… назови это искусством

Книга Тьерри де Дюва «Именем искусства» оказалась доступней, чем многие тексты его коллег по философии постмодернизма. Нет, далеко не все, о чем он пишет, понятно полностью, и требования к читателю по-прежнему высоки. Например, мне, знакомому с Гегелем и Кантом только в рамках теоретических обзоров и комментариев, около половины книги осталась не ясна. Но зато всего половина!

В рамках трех статей историк, теоретик и практик искусства Тьерри де Дюв объясняет, что «искусство» — это имя собственное. В первой, самой большой, части разбираются исторические попытки (спойлер: провальные) дать искусству определение. Мне вспомнилась фраза, которую я услышал в лекции Турчина: «Искусствоведение — это наука, которая так и не обрела свой предмет». Автор книги приходит к выводу, что каждый носитель культуры имеет свой собственный корпус, свой «воображаемый музей» искусства. Но при этом любой индивид оказывается не способен вывести принцип, по которому он построил свой массив. Из этого делается единственный возможный вывод, искусство — это то, что называют «искусством». Апофеозом такого плюралистического номенализма де Дюв считает реди-мейд Марселя Дюшана.

Автор реди-мейда выступает в качестве художника, культурного института (музея) и зрителя. Он выбирает из среды «пока-не-искусство» один объект, и произвольно называет его объектом искусства, то есть действует от лица каждого из трех названых агентов одновременно.

Интересен краткий обзор теорий имени собственного, приведенный ближе к конце первой части книги, а также сравнение пониманий конца истории Ги Дебором и Жаком Деррида. Последнее помогло мне лучше понять мысли этих философов.

Далее, во второй статье де Дюв комментирует Канта. Сделано это, кажется, больше для того, чтобы актуализировать «Критику способности суждения» в связи с новыми открытиями в области эстетики. Насколько я понял, речь здесь идет о том, что несмотря на, казалось бы, принципиальную невозможность дать определение искусству, тем не менее мы не можем исключать существование как самого искусства, так и его определения, имплицитно заложенного в нашем мышлении также как заложены понятия о пространстве, времени и этике.

Наконец, последняя часть книги манифестирует абсолютную свободу как художника, так и зрителя. Ели что угодно может быть названо искусством, то, чтобы делать искусство, нужно делать что угодно. При этом не может не возникнуть парадокс невозможности исполнить императив «делай что угодно».

Писсуар — это не «что угодно». Писсуар — это писсуар, сушилка для бутылок — это сушилка для бутылок, а колесо — это колесо, а не утюг, шестерня или холст. Невозможно делать «что угодно», потому что ты в любом случае будешь делать нечто. Нечто конкретное, что заведомо исключает все остальные варианты.

Автор рассматривает два компромиссных императива, две лжеинтерпритации. Первая, отягощенная идеологией: «Делай что угодно, чтобы…» оправдывающая искусство высшей целью. Вторая: «Делай что угодно, лишь бы…», лишь бы это оставалось искусством. Вместо этих двух неверных интерпритаций Тьерри де Дюв предлагает собственную: «Делай что угодно так, чтобы непосредственно подойти к самой сути философии искусства, категорически отказавшейся высказываться о сути». Говоря проще: «Делай что угодно так, чтобы это действительно было чем угодно».