Вот уж никогда не знаешь, где найдешь. Замученный рабочей неделей, московскими праздниками, московскими выборами, я поехал в центр города, чтобы немного поработать. Думал пойти в ММСИ на новые выставки, но решил отложить, а сесть в любимой кофейне на Никитской и дописать волевым усилием текст про «АЕС+Ф». А на кассе меня встречает Достоевский.

Я спрашиваю у персонала, кто тот талантливый живописец, что создал этот небольшой холст? Откликается Сабина, юное скромное существо, ценящее собственную анонимность и отказавшееся фотографировать. Сабина, по ее словам, — самоучка и не обладает собственным художественным методом. Говорю, что чувствую в ее работах влияние Герхарда Рихтера. Сабина смеется: «это приятно».

«Где же тут Рихтер?» — возможно, спросит меня любезный читатель. А кто же, если не Рихтер? Реалистичное монохромное изображение, скопированное с известной фотографии (а в случае Сабины — с растиражированного портрета кисти Василия Перова) и покрыто густым слоем краски: черной и алой.

Как и Герхард Рихтер Сабина визуализирует работу памяти. Что мы знаем о Федоре Достоевском? Его черно-белое лицо, репродуцированное в школьном учебнике и ряд школьных же хрестоматийных произведений: «Преступление и наказание», «Бесы», «Записки из подполья», «Братья Карамазовы». Что из них запомнилось юному читателю? Мрачная атмосфера безысходности, жестокое безразличие окружающего мира, насилие, кровь. И, да будет мне свидетелем Виссарион Белинский, и дореволюционная, и советская литературоведческая мысль именно эти качества в произведениях Достоевского выдвигают на первый план. Получается, что именно это и составляет портрет классика русской литературы в нашей памяти.

Вторая работа Сабины стоит на стеллаже. В ней я чувствую влияние уже не столько Герхарда Рихтера, сколько Фрэнсиса Бэкона. Здесь под слоем краски нет лица, но разум упорно достраивает его. Но для каждого зрителя оно будет своим. Как часто нам западает в память западает та или иная деталь человеческого тела, прекрасная сама по себе. Мы, сами того не осознавая, дегуманизируем человеческое тело, обращая внимание на ноги, живот, кисти рук, шею. Любуемся человеком как предметом, вазой с красивым горлышком. Человеческое тело членится, фрагментируется, стирается из нашей памяти. Также и красочный слой на картине как бы срезан, обнажая текстуру холста. Таким образом, здесь присутствует не только работа с памятью, но осмысление современных практик телесности.

«In corpus humānum pars divīni spiritus mersa» — гласит латинская пословица. Ее задача напомнить нам, что человек — это, прежде всего, личность, вместилище божественного духа, воплощающегося в разуме и творческих устремлениях.

Пожелаем юной Сабине удачи в ее творческих устремлениях. Эти две работы вы сможете обнаружить в кофейне «coffeebean» по адресу Большая Никитская, 14/2с6. Надеюсь, скоро она прирастет и другими работами своей талантливой сотрудницы.