17 сентября 2023 года закрылась выставка нью-йоркской  феминисткой арт-группы Герилья Гёрлз в Музее искусств и ремесел в Гамбурге под названием «Ф*слово — Герилья Гёрлз и феминистский графический дизайн». В 1989 году Герилья Гёрлз привлекли к себе нимание слоганом «Должны ли женщины быть голыми, чтобы попасть в Метрополитен музей?». С тех пор они считаются одними из самых знаменитых феминистских арт-коллективов. В Германии Герилья Гёрлз делают выставку не в первый раз, но первый раз в Гамбурге. Коллектив часто не только показывает свои прошлые работы, но и работает с местной музейной коллекцией. В Гамбурге кураторская команда статистически высчитала количество художниц в графической и плакатной коллекции музея. Результат представлен в виде плаката и большого баннера на выставке и на здании музея.

На плакате изображена локальная сдобная знаменитость — сладкая выпечка Францбрётхен, рядом с которой лежит небольшой отщеплённый кусочек. Слоган гласит «Это Францбрётхен представляет собой 400 000 графических работ в музее. Этот маленький кусочек — работы женщин: 1,5%». Выставка в Гамбурге стала настоящим блокбастером для публики, но не только! В пресс-релизе музея приведена цитата сенатора по культуре Карстена Бросды о борьбе за равноправие женщин и небелых художниц, чем подтверждена еще и важная политическая составляющая выставки для местного правительства. Чтобы бороться с гендерным неравенством, музей предлагает посетителям*цам финансово поддерживать покупку феминистской графики и делать самим предложения по закупкам. Эта инициатива названа «коллектив*ф» и ей освящена отдельная страничка на сайте музея.

Под выставку было отдано несколько залов. В двух из них расположены работы самих Герилья Гёрлз, еще в одном современные плакаты, в том числе плакаты солидарности с Украиной «We Stand with Ukraine». И в последнем зале располагалась т. н. «петербургская развеска» исторических плакатов, сделанных художницами 19 и 20 века. В этом зале на одной стене в глаза сразу бросился большой плакат 1933 года c надписью на украинском языке «Жiнко пролетарко до нових перемог! За технiку, культуру, за новий побут!», подписанный М. (Мариной) Волковой. На плакате изображены представительницы различных профессией сталинских времен: крестьянка с красной книгой, рабочая с рельсой, шахтерка, шофёрка, санитарка и партийная руководительница в красной косынке с сыном-пионером. Все они на фоне индустриального пейзажа с самолетами в небе.

Совсем другой плакат висел на стене напротив, сделанный в стиле арт-нуво. На нем была изображена муза с поднятой рукой вверх и подписью на русском «Выставка афиш в Строгановском» (1897). Авторкой работы была указана Елизабета Кекушева, о которой я никогда ничего не слышал. Как выпускника Строгановки этот факт меня поразил, смущала только ошибка в написании имени. Я уже до этого сталкивался, что кирилическую «в» в транслитерации записывали как латинскую «b». Придя домой с выставки и введя имя художницы в поисковик, мы с женой довольно быстро пришли к выводу, что, во-первых, Гуглу о Елизавете Кекушевой практически ничего не известно. А во-вторых, на сайте Третьяковки тот же плакат был под именем известного московского архитектора Льва Кекушева, который так же числился строгановским преподавателем. Стало очевидно, что плакат сделал скорее всего Лев Кекушев, а не Елизавета Кекушева.  В интернете же на некоторых страницах гуляет ошибочное приписывание авторства. Как музей перенял эту атрибуцию можно только гадать. К сожалению, кураторка выставки и хранительница отдела графики Юлия Меер на мой запрос не ответила, но спустя некоторое время, уже после закрытия выставки дала интервью берлинскому журналу «Монополь», где сообщила о покупке всех плакатов Герилья Гёрлз у самих авторок в обход аукционов.

Конечно, такие неприятные оплошности могут случиться в каждом музейном проекте, а в статистическом смысле наше 5 минутное исследование в интернете сделало крошку Францбрётхена еще меньше, что добавило еще больше гендерной несправедливости. Наверное, не имело бы смысла об этом и вовсе писать, но я позволю себе тем не менее немного критического тона.  Проблема на мой взгляд кроется не только в ошибке и не только в том, что восточноевропейское искусство в Германии некому изучать. Дело в том, что двусмысленность с Кекушевыми подрывает сам концепт выставки, претендующий на монополию всего феминистского в искусстве.

Для Герилья Гёрлз материалом их собственной творческой работы являются произведения искусства других художниц. Казалось бы, в их интерпретации логика критики музея работает безотказно. Несправедливость, выраженная в процентах, волнует и приковывает внимание музейной аудитории к проблеме гендерного неравенства — главного послания  Герилья Гёрлз, нацеленного на изменение репрезентации художниц в музеях. Но как только мы узнаем о том, что плакат Елизаветы Кекушевой сделан другим человеком возникает сомнение и подрыв этого послания. О Кекушевой не знает ни Гугл, ни хранители*цы музея и уж точно ни Герилья Гёрлз. Такое безразличие к художнице создает разрыв: ориентализирует выставленную работу, представляет ее недостойной отдельного исследования. В тоже время отсутствие нового знания о Кекушевой показывает отношение (западного эмансипированного и российского патриархального) мейнстрима к искусству, сделанному в локальном контексте и сделанного художницей.