От подавленности до реальных свершений
Для начала нужно внести простую ясность и донести читателю, каков объект нашего изучения.
Объект, представляющий для нас наибольший интерес — человек со всем многообразием функционирования своей нервной системы.
Нельзя и пропустить то, в каких условиях нервная система, принадлежащая человеку, наиболее примечательна своей работой, — в условиях социокультурных.
Логическая цепочка максимально проста: единичным выступает человек со своей нервной системой и особенностями её работы; особенным являются социокультурные условия; наконец, всеобщим представляется активная деятельность нервной системы человека в социокультурных условиях.
Оставаясь далее в рамках обозначенной логической цепочки, остановим внимание на том, как функционирует нервная система человека в зависимости от тех условий, в которых её владелец находится. Приглядимся к процессу огромной важности: связь некоторых нервных явлений с внешней средой, и закономерности этих нервных явлений.
Сперва нужно задаться чередой крайне связанных между собой вопросов: что способствует реальной продуктивности человека и вместе с тем здоровой и полноценной работе нервной системы? Что человека наибольшим образом побуждает к достижению целей? Что обеспечивает тем самым лучшую по своей активности взаимосвязь человека с внешней средой?
И тут нужно отметить, что наилучшим мотивирующим образом служат препятствия на пути к цели. Полагаю, вы замечали, с каким рвением берется за работу человек, ясно осознающий свою цель, и имеющий определённые препоны, трудности на пути к этой цели. Именно трудности и препятствия служат раздражителями, которые задействуют рефлекс цели. Они служат толчками, которые всячески побуждают человека к достижению цели. Наряду с исследовательским рефлексом, посредством рефлекса цели и осуществляется главнейшее нервное взаимодействие животного (в нашем случае человека) с внешней средой.
Возможно, читатели спросят, мол, что из себя представляет рефлекс цели, каково его назначение, и почему о нём возможен разговор? Я отвечу: достаточно многие наши жизненные реалии пронизаны тем, что с физиологической позиции называется рефлексом цели. С каким усердием гоняется ученый за научной правдой, прилагая массу усилий, чтобы добыть её; с каким воодушевлением влюбленный человек идёт на всё, дабы заполучить расположение объекта обожания; как увлечён музыкант, когда играет произведение, с каждой нотой возбужденно продолжая настигать последующие звуки; как скрупулёзно коллекционер собирает марки, монеты, перья, стараясь заиметь всю коллекцию. И как же сильно падает интерес, когда цель достигнута. Как по достижению цели велико спадает особая напряженность, которую человек обрел по ходу дела.
Самым великим образом рефлекс цели себя проявляет стремлением к необходимому для жизни веществу, служащему нам материалом для построения жизненного химического процесса, — к пище. Употребив её и насытившись, мы удовлетворяем проявление рефлекса цели и наш интерес к этому в здоровом случае спадает, однако через несколько часов, быть может, через сутки нам вновь хочется заиметь необходимый химический строительный материал, и мы снова преодолеваем череду препятствий, чтобы добыть пищу и в итоге употребить её.
При этом нужно отделять сам акт стремления от ценности цели, поскольку сущность дела заключается именно в стремлении обладать, постичь и покорить. Вполне будет уместно сказать, что нередко игра не стоит свеч, и лучшим примером будет служить коллекционерская страсть: с огромной охотой коллекционер может стремиться обладать вещью, в сущности из себя представляющую обыкновенный кусок металла или бумаги, и только в умах коллекционеров имеющую некую историческую ценность. Притом, далеко не только в реалиях нашей жизни рефлекс цели имеет место: взять только птицу, вьющую гнездо, или хищного зверя, с остервенением догоняющего свою добычу. Для здорового осуществления всякой деятельности и взаимодействия с внешней средой необходим именно такой побуждающий механизм.
Можно сказать, что складывается из более мелких наиболее важный рефлекс цели, называющийся инстинктом, или если угодно — рефлексом жизни, заключающийся в регулярном охранении и продолжении жизнедеятельности. Не обойдем стороной и тот факт, что рефлекс цели является врожденным, то есть безусловным, и потому имеет право называться инстинктом цели.
Надо также обратить внимание на то, в какую хандру погружается человек, которого не окружает ничего, что могло бы спровоцировать на активность. Сколь человек добросовестно работящий и понимающий свою цель полон усердия, имеет хороший жизненный настрой, столь человек бездельный и не осознающий свою цель тонет в тоске и грусти.
Здесь возможно перейти непосредственно к проблеме подавленности, заимевшей в последнее время массовость.
Примечательно, что причиной подавленности может быть не только отсутствие препятствий-раздражителей, которые должным образом задействуют рефлекс цели, но и наличие тех препятствий, которые никоим образом не мотивируют, а лишь играют подавляющую роль. Во втором случае препятствия не имеют четко установленной связи с вероятно имеющейся целью, следственно, лишь обременяют человека на совершенно не кажущиеся нужными и правильными усилия.
Таким образом, определив и объяснив подобного рода взаимодействие со внешней средой, мне хотелось бы конкретизировать, вновь обратившись к выстроенной логической цепочке: среди всего человеческого множества возьмем молодых людей обоего пола в возрасте от 14 до 25 лет, и они называются молодёжью; такая категория как социокультурная среда пускай найдёт своё воплощение в современной российской действительности, причём, как провинциальной, так и столичной. И провинциальная и столичная части действительности в высокой степени отличаются друг от друга, поэтому требуют порядочного рассмотрения по отдельности.
И какое же нервное проявление мы видим в случае нахождения молодёжи в современных российских реалиях? Не спешу огорчать читателя, однако мы столкнулись с полным трагичности общественным явлением: тотальная подавленность и всеобщее отсутствие сил среди молодых людей; дополняет эту подавленность еще и абсолютная популяризация праздного, паразитирующего образа жизни; как следствие мы имеем и высокий уровень самоубийств, большое количество суицидентов. Стоит сделать ту пометку, что следствие подавленности в виде самоубийств не имеет связи с особой разгульной составляющей молодёжи, поскольку эта праздность и есть то самое рвение убежать от удручающей безнадёги.
Мы видим тот случай, когда внешняя среда (в данном случае российская действительность) не располагает побуждающими воздействиями, способными привести молодёжь в плодотворную активность: всем известно печальное положение образования в России. С новым федеральным образовательным стандартом можно по праву сказать, что школы из учебных учреждений обращены в воспитательные учреждения с возможностью сдать экзамены по научным и ненаучным предметам. Работа российского образования целиком и полностью состоит из выполнения двумя сторонами, — учащимися и педагогами, — казённых стандартов, навязанных третьей стороной — министерством. В то же время ни учащимся, ни педагогам эти стандарты по разумению не нужны: педагоги глухо проявляют соглашательство и исполняют навязанную казёнщину, а учащиеся в силу этого вслед становятся обязанными мириться с министерскими прихотями.
Становится очевидным, что российская столичная реальность не располагает реально мотивирующими молодёжь препятствиями, и имеет под их видом ложные трудности, которые в сущности не предполагают выполнения целей молодых людей, не способствуют раскрытию настоящего потенциала, а служат интересам достаточно узкого круга лиц, который и навязывает стандарты. Любознательно, что в интересах этого узкого круга лиц только собственная нажива и сохранение своего властного положения.
Если провести аналогию этого общественного явления, положения с работой центральной нервной системы, то увидим поразительное сходство. Здоровая работа ЦНС главнейшим образом завязана на балансе, чередовании и слаженности двух процессов: торможение и возбуждение.
Если один процесс регулярно сильнейше преобладает над другим, тем самым затмевая его, то мы получим нервную болезнь. В случае сильного подавления процесса торможения процессом возбуждения, мы получим больного крайне возбудимого, эксцентричного, активного и с преобладанием положительных симптомов. В случае подавления процессом торможения процесса возбуждения, выйдет больной крайне смиренный, полный подавленности, нисколько не желающий как бы то не было заниматься активностью.
Касаясь столичного случая, теперь осмелюсь принять свободу за процесс возбуждения, а дисциплинированность за процесс торможения. Верно отрегулированная деятельность несет в себе и свободу и дисциплину.
Правильное применение дисциплины должным образом регулирует свободу, направляя её в верное русло, делая процесс максимально плодотворным, не давая ему переходить в разгильдяйство. А что мы видим в случае нашего общественного явления? Реальный потенциал молодёжи давится и устраняется массивом ненужных трудностей, в сущности никак не играющих роль в построении здорового общества. Явно аналогично происходит подавление процесса возбуждения процессом торможения. Отсюда и следует подавление рефлекса цели. А как нам уже известно, подавление рефлекса цели обязательно несёт психическую подавленность.
В данном случае систематически выстроенные препятствия не являются теми побуждающими факторами, которые общественно задействуют рефлекс цели, и раскрывают потенциал молодёжи. Эти трудности только утяжеляют прогрессивность, если не устраняют её. В виде следствия мы и имеем униженное положение молодого поколения.
Если в столичном случае наблюдаем подавление рефлекса цели массой ненужных порядков, то в случае провинциальном имеет большее распространение случай, когда рефлекс цели подавлен отсутствием каких бы то не было препятствий.
К уже обозначенному ущемлённому положению молодёжи прибавляется и культивированное распутство. Какова его природа, то есть природа пьянства и наркозависимости? Позвольте, оценивать с некоей этической, моральной точки зрения было бы в высокой степени глупо. С углублением в природу вещей, в природу взаимодействий, не обнаружится места какой-либо моральности. Чем больше мы познаем действительность, тем меньше нам заблагорассудится оценивать её с моральной, этической позиции. Потому остается оценивать рационально и физиологически.
Всякое желание вторгнуться в изменённое состояние сознания за счет употребления веществ есть дефект работы нервной системы, а дефективность эта максимально проявляется при явной слабости, неустойчивости нервной системы и неразвитости второй сигнальной системы. Чтобы всё стало понятным, нужно сперва отбросить размытые и многословные формулировки психологов и философов, и понять, что сознание имеет простую физиологическую отгадку: сознание — способность головного мозга нормально и полноценно воспринимать сигналы внешней среды, и столь же полноценно и нормально давать на них ответную реакцию; таким образом сознание проявляет себя во взаимодействии с внешней средой. И что же получается, когда человек изрядно выпивает или балуется «скоростным» порошком? Он становится неспособным адекватно и нормально ни получать информацию из окружающей среды, ни отвечать на неё, то есть вторгается в изменённое состояние сознания (ИСС).
Но в чём же причина этого циклического желания лишиться столь, казалось бы, дорогой трезвости? В
Ничего фатального мозг в этом не разбирает, поскольку всегда на помощь якобы может явиться эффект торможения, дабы нейрон не переутомился.
Однако в рассматриваемом нами случае поисковая деятельность обращается на тот раздражитель, который заставляет саму же нервную систему работать не так, как следует. В этом, вероятно, есть величайшая ирония всякого любителя выпить.
Как в этом участвует упомянутая выше вторая сигнальная система и что она из себя представляет? Это система вербальная, то есть символов и звуковых сигналов, обозначающих тот или иной момент действительности. Вторая сигнальная система включает в себя как принятие вербальных сигналов, так и ответную реакцию ими. Если обратимся к знаниям о двух типах нервной системы (художественный и мыслительный), то еще и вспомним, что художественный тип представляет из себя преобладание первой сигнальной системы над второй, а мыслительный тип основателен преобладанием второй сигнальной системы над первой. Что есть первая сигнальная система? Это восприятие посредством органов чувств, это эмоциональность. Именно через первую сигнальную систему и воспринимаются те или иные образы, которые в дальнейшем закрепляются вербально, то есть во вторую сигнальную систему.
Что мы наблюдаем в случае преобладания первой сигнальной системы над второй? Мы наблюдаем людей, не склонных к размышлению, не приветствующих диалоги и имеющих неприязнь к логическим операциям. Это люди, крайне уверенные в том, что чувства служат им лучшим ориентиром и нисколько не бывают обманчивы. Эти люди, когда видят бутылку водки, сразу же хватаются размышлять, не как разрушающе алкоголь подействует на головной мозг, а каковы будут их личные ощущения после выпитого. Люди художественного типа не способны на детальный анализ воспринимаемой действительности, — они невольники своих эмоций.
Как себя проявляет доминирование второй сигнальной системы над первой? Это в первую очередь понимание того, как устроены кое-какие реалии. Яркий пример того, как вторая сигнальная система имеет превосходство над первой: контроль своих действий через понимание природы происходящего. Человек, ясно осознающий, каковы принципы работы нервной системы, какова природа человеческих чувств, в большинстве своем будет знать им цену и не давать, к примеру, себя опьянить наплывом эмоций. Ровно также человек, сознающий разрушительное воздействие алкоголя и наркотиков, представляющий их влияние на организм, вряд ли примется ими упиваться. Под большим сомнением, что человек, точно понимающий и знающий химическую формулу того или иного наркотического вещества, будет романтизировать наркозависимость. Художественный же тип с великой вероятностью погонится за ощущениями и не станет себя обделять.
По праву можно отметить, что тип мыслительный, с доминированием второй сигнальной системы несет в себе результат интеллектуальной работы, подразумевающей понимание действительности через обретение знаний. Тип художественный, то есть со значительным превосходством первой сигнальной системы — подвластность своим эмоциям, опьянение ими, результат возведения своих чувств в абсолют, с непринятием трезвого понимания устройства действительности.
И на данный момент мы наблюдаем среди молодых людей всеобщую нетрезвость, преобладание художественного типа, вместе с тем повсеместную подавленность, и это является следствием всеобщей непросвещенности. Сама непросвещенность есть результат огромной несостоятельности российской образовательной системы, и порядков, диктуемых старшим поколением, увязнувшего в своей же непоследовательности.
Возникает вопрос: что делать?
Что делать молодому поколению, дабы избавиться от подавленного, ущемлённого состояния, и придти к реальным свершениям?
Во-первых, есть необходимость всецелого просвещения, понимания реального положения дел, осознания своего сильнейшего потенциала. Это и есть всеобщий переход к мыслительному типу. Нужно осознавать, что современная российская образовательная система не в состоянии выковать должное просвещение.
Молодежи должно получать лучшие знания из трудов лучших мыслителей разных времен, отбросив дурную казёнщину.
Во-вторых, перейдя в свое просвещённое состояние, осознав своё положение и возможности, молодому поколению нужно настроиться на перемены и на то, что эти перемены будет вершить оно само. Нужно понять свою готовность снести старые, ветхие, неработоспособные порядки и построить новые, перспективные и прогрессивные. Нужно осознать свою новоидейную цель и препятствия на пути к ней, что немаловажно.
Двигаясь от подавленности через просвещение, нужно прийти к решительности и переменам.
Именно так и должен произойти переход из поникшего положения в положение готовности к решительным действиям, устройству новых порядков, регулированию среды своими силами.
