Синхронизация «Горгорода» с «Евгением Онегиным» и российской действительностью
В начале 90-х русскоязычной средой активно ассимилируется хип-хоп. Возникший аудиопоток конституируется двумя полярными тенденциями.
Одна из них характеризуется установкой: «примитивно о банальном». Часть потока, которая мобилизуется этим курсом, отличается интенсивным производством треков и большим количеством участников. Постоянно выпускаются музыкальные клипы, которые лучатся аурой китчевой дури и глянцевой фантастичности.
Развертывание параллельной тенденции определяется принципом: «уникально об универсальном». По мере приближения к тому краю потока, где воплощается эта художественная норма, концентрация авторов снижается. Из релизов постепенно вымывается социальная индифферентность, тексты насыщаются интеллектуальной конфликтностью и экзистенциальной искренностью. Под напором таких лирических нарративов маргинальный жанр хип-хопа превращается в новый медиум русского искусства.
Важная роль в этой культурной трансформации принадлежит Оксимирону и его альбому «Горгород» (2015).
Утверждение, что творчество Мирона Федорова наследует традиции русской литературы, звучит рефреном во многих текстах о рэпере. Но несмотря на имеющийся опыт локализации треков Оксимирона в художественном контексте, по-прежнему остается актуальной задача определить историческую функцию и жанровую генеалогию альбома «Горгород».
Главная особенность «Горгорода» заключается в сюжетной монолитности музыкальных композиций: смысловой или психологический конфликт, заданный в предыдущем треке, развивается в последующем аудиофрагменте.
Единым событийным фоном является противостояние между жителями Горгорода и мэрией. В пределах этого ландшафта разворачивается трагическая судьба писателя Марка, которая скорбно переплетается с историями других персонажей.
За счет включения в общий нарратив большого количества действующих лиц достигается полифонический эффект мировоззренческого антагонизма. Проповедь идеализма, эмоционально произнесенная читателем, наталкивается на отповедь цинизма, самоуверенно изложенную обнюханным писателем. Призывы литературного агента придерживаться благоразумного лоялизма встречаются с проявлениями безрассудного радикализма Марка, неожиданно влюбившегося в роковую бунтарку. Революционная риторика оппозиционера Гуру компрометируется утверждением мэра, что они «знакомы с тех пор как этот горе-воин был чиновник, чье слово закон» [1].
Сквозь бурную многоголосицу Марк прорывается к суровому прозрению и готовится ответить на судьбоносный вопрос: «Может ли творец жить в башне из слоновой кости? Вхожим быть во дворец или яро против вельмож, или сохранять свой нейтралитет…» [2], как вдруг раздается выстрел и монолог Марка обрывается.
Помимо жизнеописания главного героя в общий массив «Горгорода» инсталлированы две новеллы («Полигон», «Где нас нет»), сгенерированные Марком в процессе духовного переворота.
Композиционная сложность «Горгорода» активирует интерес к истоку его нарративной модели. При легитимизации «Горгорода» в литературном дискурсе жанровую идентичность альбома часто маркируют «поэмой». Стоит уточнить эту генетическую аналогию.
Если просканировать архитектонику «Горгорода», то сразу верифицируются черты эпического произведения. Учитывая тематическую множественность и сюжетную целостность альбома, а также идеологическую автономность и многочисленность второстепенных персонажей, можно сделать предположение, что в «Горгороде» модернизируется традиция «романа в стихах». Развитие этого жанра в русской литературе начинается с произведения Пушкина «Евгений Онегин». Между двумя художественными работами наблюдается принципиальное формальное соответствие: и в «Евгении Онегине» и в «Горгороде» эпическим способом в стихотворной форме детально изображается мировоззренческое становление главных действующих лиц. Правда, в реализации авторского замысла есть существенная разница.
Экспрессивным речитативом Оксимирон соединяет поэтический текст с музыкальным сопровождением, а также добавляет короткие прозаические элементы, связующие треки. Таким образом, происходит реинкарнация «романа в стихах» в текстуальном пространстве русского рэпа и адаптация этого жанра к современной эстетической ситуации.
Однако объединяет «Евгения Онегина» и «Горгород» не только жанровое сходство, но и семантический потенциал. Можно несколько видоизменить определение Белинского — «энциклопедия русской жизни», адресованное «Евгению Онегину», и назвать содержание «Горгорода» — «симптоматикой русской жизни».
Белинский сравнивает «Евгения Онегина» с энциклопедией, потому что это произведение отражает типичные социальные и экзистенциальные конфликты, а также включает большое количество описаний бытовых ритуалов и аутентичных артефактов, что позволяет реконструировать историческую материальность и эталонную ментальность эпохи.
Укорененность «симптоматики русской жизни» в альбоме Оксимирона обуславливается тем, что в «Горгороде» идеологические противостояния и архетипические сомнения инкрустируются актуальной проблематикой, болезненным референсом которой является российская действительность.
Другими словами, «Горгород» аккумулирует диссонансы темпоральной реальности и одновременно лавирует «вне времени, вне территории, племени, рода, империи» [3].
Альбом начинается с ожесточенного спора между гражданином и поэтом о подлинной роли искусства в жизни социума (привет Некрасову). Разъяренный читатель разряжается в писателя Марка пулеметной очередью резких упреков.
«Кем ты стал, где ты гнев потерял?» [4] — в бешенстве разочарования восклицает читатель. Потом с горечью вспоминает о сильных текстах Марка, которые были созданы в период, когда писатель «не жаждал монет, жил так же, как все <…> средь многоэтажных фавел» [5]. Затем вновь осаждает Марка бескомпромиссным вопросом: «Осознал ли <…> ты, что за рупор сжимаешь в руках?»[6] А дальше хлестко объясняет причину своего негодования: «Если вокруг взят курс на войну с изменой, то не проповедовать бунт — <…> кощунственно» [7].
В конце монолога перечисляет вывихи политической системы: «Растут стены, мрут зеки / Судят за пару карикатур с мэром, врут слепо» [8]. И наотмашь бьет вопросом: «Почему <…> для тебя табу сделать <…> слепок с общества? Ты трус или просто сдулся нехуйственно?»[9]
На требование социальной вовлеченности Марк снисходительно отвечает: «Горожанам по барабану, кто капитан у штурвала, не дай бог мне горе от ума» [10]. Потом вызывающе признает: «Я не был рожден для великих дел / Какой из меня воин, блядь, лидер и диссидент? <…> Я всего лишь писатель, мое дело — писать / И не ебет!»[11]
В заключение бросает несколько истин циничного равнодушия: «Тут бунтари все обречены, как Авессалом / Я за добро, но я пишу книги, а в остальном / Да гори оно всё пламенем синим, ебись конем!»[12] Затем безапелляционно утверждает: «Ваши разговоры про рупор — это пиздеж / Я жопу не лизал у чинуши — совесть чиста / Остальное — задача общества» [13]. И на минорной ноте полного безразличия покидает строгого читателя.
В этом диалоге традиционная проблематика подвергается актуальной редакции: злободневная действительность является прототипом для аргументации читателя, а в доводах писателя синтезируется софистика конформистского постмодернизма.
После разговора с читателем, фатум сводит Марка с Алисой. Эта встреча инициирует революционные изменения в его сознании и жизни.
Сначала Марк диагностирует катастрофическую стигматизацию отчуждением и разоблачает трагическую конфигурацию человека в социуме: «Каждый ебаный день / В этом зиккурате пролитых слез / В Вавилонской башне мертвых идей / От которых череда одних черных полос / В Колизее нереализованных грез / В клубе одиноких сердец» [14]. А потом с отчаянием признает: «Как я тебя заебался ждать и нашел / Моя Девочка Пиздец» [15].
Отношения с Алисой оборачиваются для Марка амбивалентной формой эмоционального подчинения и экзистенциального просвещения. Марк сразу понимает, что роман с Алисой оставит ему «в сердце больше борозд, чем от оспы» [16], но у него нет воли сопротивляться року. С этого момента ментальная траектория Марка пилотируется Алисой: под ее влиянием ему открывается перманентная репрессивность режима, изменяется его мироощущение, и он оказывается в рядах радикальной оппозиции.
Лидером повстанцев выступает Гуру. Во время разговора с Марком он осуждает судебную систему Горгорода: «Везде сатирикон / Бездействие закона при содействии икон» [17]. Критически осмысляет перспективы для жителей города: «Убейся, если ты не коп и, если ты не власть» [18]. Обнажает криминальную диалектику Горгорода: «Всё переплетено, телик и террор / с церковью бордели, казино / картель и детдом» [19]. Раскрывает уловку политического истеблишмента: «На соседей идут войной, если у населения спермотоксикоз» [20].
Портрет Горгорода вызывает ассоциацию с российской действительностью и одновременно обладает семантической универсальностью.
Такой эффект достигается техникой абстрактного реализма: узнаваемые очертания не обременяются однозначностью; а локальный опыт не дублируется, но абсорбируется художественной образностью. В такой пограничной технике воздвигается весь «Горгород».
В ролевой иерархии «Горгорода» место главного антагониста занимает мэр. Он оправдывает свою кровожадную мнительность популярным мотивом стабильности: «Что будет, если уйду? Города по соседству, убрав своих деспотов, бедствуя, мрут» [21].
И сразу в противовес этой мрачной перспективе перечисляет свои достижения, среди которых упоминает строительство ипподромов и соборов, торговых центров и
Позже он подробно объясняет, как правительство манипулирует людьми: «Толпа <…> благоговеет влекомо к плахе, петле или колу / страху, елею, иконам, хаки, игле и оковам» [23].
В этих суждениях артикулируется позиция любой власти. В частности, риторические маневры мэра Горгорода напоминают приемы российского режима: особенно, спекуляцию отечественной пропаганды, которая гипертрофирует чужие проблемы, но игнорирует внутренние катаклизмы. А те виды манипуляций, которые перечисляются мэром: религия, агрессия, интоксикация страхом наказания — являются ключевыми инструментариями российского режима для лоботомии общественного сознания.
Помимо хронических социальных и экзистенциальных конфликтов сумрачное пространство Горгорода насыщается деталями, которые оборачиваются патологическими знаками эпохи.
Например, в разговоре с мятежным писателем символическое предложение мэра: «Может вина? У меня вполне сносный виноградник» [24], обретает фактическое значение. Эта строчка из трека «Слово мэра» (2015) предвосхищает виноградники из фильма Навального «Он вам не Димон» (2017). Оглушительная ревизия оппозиционером роскошной недвижимости политика утверждает образ виноградников самобытным маркером власти, времени и нравов. Таким способом, текст рэпера, благодаря стихийной рифмовке с колоритными деталями современности, локально репрезентует действительность с энциклопедической достоверностью.
Но самый зловещий трансфер из «Горгорода» в реальность — это превращение Москвы из города, где безмятежно гуляют граждане, в Горгород, где «жандармы варварски винтят подростков» [25].
Летом 2019 года в Москве происходит политический кризис
Одна из ключевых коллизий в альбоме Оксимирона − столкновение главного героя с мэрией Горгорода, мотивированное поиском справедливости. В результате писателя ловят, избивают и «волокут за рубаху до виселицы» [26]. Эта репрезентация искаженного отношения власти к человеку резонирует с проявлениями деспотической жестокости на улицах и в судах столицы.
На митингах «подозреваемых снимают сотни скрытых камер» [27], затем выкладывают их данные в
Горгород заслуживает статуса метрополии современной антиутопии по степени мрачности и безжалостности своего пространства. Москва совпадает с этой вымышленной локацией уровнем репрессивной токсичности.
Стоит только засомневаться в системе, обратить внимание на ее фатальные противоречия, как сразу исчезает мираж легитимности, а сквозь окружающий ландшафт молниеносно проступают контуры антиутопии. Именно такая подложка цементирует основу любой общественной формации. Но неистребимое желание утопии продуцирует вновь и вновь «наивные» этические требования, которые транслирует непокорная коллективность в надежде смягчить (или даже преодолеть) агрессивный рельеф социальной эксплуатации.
В России 2010-х годов устанавливается атмосфера удушья в результате политического симбиоза двух ментальных парадигм: советской маскулинности и «одноклеточного постмодернизма» [31]. Ситуативно формируется тактика «инверсивного милитаризма» [32]. Внутри страны избирается курс на войну со сменой. Главным союзником этого наступления оказывается внешняя экспансия. Из общественного уклада всеми силами пропаганды дистиллируется эмпатия. Политикой изоляционизма размывается перспектива исторического развития. Практикой законодательных запретов усиливается враждебное отношение государства к человеку.
Давление такой среды активирует жанр антиутопии. С точки зрения формы, альбом Оксимирона — это симптом эпохи. Но раскрывая глобальные конфликты в контексте локальной традиции, содержание альбома прошивается симптоматикой русской жизни: на улицах Горгорода воссоздается атмосфера роковой абсурдности, которая обречено синхронизируется с актуальной исторической повесткой.
[1] Оксимирон «Слово мэра» https://www.gl5.ru/o/oxxxymiron/oxxxymiron-slovo-mera.html
[2] Оксимирон «Башня из слоновой кости» https://www.gl5.ru/o/oxxxymiron/oxxxymiron-bashnya-iz-slonovoi-kosti.html
[3] Там же.
[4] Оксимирон «Кем ты стал?» https://www.gl5.ru/o/oxxxymiron/oxxxymiron-kem-ti-stal.html
[5] Там же.
[6] Там же.
[7] Там же.
[8] Там же.
[9] Там же.
[10] Оксимирон «Всего лишь писатель» https://www.gl5.ru/o/oxxxymiron/oxxxymiron-vsego-lish-pisatel.html
[11] Там же.
[12] Там же.
[13] Там же.
[14] Оксимирон «Девочка Пиздец» https://www.gl5.ru/o/oxxxymiron/oxxxymiron-devochka-pizdets.html
[15] Там же.
[16] Там же.
[17] Оксимирон «Переплетено» https://www.gl5.ru/o/oxxxymiron/oxxxymiron-perepleteno.html
[18] Там же.
[19] Там же.
[20] Там же.
[21] Оксимирон «Слово мэра» https://www.gl5.ru/o/oxxxymiron/oxxxymiron-slovo-mera.html
[22] Там же.
[23] Там же.
[24] Там же.
[25] Оксимирон «Колыбельная» https://www.gl5.ru/o/oxxxymiron/oxxxymiron-kolibelnaya.html
[26] Оксимирон «Слово мэра» https://www.gl5.ru/o/oxxxymiron/oxxxymiron-slovo-mera.html
[27] Оксимирон «Колыбельная» https://www.gl5.ru/o/oxxxymiron/oxxxymiron-kolibelnaya.html
[28] Там же.
[29] Оксимирон «Полигон» https://www.gl5.ru/o/oxxxymiron/oxxxymiron-poligon.html
[30] Там же.
[31] Упрощенная, конъюнктурная и спекулятивная апроприация постмодернистических открытий для идеологической легитимации изощренных практик фальсификаций, а также для создания новых стратегий ускользания от этических конвенций и личной ответственности.
[32] Широчайший диапазон действий: от инициирования гротескных ритуалов, мифологизирующих и примитивизирующих историческое прошлое с целью милитаризации общества, до методичного отрицания осуществляемых военных интервенций и заполнения любой конфликтной территориальности различными боевыми субъектами, чья мотивация, а также институциональная и национальная принадлежность маскируется симулякративностью.
