мюррей Франклин приглашает Артура выступить на телешоу, чтобы высмеять его странные и жалкие комедийные биты. Как я уже говорил выше, Мюррей является отцом символическим, потому что он помогал Артуру персонифицировать его фантазии о символическом, так что Артур способен оставить фантазии и сформировать отражение своей идентичности в социуме.

Символический мир опосредован логикой означающего, а не непосредственностью воображаемого. Таким образом, человек не может быть раскрыт как целостность в символическом, как и в воображаемом, если он не подчинен суперэго. Суперэго дает целостность и место в социальном мире. В этот момент Артур без лечения, лишен привязанности к своей матери и направляет восстание, происходящее вокруг него, которое возвышает его до героической фигуры.

Убийство им Мюррея, как и убийство матери / воображаемого отца, влечет за собой развязывание психоза. Джокер родился в этот момент, и он, что важно, считает общество ответственной категорией в своей ситуации. Этот момент ясности напоминает момент ясности, который он испытал, когда убил свою мать.

Джокер, таким образом, отказывается от функции суперэго, которую он идентифицировал с Мюрреем, и устанавливает новую идентификацию суперэго с политическим восстанием в Готэме. Он убивает Мюррея в акте вновь обретенной солидарности с его истинным происхождением — анонимной сиротой толпы. Хотя он настаивал в своем разговоре с Мюрреем на шоу, что он аполитичен, Джокер становится недавно рожденной политической фигурой, избавляя себя как от воображаемого отца, так и от отца символического.

Источник: https://danieltutt.com/2019/10/09/a-lacanian-reading-of-joker

Перевод: Анастасия Гареева