Орудия хозяина никогда не разрушат хозяйский дом¹.

Я согласилась принять участие в конференции Института гуманитарных наук Нью-Йоркского университета год назад, полагая, что буду комментировать доклады о роли различия в жизнях американских женщин: различия по расе, сексуальности, классу и возрасту. Невключение этих вещей в рассмотрение ослабляет любую феминистскую дискуссию о личном и политическом.

Есть особая академическая самонадеянность в том, чтобы браться за обсуждение феминистской теории, не рассматривая наши многочисленные различия и не включая в разговор на сколько-нибудь значимых ролях бедных женщин, Черных женщин, женщин Третьего мира и лесбиянок. Однако же сегодня я, Черная феминистка-лесбиянка, стою здесь, потому что я была приглашена выступить на единственной панельной дискуссии в рамках этой конференции, где представлен вклад Черных феминисток и лесбиянок. О направленности конференции из этого остается сделать печальные выводы — в стране, где расизм, сексизм и гомофобия неразделимы. Когда читаешь программу, приходится предположить, что лесбиянкам и Черным женщинам нечего сказать об экзистенциализме, эротике, женской культуре и молчании, о разработке феминистской теории или о гетеросексуальности и власти. И что означает в личном и политическом плане тот факт, что тех двух Черных женщин, которые здесь всё же выступили, нашли буквально в последнюю минуту? Что это значит, когда орудия расистского патриархата используются для изучения плодов того же самого патриархата? Это значит, что изменения возможны и дозволены лишь в самых узких рамках.

Отсутствие лесбийского самосознания или самосознания женщин Третьего мира оставляет серьезный пробел в этой конференции и в представленных на ней докладах. Например, в докладе о материальных отношениях между женщинами² я обратила внимание на модель заботы по принципу «или-или», полностью исключающую мое знание как Черной лесбиянки. В этом докладе не было исследования взаимности между женщинами, систем совместной поддержки, взаимозависимости, которая существует между лесбиянками и женщинами, идентифицирующимися с женщинами. Между тем, именно в патриархальной модели заботы женщины, «которые пытаются эмансипироваться, платят, вероятно, слишком высокую цену за результат», как говорится в докладе.

Для женщин потребность и желание заботиться друг о дружке не болезненно, а целительно, и именно в этом знании мы заново обретаем нашу реальную силу. Именно этой подлинной связи так боится патриархальный мир. Это только в патриархальной структуре материнство — единственная социальная сила, доступная женщинам.

Взаимозависимость между женщинами — путь к той свободе, что позволяет «я» просто быть, не для того, чтобы быть использованным, но для того, чтобы творить. В этом разница между пассивным и активным бытием.

Выступать просто за толерантность к различиям между женщинами — грубейший реформизм. Это полное отрицание той творческой роли, которую играет различие в нашей жизни. Различие нужно не просто терпеть — в нем нужно видеть резерв необходимых противоположностей, между которыми наша творческая способность может вспыхнуть, как диалектика. Только тогда необходимость взаимозависимости перестанет представлять угрозу. Только внутри этой взаимозависимости различных сил, признанных и равных, может зародиться сила искать новые способы бытия в мире, смелость и опора для действия там, где нет правил.

Во взаимозависимости взаимных (недоминирующих) различий таится та защита, которая позволяет нам спускаться в хаос знания и возвращаться с истинным видением будущего и с сопутствующей ему силой осуществлять перемены, которые могут сделать это будущее реальным. Различие есть та первозданная и мощная связь, из которой выковывается наша личная сила.

Как женщин нас приучили либо игнорировать наши различия, либо видеть в них повод для разделения и подозрения, а не силу перемен. Без сообщества нет освобождения — только хрупкое, временное перемирие между персоной и ее угнетением. Но сообщество не должно подразумевать ни требование отбросить наши различия, ни жалкие попытки сделать вид, будто этих различий не существует.

Те из нас, кто находятся вне круга приемлемых женщин, как их определяет общество; те из нас, кто выкованы в горнилах различия — бедные, лесбиянки, Черные, пожилые, — мы знаем, что выживанию не учат в университетах. Выживание — это учиться выдерживать одиночество, непопулярность, а иногда и осуждение, это учиться действовать сообща с теми, кого тоже определили вне структур, чтобы вместе очерчивать и искать такой мир, где мы все сможем процветать. Это учиться брать наши различия и делать из них преимущества. Потому что орудия хозяина никогда не разрушат хозяйский дом. Они могут на время помочь нам переиграть его в его же игре, но они никогда не позволят нам осуществить настоящие перемены. И этот факт несет угрозу только для тех женщин, которые всё еще считают хозяйский дом единственным источником поддержки.

Бедные женщины и женщины Цвета знают, что есть разница между повседневными проявлениями брачного рабства и проституцией, потому что это наши дочери стоят на 42-й улице³. Если белая американская феминистская теория не считает нужным разбираться в различиях между нами, а значит, и в различиях нашего угнетения, что вы тогда делаете с тем фактом, что женщины, которые убирают ваши дома и смотрят за вашими детьми, пока вы ходите по конференциям о феминистской теории, — это по большей части бедные женщины и женщины Цвета? Какая теория стоит за расистским феминизмом?

В мире, полном возможностей для нас всех, наши личные идеи помогают заложить фундамент политического действия. Когда академические феминистки не признают различие как ключевую силу, это значит, что они не смогли преодолеть первый урок патриархата. В нашем мире «разделяй и властвуй» должно превратиться в «определяй и поддерживай».

Почему для участия в этой конференции не нашлось других женщин Цвета? Почему два телефонных разговора со мной считаются за консультацию? Разве я — единственный возможный источник, чтобы узнать имена Черных феминисток? И хотя доклад Черной участницы оканчивается важными словами о мощной связи, которую создает любовь между женщинами, как насчет межрасового сотрудничества между феминистками, которые не связаны узами любви?

В академических феминистских кругах на такие вопросы часто отвечают: «Мы не знали, кого позвать». Но это всё то же уклонение от ответственности, всё та же отговорка, из–за которой искусство Черных женщин не попадает на женские выставки, работы Черных женщин — в большинство феминистских публикаций, кроме эпизодических «специальных выпусков о женщинах Третьего мира», а тексты Черных женщин — в ваши списки для чтения. Но как заметила Адриенна Рич в недавней лекции, за последние десять лет белые феминистки восполнили свои пробелы в образовании по такому огромному множеству вопросов; — почему же вы ничего не узнали о Черных женщинах и о различиях между нами — белыми и Черными, — когда это имеет ключевое значение для выживания нашего движения?

Сегодня от женщин всё еще требуют, чтобы они латали дыры мужского невежества, просвещая мужчин по вопросам нашего существования и наших потребностей. Это старое и первейшее орудие всех угнетателей — занимать все мысли угнетенных делами хозяина. Теперь мы слышим, что женщины Цвета должны просвещать белых женщин — перед лицом колоссального сопротивления — в вопросах нашего существования, различий между нами и того, какие роли мы играем по отношению друг к дружке в нашем общем выживании. Это растрата сил и трагическое повторение расистской патриархальной мысли.

Симона де Бовуар однажды сказала: «Именно в знании подлинных условий нашей жизни мы должны черпать силу жить и причины действовать»⁴.

Расизм и гомофобия — реальные условия нашей жизни здесь и сейчас. Я призываю каждую из присутствующих заглянуть в потаенное место знания внутри себя и прикоснуться к тому ужасу, к тому отвращению перед любым различием, что скрываются там. Посмотрите, чье у них лицо. Тогда личное как политическое, может быть, начнет проливать свет на решения, которые мы принимаем.

Перевод: Миры Тай под редакцией Вани Соловья

¹ Комментарий к панельной дискуссии «Личное и политическое» на конференции «Второй пол», Нью-Йорк, 29 сентября 1979 года. — Прим. авт.

² Скорее всего, речь идет о докладе Мануэлы Фрейре «Как отношения между матерями и дочерьми влияют на методы женского освободительного движения» — Прим. пер. и ред.

³ 42-я улица на Манхэттене, рядом с Таймс-сквер, в 1960-е —1980-е годы была центром секс-индустрии.

⁴ Цитата из книги Симоны де Бовуар «За мораль двусмысленности» (Pour une morale de l’ambiguïté), 1947.